«Требуется секретарь без комплексов». Истории жертв домогательств на работе

От сексуальных домогательств на работе страдал каждый двадцатый российский мужчина. Пережившие харассмент мужчины обычно отшучиваются: «Было интересно», «Я на ней сейчас женат», «Начальница пошла в атаку и получила леща».

К женщинам пристают примерно в два раза чаще. И реагируют они иначе. «Не знаю, как справиться с чувством потери интереса к жизни, — рассказывает женщина в одной из групп психологической помощи. — Все было хорошо, пока меня не изнасиловал начальник. Пыталась скинуть его, столкнуть, но он оказался для меня тяжелым. Прошла круг ада. В полиции — издевки, в следственном — издевки. Теперь гадкое ощущение, что я не человек, а товар. Я — никто, я — вещь».

В зоне риска —  молодые одинокие или разведенные женщины: секретари, продавщицы, медсестры, стюардессы и проводницы. Среди мужчин от домогательств чаще всего страдают менеджеры, бухгалтеры, личные охранники и водители.

Некоторые начальники даже прописывают харассмент в контракте. Всякий, кто искал работу, хотя бы раз сталкивался с объявлениями типа: «Руководителю организации требуется секретарь с интимом — стройная и красивая девушка, в возрасте от 18 до 30 лет. Грудь от третьего размера».

В пабликах, где женщины просят совета, как избавиться от назойливых приставаний на работе, можно увидеть следующие комментарии: «Ну, что за проблема? Пять минут позора — и обеспеченная старость)))», «Поменьше виляй задом», «На iphone заработаешь!», «Без повода ни один мужик приставать не будет!!!», «А мне кажется, бабам нравится, чтоб их домогались, они ждут этого всё время».

«Сноб» узнал, нравится и ждут ли, и что на самом деле чувствуют жертвы домогательств.

«Тебя за человека не считают»

Юлия, 28 лет, Санкт-Петербург: 

Думаю, каждая женщина сталкивалась с домогательствами. Чувствуешь себя в таких случаях очень мерзко: тебя за человека не считают. Меня домогался охранник в институте: не пускал в помещение, отбирал пропуск, лез обниматься. На него быстро подействовала угроза статьей о домогательствах и злоупотреблении должностными полномочиями. Угрозы применить закон пригодились мне и в дальнейшем на работе в офисах, но был случай, когда они не подействовали.

Я работала на этом месте уже четыре года, посменно. Началось все с того, что мою смену немного передвинули, а на горизонте появились новые люди, с которыми еще не приходилось общаться. Среди прочих был веселый парень, который легко шел на контакт. Первое, что привлекло внимание, — масляные глазки и эдакие раздевающие взгляды. Несколько раз мы нейтрально беседовали. Человек при этом очень старался выставить себя альфа-самцом, хвастал всем подряд. Однажды в конце рабочего дня, когда большинство сотрудников и начальство разошлись, мы разговорились, и парень решил внезапно приобнять меня. Я предупредила, что не надо этого делать. В ответ: «Да ла-а-адно!» Показываю кольцо, говорю, что есть семья, что есть некоторые статьи. — «Меня это не остановит». И трогает дальше. Предупреждаю второй раз, что приму меры. В ответ он заржал и ущипнул за бок. Ударила его в плечо, и он с улыбочкой ретировался.

Поспрашивала о нем у коллег из отдела. Парень неплохой, но с женским полом общаться не умеет от слова «совсем». Позже столкнулась с ним на корпоративе, он ущипнул меня за руку. Не в моих принципах жаловаться и ябедничать начальству, свои проблемы я предпочитаю решать сама. Но тут я все же пожаловалась коллегам. Благо, у меня суровый мужской коллектив. После корпоратива парня жестко, без драк, предупредили, что так с девушками нельзя обращаться. Мы потом даже не здоровались, он обходил меня стороной.

Где-то через полгода ко мне обратился начальник охраны с вопросами о домогательствах того парнишки. Выяснилось, что на камеру попали его очень серьезные домогательства по отношению к скромной сотруднице, матери-одиночке. На видео она отбивалась и пыталась убежать, он в шутку трогал ее за ноги. Жаловаться она не стала, но на камерах отлично все было видно. Тогда кто-то из сотрудников и вспомнил про мой случай, узнав парня на видео. Хотели его уволить, но я и другие ребята, работающие с ним, просили этого не делать, а просто вынести очень строгое предупреждение. У парня сложная ситуация в семье: серьезно больные родители-пенсионеры, он один их обеспечивает. Отправили его принудительно в отпуск. После этого прецедентов не было, поведение молодого человека изменилось в лучшую сторону, ходит как шелковый.

«Хочешь ты того или нет, я все равно тебя трахну!»

Елена, 36 лет, Пенза: 

Год назад я устроилась ночным кассиром в круглосуточный супермаркет. Девочки в моей смене были доброжелательные и общительные, мы сразу нашли общий язык. Но на вторую ночь меня стал домогаться охранник. Ему за 60 было. Он то в штаны пытался залезть, то по ляжке погладить, то за грудь пощупать, то зажать где-нибудь на складе, когда я шла туда за товаром. На требования убрать от меня свои грязные руки это мудило заявило буквально следующее: «Неужели ты такая дикая и равнодушна к сексу? Хочешь ты того или нет,  я все равно тебя трахну!» Я возмутилась и сказала, что у меня вообще-то есть муж. А этот: «Не стена — подвинется!»

Я терпела его домогательства около месяца: не хотелось начинать трудовую деятельность с жалоб. Мужа вмешивать в конфликт я не стала. Он бы этого козла очень сильно побил и оказался бы потом за решеткой. Но терпеть сальности было ужасно противно. Было ощущение, что меня облили чем-то липким и грязным. В конце концов я не выдержала и пригрозила, что поеду в офис к его начальству с заявлением о сексуальных домогательствах, а второй экземпляр отнесу в полицию. Старый пес прижал свой облезлый хвост и больше меня не трогал — боялся. А потом его и вовсе уволили за неподобающее поведение и воровство. Мужу об этом потом рассказала, хотел морду ему набить, только было поздно и некому.

«Хотелось дать ему по роже, но я могла только реветь»

Анастасия, 25 лет, Москва:

Раньше я работала хостес в питерских ресторанах класса люкс. Это была моя самая первая работа: я была еще студенткой и решила подработать на каникулах. Друг гендиректора — постоянный гость, со связями, у которого очень высокопоставленный отец, — стал оказывать мне знаки внимания: ждал после работы, отвозил домой. Поначалу он мне даже понравился, поэтому я принимала его ухаживания. Но он слишком быстро хотел перейти к очень близким отношениям. Я его осадила, сказав, что мне это неинтересно, а на следующий день меня уволили. Позвонили, сказали не приходить на работу, потому что я им не подхожу.

Я снова устроилась в ресторан. Проработала там две недели. Как-то к нам пришел постоянный клиент, у него была любимая официантка, которая его обслуживала, хихикала с ним и, кажется, получала от него по заднице, но держалась за работу. Он поболтал с нашим управляющим, а потом пригласил меня сесть за стол. «Зачем тут горбатиться красивой девушке? Можешь же поехать отдохнуть со мной — и 4000 евро в кармане!» Я ушла, сделав вид, что не поняла намека. Он стал напиваться, хотя вообще-то был день. Когда я сидела за барной стойкой на телефоне, он кривой походкой подошел ко мне и запустил руку под юбку. Я этого не ожидала, но сразу заорала, что он сейчас получит по роже. Охрана даже пальцем не пошевелила.

Управляющий пытался увести гостя, а он орал: «Чтобы ее тут больше не было!»

У меня началась истерика. Я почувствовала себя грязной, испорченной, думала, что «сама, дура, виновата». Хотелось его морду в кровь разбить, но я могла только реветь. Меня увели в подсобку. Управляющий сказал: «Ну, а что ты хотела? Надо быть стрессоустойчивой, такая работа!» От этого еще обиднее было. Меня успокаивал официант. Когда я пришла в себя, меня отпустили домой, предложив взять выходной, но я сказала, что больше сюда не вернусь.

Зато когда я устроилась работать хостес в стрип-клубе, охрана осаживала всех мужиков, что пытались ко мне приставать. Могли даже выгнать гостя. Удивительно! А в ресторанах — пожалуйста, лезь кто хочет!  

«Меня стали считать злой, но желающих познакомиться поближе поубавилось»

Вероника, 34 года, Смоленск:

Я работаю в силовых структурах уже 14 лет, меняются только подразделения. На первом же месте службы меня домогался начальник: ему было 33, мне — 20. Сначала были какие-то подобия ухаживаний: мог отпустить раньше с работы, довезти до дома, один раз даже заявился с букетом ко мне в учебный центр. Я старалась игнорировать эти поползновения. Потом на корпоративе полез целоваться. Потом был другой корпоратив, придя на который я обнаружила только его, хозяйку квартиры (наша сотрудница, его любовница) и заместителя начальника. В «нужный» момент нас с начальником оставили одних, и вот тут я поняла, что объяснений не избежать. Он мне: «Главное же, чтобы с человеком было хорошо». Я: «Это все прекрасно, но у нас не тот случай. Я не собираюсь спать со своим руководителем. Для меня это будет конфликт социальных ролей». После этого меня на службу ноги не несли. Он придирался ко всему, что я делала, старался поставить меня в неловкое положение, а однажды на планерке заорал: «Встать, когда с тобой офицер разговаривает!» Это при том, что планерки проходили сидя. Меня возмущала такая несправедливость, я ненавидела его и, честно говоря, до сих пор искренне желаю этой твари сдохнуть в мучениях. При этом я прекрасно понимала, что, прими я меры, ему все сойдет с рук, а мне нет. Нашему руководству и не такое прощается. Лишь спустя два года работы я нашла новое место.

На другой работе тоже был сотрудник, уже в возрасте, который попытался залезть под рубашку мне и моей подруге. Та пыталась вежливо отстраниться, а я церемоний не люблю и потому сразу заявила, что меня такое отношение не устраивает. Он просто отмахнулся: «Да ладно». Тогда я очень спокойно сказала, что в следующий раз не посмотрю на его седины и спущу с лестницы. Он обиделся, неделю со мной не разговаривал и больше ко мне не лез. Я была довольна собой, и мне плевать было на его обидки.

Вообще было много тех, кто распускал руки, но все получали сдачи и словесно, и физически: в ход шли любые подвернувшиеся под руку предметы — от служебной книги учета до телефонного аппарата. Меня стали считать злой, говорили, что рука у меня тяжелая, но желающих познакомиться поближе поубавилось, и такой репутации я была рада.

В подразделении, где я работаю сейчас, тоже был руководитель, который вначале просто предложил мне стать его любовницей. Я вежливо отказала, и вроде бы вопрос был закрыт. Через несколько месяцев я попыталась ходатайствовать за свою сестру, хотела помочь ей с переводом, а он объявил, что возьмет ее, когда я с ним пересплю. Потом выяснилось, что сестра не подходит по требованиям для должности, и это избавило меня от давления. Спать бы я с ним не стала ни в каком случае, я себе не враг. Вскоре этот руководитель лишился места, и я ощутила легкое злорадство.

«Ты отказываешь мне, потому что я тебе не понравилась, а другой бы ты не отказал»

Артем, 26 лет, Москва:

Я персональный тренер в дорогом фитнес-клубе. Работаю с мужчинами, женщинами и детьми. Занимаюсь с мальчиком лет семи, которого привела мама — женщина красивая, эффектная, хоть и лет ей много, около 35, замужем. Поначалу общались мы с ней только по работе. Я всегда отвечал на ее сообщения культурно: мне с этим человеком еще работать, это мой клиент, который платит деньги. Потом она стала подлавливать меня в спортзале, бассейне, сауне. Стала разговаривать на какие-то личные темы и все намекала на близость. Я ей сказал, что из мужской солидарности с ее мужем никогда бы на это не пошел. 

Однажды она под предлогом, что хочет поговорить насчет сына, предложила подвезти меня до дома. Мы живем рядом, поэтому я согласился. Время было позднее, за полночь, а ей всю дорогу кто-то названивал, видимо, муж. Подъехали к дому, я уже собрался прощаться, а она попросила меня остаться еще чуть-чуть, сказала, что душу свою мне хочет открыть. Ну,  общаемся мы минут двадцать, и тут подлетает ее разъяренный муж на тачке. Она вместо того, чтобы объяснить ситуацию, запирает двери в машине. Я офигел! Муж бьет с руки в стекло. Я говорю ей, чтобы дверь открыла и не усугубляла ситуацию, уже приготовился к драке: бессмысленно что-то объяснять человеку на эмоциях. Дверь открывается, муж ее меня узнает: «Ты чо тут делаешь?» Может быть, его остановило, что я тренер по единоборствам. Я говорю: «Извините, это уж слишком! Решайте свои проблемы сами». Ушел недалеко, думаю, мало ли, начнет ее бить, надо будет вмешаться. Обошлось.

Но эта ситуация ее не остановила. Она просила снова встретиться, говорила, что с мужем не спит несколько лет, все плохо, что она страшно одинока. Я сначала отмазывался, а потом жестко написал, что если она себя не уважает, то я себя уважаю. Но я привязался к ее сыну. Старался ответить так, чтобы пацан ко мне на занятия продолжал ходить. В итоге мальчик у меня занимается, а с его матерью мы просто здороваемся. Но я вижу, что она смотрит на меня обиженно.

Что отличает профессионала от непрофессионала? Если ты профессионал, ты не перейдешь грань. Когда ты отказываешь клиентам, объясняя это, они все воспринимают на свой счет: ты отказываешь мне, потому что я тебе не понравилась, а другой бы ты не отказал. Но, не будь они моими клиентками, возможно, я бы с ними пообщался.

Сесть за приставание

В 1986 году Верховный суд США признал домогательство формой сексуальной дискриминации, а в 2005 году парламент ЕС назвал харассмент на рабочем месте противозаконным. В российском законодательстве понятие «харассмент» (домогательство) до сих пор не прописано. В 2015 году Ассоциация адвокатов России за права человека предложила ввести в Уголовный кодекс статью о сексуальных домогательствах, но дело не закончилось ничем. 

Александра Герасимова, юрист, руководитель трудовой практики «ФБК Право»:

В России недопустимость харассмента напрямую никак не урегулирована в законодательстве. В Уголовном кодексе есть статья 132 «Насильственные действия сексуального характера», но по ней довольно мало практики, касающейся домогательств на рабочем месте. И, в общем, чтобы уголовное дело возбудили, ситуация должна быть довольно очевидной. Человеку, ставшему жертвой домогательств, стоит собирать доказательства: записывать на диктофон, делать скриншоты переписки. С одной стороны, у нас не разрешена запись без согласия человека, с другой — чтобы решить, приобщать запись к делу или нет, суд должен ее прослушать и обычно слушает. 

В ситуации, когда вопрос харассмента не урегулирован в законодательстве, есть и плюс. Недопустимость харассмента может прописать сам работодатель на уровне каких-то локальных нормативных актов компании, например, правил внутреннего трудового распорядка. В них может быть прописано, что признается домогательством, какие превентивные меры принимаются, какие дисциплинарные взыскания ждут нарушителя: выговор, лишение премии или увольнение, например. Европейские и американские компании, которые работают в России, в условиях правового вакуума успешно регулируют все это в локальных нормативных актах, которые спускаются из центральных офисов.

Анна Ривина, юрист, руководитель проекта «Насилию.net»:

Страдают от насилия и мужчины, и женщины, но агрессорами в подавляющем большинстве случаев являются именно мужчины.

Мы живем в мире, где женщина практически не воспринимается как специалист, ведь ее предназначение — деторождение и ведение домашнего хозяйства. До сих пор не изжит стереотип, что женщина делает карьеру через постель. И уже на стадии поиска работы и собеседования тебя могут попросить прислать фото в нижнем белье. Когда женщина приходит на работу, ей не дают развиваться, потому что «молодая и скоро родишь» или «у тебя дети, будешь постоянно отгулы брать». Женщине нужно приложить больше усилий, чтобы заявить о себе и обрести уважение. В такой ситуации женщины становятся заложниками работодателя.

Вот есть у нас статья «Изнасилование». Обращается женщина, которую изнасиловал начальник, в полицию. У нее спрашивают, кричала ли она, отбивалась ли? Если женщина не билась в агонии, считается, что она согласна на секс. И это применительно к изнасилованию, что уж тогда говорить о сексуальных домогательствах. Мы — заложники общества, в котором женщина «сама виновата».

Автор — Анна Алексеева