История девушки, которая сбежала из секты «Дети Бога»

С одной стороны, наше бегство освободило нас от тирана, который прикарманивал деньги, которые мы собирали, а с другой — мы в очередной раз оказались вне Семьи. Пока мы жили в домике на колесах и «раздавали плакаты», то есть выживали за счет распространения Слова Божьего и пожертвований, мы все еще были своего рода членами Семьи. Пусть даже и с клеймом «ассоциированные члены».

Бабушка старается, чтобы мы удобно разместились в ее маленьком домике, и обнимает меня перед сном. Но, проснувшись ночью, я услышала, как она говорит маме, что не готова к тому, чтобы мы с ней жили. Она готова приютить нас только на время. Она уже немолода, работает полный рабочий день и не готова к тому, чтобы у нее под ногами мешались трое маленьких детей. Накрывшись одеялом, я осознаю, что меня снова отвергли.

На следующий день я стараюсь быть максимально полезной и невидимой, чтобы бабушка не указала нам на дверь. Ведь если она это сделает, куда же мы пойдем? Я замечаю, что мама тоже ведет себя самым наилучшим образом; она даже начала искать работу. Через какое-то время ей удается найти работу в колл-центре, который занимается продажами по телефону.

По настоянию бабушки мама отдает двухлетнего Джонди в ясли, а шестилетнюю Нину — в детский сад. По своему развитию она намного опережает других детей. В год мы начали ее знакомить с буквами, а с трех лет она уже бегло читает. Я же впервые в жизни отправлюсь в школу.

Мое представление о ней ограничено резкой критикой дедушки в Письмах Мо и сценами из нескольких американских школьных фильмов, которые я смотрела. Я нервничаю. А мама пытается меня утешить, говоря, что, хотя мне и предстоит ходить в школу Системы, по крайней мере, это христианская школа, где не учат таким вещам, как эволюция.

В школе я прохожу тест, по результатам которого будет понятно, в какой класс меня направить. И выяснилось, что я сильно отстаю от среднего двенадцатилетнего ребенка. К тому же я никогда не изучала некоторые школьные предметы, такие как история, обществознание и естественные науки. Но школа готова пойти мне навстречу и направить меня в восьмой класс, к моим ровесникам.

«Она кажется умной девочкой. Посмотрим, как она себя поведет и сможет ли наверстать упущенное», — говорит администратор маме.

Я полна решимости это сделать.

Мой первый день в школе похож на высадку на другой планете. Сотни детей суетятся в коридорах с белыми стенами, вдоль которых стоят металлические шкафчики. Это так отличается от того, что было у нас на Ферме, где десять детей всех возрастов набивались в одну комнату во внутреннем дворике. Здесь в классе тридцать человек, и все одного возраста.

Я не знаю, как себя вести, поэтому двигаюсь медленно и за всем наблюдаю. Учитель представляет меня моим одноклассникам как Фейт Джонс, миссионерку из Китая. Раньше меня никогда не называли по фамилии. Это звучит так, как будто люди разговаривают с кем-то другим, а не со мной. В первые дни я даже не реагирую, если ко мне обращаются.

Начинается урок, и все ученики достают тетради и учебники по истории. Все, что у меня есть в полупустом рюкзаке, это блокнот и карандаш. Учительница обращает внимание на мой пустой стол и подходит ко мне.

«Вот, возьми, ты можешь пользоваться моим учебником, пока не приобретешь свой собственный».

Я испытываю чувство благодарности, но мои уши горят от смущения.

Мой первый урок проходит как в тумане, и я еле досиживаю до перемены. В коридоре я неловко пробираюсь сквозь группы учеников и ищу следующий класс, где пройдет мой второй в жизни урок в школе.

Снова звонит звонок, и все дети мчатся в столовую, доставая из рюкзаков свои упакованные обеды. Я подхвачена этим потоком, но теряюсь в бурном море детей, с которыми у меня нет ничего общего и никаких отношений.

С детьми Семьи, которых я даже никогда раньше не встречала, я испытываю чувство неловкости лишь первые несколько минут. А потом наступало ощущение комфорта, поскольку нас объединяла общая история. Здесь же мне абсолютно не с кем поговорить, так что я иду молча и стараюсь держаться в стороне.

Я слушаю разговоры моих одноклассников, как будто пытаюсь расшифровать секретный код. Они обсуждают походы по магазинам и телешоу, субботние вечеринки и модные новинки. Никаких глубоких и важных тем, таких как спасение мира, самопожертвование, учеба, забота о детях, Библия.

Как я смогу участвовать в их разговорах? В моем прошлом или моей жизни в целом нет ничего, чем я могу с ними поделиться. Ведь все, что касается Семьи, должно оставаться в секрете. Мама то и дело повторяет мне это, иначе нас могут вышвырнуть из этой христианской школы и лишить стипендии.

Через несколько недель я привыкаю к ежедневному расписанию занятий и распорядку дня после школы. Я не провожу время с одноклассниками, потому что должна быть дома, чтобы присматривать за Джонди и Ниной.

Мы не должны беспокоить бабушку. Раз она любит в доме тишину, то моя задача — держать детей от нее подальше. После работы она привыкла устроиться в гостиной на единственном удобном кресле с откидной спинкой, чтобы посмотреть телевизор и поужинать.

А вот выходные для меня — совершенно новое явление. У меня никогда не было выходных от Молитвенных Собраний и работы по дому. В свой первый выходной день мама отдыхает — она очень устала на работе. Джонди и Нина скучают все утро взаперти и начинают ссориться. Наконец бабушка откладывает вязание и предлагает: 

«Фейти, давай отвезем детей в библиотеку. Там мы можем взять несколько книжек с картинками, чтобы занять их».

Я радуюсь возможности выбраться из дома. Тем более что прежде я никогда не была в библиотеке. Но я очень люблю книги, хотя и прочитала всего несколько романов, которые удалось отыскать на Ферме. И сейчас предвкушаю, что ждет меня в библиотеке.

Старое кирпичное здание в колониальном стиле находится в нескольких минутах езды от бабушкиного дома. Мой взгляд скользит от одной полки с книгами к другой: их здесь больше, чем я когда-либо в своей жизни видела, и даже больше, чем могла себе представить.

«Фейти, я отведу Джонди и Нину в детскую секцию, — говорит мне бабушка. — А ты тем временем можешь пойти туда и выбрать себе несколько книг». Она указывает на секцию под вывеской «Книги для молодежи».

Я в изумлении брожу по проходам, касаясь кончиками пальцев корешков книг, и читаю незнакомые названия. Всю мою жизнь мне никогда не разрешали читать книги Системы — изменится ли что-то теперь, когда мы в США?

У меня кружится голова от обилия вариантов. Внезапно я понимаю, что понятия не имею, как выбрать книгу для себя. Те романы, которые я прочитала на Ферме, были единственными мне доступными, так что я на самом деле их не выбирала. Названия, авторы — все это для меня ново. Тут я замечаю на полке «Черную красавицу» — добрую знакомую в море незнакомцев. Хотя я никогда не читала книгу, зато фильм я смотрела много раз. Папа всегда разрешал нам смотреть фильмы о лошадях по одной простой причине — у нас на Ферме были лошади. Ну что ж, это мой шанс. Мама не может не позволить прочитать мне эту книгу, раз Семья одобрила фильм.

Потянувшись за книгой, я замечаю, что она окружена целой полкой книг с надписью «Черная красавица». Я задыхаюсь от шока. Что? У «Черной красавицы» есть продолжение! Почему я ничего про это не знаю?

Я хватаю еще пять книг о лошадях и спешу к стойке.

Бабушка смотрит на мой выбор и одобрительно кивает. Моя следующая задача — убедить маму их не отнимать.

Вернувшись домой, я рассказываю маме о том, что бабушка разрешила мне взять в библиотеке несколько книг.

«Принеси их сюда, — со вздохом говорит мама. — Мне нужно убедиться в том, что они не окажут на тебя дурного влияния».

Я протягиваю ей стопку книг. «У меня тут книги о лошадях. Я уверена, что они не повлияют на меня плохо».

Прищурившись, мама берет книгу и подробно читает текст на задней обложке книги. Кивает, узнав название. Она возвращает мне книгу и тянется за следующей. Закончив со стопкой, она откидывается на подушку.

«Хорошо, вроде все в порядке. Просто не забывай вначале выполнить школьные задания и почитать Библию, прежде чем брать в руки что-либо из этого».

«Да, мамочка!» — пою я ей в ответ, мое сердце колотится от возбуждения.

Я торопливо выполняю домашнее задание, стараясь не обращать внимания на манящую стопку книг, лежащих всего в метре от меня. Как только я решаю последнюю задачку на деление, я беру в руки «Черную красавицу». Пряный запах затертых страниц, которые перелистывали сотни других читателей, щекочет мне нос. Я глубоко втягиваю его в себя. «Первое, что я хорошо запомнила, — это большой красивый луг, посреди которого был пруд с чистой водой. Над ним склонялись тенистые деревья, а в глубине росли камыши и кувшинки...»

Я не могу остановиться.

В окна просачивается серый свет; в кустах щебечут птицы. Сейчас утро. Сердце больно колотится в груди. Как я могла не спать всю ночь?! Через час начинаются занятия в школе. Мне удалось подремать всего несколько минут, пока мама не постучалась в дверь: «Пора вставать!»

Несмотря на сонные глаза, я не жалуюсь на усталость. Я знаю, что заплачу за это в школе, но мне все равно.

Ночное чтение становится для меня нормой. Я влюбилась в «Хроники Дюны» и прячу эти книги под кроватью. Мама разрешает мне читать книги о лошадях, но научная фантастика слишком далека от зоны комфорта Семьи. Истории о монстрах и героях дают мне силы противостоять инопланетному ландшафту моей школы. Переходя из одного кабинета в другой, я тихо повторяю мантру против страха:

Страх убивает разум... Я встречусь со своим страхом лицом к лицу. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня.

В тот день я снова задремала на уроке истории штата Джорджия.

Я вздрагиваю, просыпаясь, когда учитель стучит по моей парте и протягивает мне лист бумаги с большой красной «двойкой», нацарапанной на лицевой стороне. Моя самая первая контрольная. Я мало что знаю о школе, но понимаю, что «двойка» — это очень, очень плохо.

Решив выяснить, что пошло не так, я сравниваю главы учебника с вопросами теста, чтобы понять, запоминания каких фактов ожидает от меня учитель. Я стараюсь обращать внимание, на чем учитель делает акцент на уроке, и задаю вопросы. И перестаю читать всю ночь напролет.

К следующему тесту я готова; получив результат, я вижу большую красную «пятерку». Так это и есть школа? Система, в которой вам дают готовые ответы и вознаграждают за то, насколько хорошо вы их воспроизводите? Это — то же самое, что я делала в Семье, просто другие темы. Я вполне с этим справлюсь.

Теперь, когда я знаю правила игры, я добиваюсь превосходных результатов.

Через пять месяцев, проведенных в Мариетте, я наконец во всем разобралась.

Я получаю твердые пятерки и успеваю читать огромное количество библиотечных книг. Учителя меня любят, и, наконец, я чувствую, что меня замечают.

Но обстановка в доме начинает накаляться. Бабушка настаивает на том, чтобы мы съехали от нее. У нас нет никаких дальнейших планов, и мама напугана.