Дмитрий Орешкин: Не баррикады, а двушка в Зюзино

Руководители протеста против реновации попытаются быть вне политики, потому что телевидение дискредитировало понятие политики. Люди хотят, не ссорясь с властью,  решить вполне конкретные проблемы: получить жилье получше, например. Владимир Ленин в свое время называл это тред-юнионизмом: трудящиеся борются за повышение зарплаты вместо того, чтобы бороться с «кровавым режимом». Как выяснилось, тред-юнионизм оказался более выгодным: все развитые страны нашли компромиссы между буржуазией и пролетариатом, повысили зарплаты, снизили количество рабочих часов, улучшили условия труда.

В основном на митинг против реновации пришли, как сказал бы Ленин, представители мелкобуржуазного сословия, которым не хочется вставать на баррикады, а хочется улучшения собственных жилищных условий. Через это сто лет назад проходили развитые страны, и, как мне кажется, это значительно лучше революции.

[blockquote]У людей появилось ощущение, что с властью все-таки можно говорить, что от вертикального спуска распоряжений, как в армии, можно перейти к диалогу и гражданскому обществу[/blockquote]

Однако есть люди, такие как Навальный, которые хотят идти дальше, хотят политических результатов. Организаторы испугались вовлечения своей акции в политику, решили, что Навальный поссорит их с начальством, с которым они хотят договориться. Вовсе не факт, что вместо нынешнего режима наступит что-то более благоприятное. Вовсе не факт, что, если Навальный станет президентом вместо Путина, будет лучше. Поэтому менять нужно саму систему, строить такую, в которой власть отвечает перед своим избирателем. Не нужна революция, нужно соблюдение Конституции.

Важно, что дискурс вокруг реновации не ограничился перепалками в соцсетях, а перерос в уличный протест. У человека есть право собственности, закрепленное Конституцией. И человек начинает это осознавать. Это громадный шаг по сравнению с советскими временами: тогда власть не спрашивала людей ни о чем, расселяли коммуналку, отправляли тебя в Зюзино — ты и ехал в Зюзино. Сейчас у людей появилось ощущение, что с властью все-таки можно говорить, что от вертикального спуска распоряжений, как в армии, можно перейти к диалогу и гражданскому обществу.

[blockquote]У советского человека не было представления, что его деньги — это его деньги. Сейчас оно у россиян формируется, поэтому и раздражают новости про офшоры Путина и собственность Медведева[/blockquote]

В результате глубинных изменений появляется класс собственников или, как я его называю, класс налогоплательщиков. Люди начинают понимать, что они платят налоги, а за это должны получать что-то от государства. У советского человека не было представления, что его деньги — это его деньги. Сейчас у россиян такое представление формируется. Поэтому людей так раздражают все эти новости про офшоры Путина и собственность Медведева.  Люди переходят из подчиненных в партнеры и хотят, чтобы к их голосу прислушивались, а чтобы это было реальностью, голос должен звучать громко, значит, нужно выходить на митинги большим количеством людей.

Система власти износилась, а общество, наоборот, крепчает и говорит власти: «Мы хотим жить лучше». Это очень здоровый процесс, имеющий далеко идущие последствия. В итоге люди поймут, что власть должна быть перед людьми ответственна, значит, надо, чтобы люди могли ее переизбрать, значит, надо, чтобы выборы были честными.