Клятва на медведе

Хрень

Иногда случается такое, что не знаешь, как и сказать. Хрень — иначе не скажешь. Хрень. Начинается с малого, набирает темпы. Начал, например, однажды Павел замечать мелкие странности. Несогласованности. Обручальное кольцо всегда было из желтого золота, а однажды он смотрит на него: а оно из белого золота. Хрень. И жена говорит: ты что, с дуба рухнул, у нас кольца всегда из белого золота были. Или вдруг мышка компьютерная: была беспроводная, а стала дурацкая такая, на проводе. А сын говорит: всегда у тебя такая была. Ну, обороты-то нарастали. Возвращаются Павел с женой и сыном с дачи, вечер такой хороший осенний. Идут дворами, смотрит Павел на родной квартал, деревья такие, фонари, хрущевочки, вдруг видит — жена и сын налево сворачивают, к одной из хрущевок подходят, ко второму подъезду. Павел им: вы куда? А они ему: как куда, домой. А жили-то они всегда в другом доме, еще идти надо было, и на углу с проспектом, высотка такая. Павел им: так мы же не здесь живем, а они хором: всегда мы здесь жили, что-то ты совсем того, папаша. Хрень. Ну или поехал из СПб в командировку в Москву на сапсане, станции все, как обычно: Окуловка там, Бологое, все, как положено, а остановки в Твери нет. Павел удивился, спросил проводницу, почему дескать в Твери не останавливаемся, а она ему: что такое Тверь? Нет такого города и никогда не было. Павел поверить не мог, всех знакомых спрашивал, в интернете смотрел, карту России изучал — нет Твери и не было никогда. И так все время — как будто весь мир медленно меняли по одной детали или Бог переписывал мироздание на ходу, а замечал это один Павел. Нет смысла описывать в подробностях все эти неожиданные несоответствия, нараставшие, как снежный ком, достаточно сказать, что в конце концов Павел обнаружил себя счастливой чернокожей женщиной из Республики Конго, проживающей в 23-м веке, и все вокруг уверяли, что всегда так оно и было.

Клятва на медведе

Бабка учила маленького Тимошку: «Никогда не клянись на медведе». Все в его семье это знали: и мама, и тетушки, и тоже чуть что добавляли: «Только на медведе не клянись». Все остальное в принципе было можно: хочешь — ври, хочешь — говори правду. Только не клянись на медведе. Как говорила бабка, речь — вещь опасная и грязная, и даже когда человек с чистым сердцем говорит правду, кому-то другому обязательно будет от этой правды плохо. Клятва же — самый древний способ признания истины, и она опасна вдвойне, ведь затрагивает и того, кого призывают в свидетели. А с медведем шутки плохи. Ты можешь клясться своей честью, именем, жизнью, Богом, — говорила бабушка, — это все тьфу, ничто. Но никогда не клянись медведем. Медведь реален, медведь абсолютен, никогда ты не сможешь сделать его ставкой в символической борьбе, никогда ты не вовлечешь его ни в какие дискурсивные игры. Все, что ты говоришь, — дело человеческое, арена борьбы и признания, говори все, что хочешь, *****, как дышишь, но помни, внучек, медведь тут ни при чем, и никогда не клянись на медведе. Вырос Тимошка тем еще вруном и ********. Мама, а можно я девочке скажу, что люблю ее, чтобы она мне списать дала? — спрашивал Тимошка у мамы перед контрольной по алгебре. Можно, милый, только не клянись на медведе, — мама отвечала. И во всем так. Длинный язык довел мальчика до философского факультета, а там и до защиты диссертации. Диссертация была посвящена современной французской философии, и вот на защите-то этой и случился казус, о котором еще долго говорили в академических кругах. Собрались на защиту члены диссертационного совета, и одна там была старая марксистка-ленинистка, уже в маразме. И вот стал Тимошка защищать свою работу, ******-******, а старая марксистка принялась до него докапываться: а правильно ли я понимаю, что вы здесь вот это имеете в виду, тогда как еще Ленин писал об этом прямо противоположное? И т. д. Ну, Тимошка ей отвечал-отвечал, устал, пот льет градом, а тут марксистка-ленинистка его добила: так что же, — говорит, — по-вашему, восприятие — это не отражение? От такой глупости Тимошка чуть в обморок не упал и даже не знал, что сказать. Он-то думал, что каждый пес под забором знает, что восприятие — это не отражение, что это очевидно, как божий день, а тут такой вопрос, да еще и с наездом. Ну и сказал тогда наш диссертант от переизбытка чувств: «Не отражение. Медведем клянусь». Тут в зал ворвался огромный медведь, схватил диссертанта и утащил прямо с защиты на тот свет, в лес. Там поселился Тимошка на болоте и стал принцем-каннибалом.

Кирпич и мужик

Мужик каждый день ходил по одной и той же дороге на работу и обратно. В одном месте над дорогой висел кирпич. Его подвесил над дорогой прямо в небе сам Господь Бог. Мужик ходил под кирпичом и ни о чем не думал, пока однажды утром на него не наорала жена. После этого мужик шел по дороге в расстроенных чувствах, посмотрел на кирпич и почувствовал какое-то смутное беспокойство. — Бог, — сказал он, обращаясь к небу, — я вижу ты подвесил кирпич над дорогой. Я в принципе не возражаю, не мое собачье дело и все такое, но позволь полюбопытствовать: а какова вероятность, что кирпич возьмет да и упадет прямо мне на голову? — Мужик, — ответил Бог, — не парься, живи спокойно, вероятность, что кирпич упадет тебе на голову, примерно один из тридцати миллионов. С тех пор мужик не мог спокойно жить, перестал ходить на работу, и к кирпичу не мог даже приблизиться, думал — ну а вдруг упадет? Об этом прознал черт и решил помочь мужику. — Бог, — сказал черт Богу, — мужик страдает, смотреть невозможно, убери ты этот чертов кирпич. — Не могу, — сказал Бог, — я замыслил, что он будет висеть на этом самом месте еще до начала времен. Теперь ничего не исправишь. А мужик страдает потому, что дурак — я же сказал ему, что вероятность, что кирпич упадет ему на голову — один из тридцати миллионов. Ему совершенно не о чем беспокоиться. — Плохо ты знаешь людей, — сказал черт, — но, кажется, я теперь знаю, как помочь мужику. Сделай так, чтобы вероятность, что кирпич упадет на голову мужику, была пятьдесят процентов — либо упадет, либо не упадет. Бог пожал плечами и сделал, как сказал черт. Черт пришел к мужику и сказал: — А знаешь-то новость? Кирпич над дорогой теперь упадет тебе на голову с вероятностью пятьдесят процентов — либо упадет, либо не упадет. Мужик моментально успокоился и перестал бояться. — Да ну, авось не упадет, — сказал он черту и спокойно пошел под кирпичом на работу. Кирпич действительно не упал. Потом мужик пошел домой с работы, опять под кирпичом. — Мужик! — кричал ему Бог, — ты бы не ходил здесь, кирпич с вероятностью пятьдесят процентов может упасть тебе на голову! — Авось не упадет, — сказал мужик и спокойно прошел под кирпичом. На следующий день, в третий раз, мужик пошел под кирпичом. — Мужик! Не ходи здесь! — кричал ему Бог, — кирпич с большой вероятностью может упасть тебе на голову, а ты идешь под ним уже третий раз. — Авось не упадет, — сказал мужик и пошел. Кирпич упал и разбил ему голову. Черт получил его душу. А Бог поднял кирпич и повесил его на прежнее место, где с вероятностью падения один из тридцати миллионов кирпич висит и по сей день.

На правах рекламы

Позвольте представиться, я ангел чистого сознания, ментальный контролер, а проще говоря — корректор ваших текстов. Но не совсем обычный корректор. Я работаю в агентстве, которое принимает на вычитку ваши тексты: письма, деловые бумаги и все, что вам только вздумается. Но нас не волнуют ваши запятые и мелкие опечатки, которыми занимаются обычные корректоры. Мы ищем в ваших текстах кое-что более важное. Например, написанное большими буквами слово «***». Или «***». Или что-то еще в таком духе. Представляете, как это неудобно: Вы пишете деловое письмо, а там между строк ни с того ни с сего затесалось слово «***». Вы пишете начальнику, а в конце письма, после слов «с уважением» стоит «СДОХНИ, СУКА, ПАДЛА, МУДИЛА». Вы пишете девушке, за которой ухаживаете, куртуазное письмо, а между строк откуда ни возьмись «Я БЫ ТЕБЯ ***, ДРЯННАЯ СУЧКА, ДАВАЙ ОТСОСИ У МЕНЯ». Вы спросите, откуда это все берется в ваших текстах? Ответ прост: это вырывается из подсознания. Проконтролировать процесс письма до конца вы не можете, особенно если вы устали, раздражены или чем-то отвлечены. И в таких случаях слово «***» или что похуже вырывается из вашего бессознательного и попадает на страницы ваших текстов. Бесполезно потом самостоятельно перечитывать свои тексты и пытаться самому найти подобные выплески матерщины, агрессии и вытесненной сексуальности: вы просто их не заметите, не сможете увидеть. Если вы столкнетесь с подобными словами и фразами в вашем тексте, не сомневайтесь: они тут же будут вытеснены вами как неприемлемые для вашего сознания. Поэтому и приходится людям, ценящим свою репутацию, обращаться в наше агентство. То, что мы делаем, — внимательная и кропотливая работа, и стоит она недешево, но, может, пора уже наконец прекратить позориться?

С уважением,

ангел чистого сознания,

корректор 6-го разряда

по ментальному контролю

агентства «Стыдно у кого видно»

НЕСИТЕ НАМ ВАШИ ДЕНЬГИ, ДЕБИЛЫ, *** КОЗЛЫ

Из цикла микросказок «Мы любим тебя, темный лес»

Песня человеческих детенышей про старую окку, идущую домой по зимнему лесу

Человеческие детеныши, глупые человеческие детки, прячутся за ветками в зимнем лесу, следят за старой Окку. Старая Окку идет по тропе к своему дому; за тропой — озеро, падает снег. Дети следят за Окку и молча поют:

мы любим тебя, темный лес
мы любим тебя, лесной тролль
мы любим тебя, темный лес
мы любим тебя, лесной человек

Мальчуганы, одетые в хлопок, сбивают яблоки на берегу реки

Мальчуганы, одетые в хлопок, сбивают яблоки на берегу реки. В реке живет дохлая щука с открытой пастью. Острыми зубами она прогрызает лодки рыбаков и поет об огромном Солнце, восходящем над звездами, пеной и зарослями камышей.

Три дома

В доме, укрытом одеялами снега и мха, старая мать со слезами на глазах просит о чем-то сына. В другом доме живет голая женщина с гитарой; там много бумаг со стихами, картин художников, цветов и ковров. Третий дом находится прямо под Луной: там мужчины с недобрыми лицами пьют вино и водку, и кто-то без имени и лица возносится над ними к дымящейся старой Луне.

Маленький мальчик на поле смотрит на ворону, клюющую зерно

Белобрысый, в холщовых штанах, маленький мальчик на поле смотрит на ворону, клюющую зерно. Пахнет свежестью; со стороны деревни доносится запах дыма.

— Ворона, ты знаешь реку? — спрашивает мальчик.

— А ты знаешь рреку зимой? — спрашивает ворона.

— Что ты ешь? — спрашивает мальчик. — Я люблю кашу.

— Губа не дурра, — говорит ворона, — а я бы, пожалуй, не отказалась и от курриного яйца.

Голые старые деревья

Голые старые деревья обладают особой шершавой, сучковатой красотой. Иногда такое дерево растет у самого шоссе и наблюдает за дорогой. Знающие люди могут раскрыть такое дерево, как куртку на молнии, и войти внутрь. Внутри — кинотеатр, там показывают долгие, медленные фильмы, похожие на сны и весну.

За шоссе

После дождя шоссе мокрое и похоже на озеро; на глади его — случайные лепестки, дождевые черви. За шоссе — красные лавовые поля, где бродят тени осыпающихся облаков. Еще дальше — нет ничего, только музыка-из-под-земли, которую слушают чудовища.

Песня троих нищих, присевших отдохнуть на лесной опушке

Влюбившись в красавицу, никогда нельзя быть уверенным, не чудовище ли она, особенно если на это указывают во́роны на старом обугленном дереве или трое нищих, присевших отдохнуть на лесной опушке.

земля и лес — это тело чудовища
звезды в небе — его глаза
мы любим вас, лесные чудовища
мы любим вас, лесные чудеса

Дом, на крыше которого жило солнце

Гага снесла яйца на скалистом берегу моря. На скалах рос лес, на побережье лежали огромные валуны, а в море видны были очертания кораблей. Недалеко от берега стоял бревенчатый дом, на крыше которого жило солнце. В доме жил дед с топором; по вечерам к нему приходил медведь, и они пили смородиновый чай.

Вороны сплетничают ранним утром

На макушках у трех сосен сидит по вороне; они делятся свежими новостями.

— Над моррем взошло солнце, звезды стало не видно, и месяц поблек, а старрикам-валунам, торрчащим из воды, стало немного потеплее — так уж горрестно они стонали всю ночь, — рассказала первая.

— В озерре плавает лебедь Ян Гус, вытягивает шею в сторрону восходящего солнца, и в горрле его как будто игррают тррубы, — поведала вторая.

— Кррупный, прродолговатый, как утиное яйцо, валун лежит в трраве и соверршенно ко всем рравнодушен, — пожаловалась третья.

Огромный белый цветок, в сердце грозы к худу или к добру ты распустился в море?

Началась гроза, вспыхнула в небе молния, заскрипели лодки, исчезли птицы, а потом огромный белый цветок распустился прямо в море.

— Кто ты?

— Я дитя двух пустых лодок и двух диких птиц. Я дитя большого старого дерева на берегу. Я сын молнии. Я зять скалы. Я внук волны. Я племянник гагары. Я волчья мать.

— Зачем ты?

— Я пришел все уничтожить.

Иногда солнце съедает кусок стены...

Иногда солнце съедает кусок стены или крыши дома. Иногда по полю идет женщина с седыми волосами до пят и красным клювом. В эти дни морды свиней в загонах кажутся особенно наглыми.

Бабушка ищет маленького Микко в лесу, полном чудовищ

Мальчишки вечером разжигают в лесу костер и смотрят, как чудовища танцуют на берегу лесного озера. Маленького Микко ищет бабушка, ходит по лесу, кричит «ау», а внук давно уже превратился в еловую ветку.

Песня жены оборотня, бессонной ночью ожидающей мужа

За голыми деревьями светит круглая желтая луна, похожая на лишенный зрачка глаз оборотня. Жена человека-волка ворочается на кровати, ждет возвращения мужа и бормочет:

мой муж — лесной волк
он бежит ко мне
по корням старых елей
по пушистому снегу

Полено плачет

Ворона и полено сидят на берегу озера. Клубятся и вечно рушатся над ними руины облаков, а Луна восходит, покрытая нежным пушком, как розовый персик.

— Ты дерревянный урродец! — вдруг ни с того ни с сего дразнится ворона.

Полено плачет от обиды, и из-под коры его век медленными каплями выступает смола.

Женщины на болотистом лугу едят ядовитую кошачью петрушку

Бывают такие ночи, когда за всеми молодыми женщинами ходят старухи в черном и шепчут им на ухо, чтобы они перерезали горло своим мужьям, задушили своих детей и шли туда, где ухает филин над лесными цветами, где бродит черный зверь с огромными белыми рогами, в которых живут бабочки и светлячки. Там, на болотистом лугу, должны женщины наесться кошачьей петрушки.

Умная Эдла утром обнаружила, что у нее выросли книги на голове

Сквозь прозрачные, словно из зеленого инея вырезанные листья, через все их мерцающие прожилки светит солнце. Начинается утро, а у умной Эдлы, читавшей всю ночь, книги выросли на голове — вместо волос. И, скажите на милость, как ей теперь выйти из дому? Как показаться жениху? Теперь-то всякий узнает, что в голове у Эдлы: в книгах — все мысли бедной девушки. Одно хорошо: жених у Эдлы неграмотный, так и не прочтет, что Эдла днем и ночью сожалеет о его глупости и думает, не родятся ли у нее от него глупые детки.