Баллада о Blur. Как лондонский квартет стал вторым после The Beatles

Если судить о группе Blur по ее главному хиту — перегруженной гитарными искажениями кричалке Song 2, можно прийти к совершенно неправильным выводам. Впрочем, если пытаться составить представление о британской команде по любой одной песне из ее обширной и пестрой дискографии, то стопроцентно ошибешься. Blur исключительно точно подобрали себе название (в переводе с английского blur — это «неясные очертания, размытие, расфокус»): 30 с лишним лет карьеры они ускользают от правил, форматов, законов жанра и любых других ограничений, при этом выпуская успешные записи и умножая свою популярность. О статусе Blur на родине красноречивей всего говорит тот факт, что все билеты на их июльский концерт этого года на лондонском стадионе «Уэмбли» (а это 90 тысяч зрителей) были распроданы в считанные минуты, поэтому пришлось добавить в график второе выступление. Впору смело признать: Blur — самая известная и влиятельная английская рок-группа на букву B после The Beatles.

Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.

Blur принято относить к «большой четверке» брит-поп-групп — вместе со Suede, Pulp и Oasis, которых журналисты называли их главными конкурентами. В первую очередь с этим, правда, не согласны сами участники коллектива. В недавнем интервью гитарист Грэм Коксон в очередной раз открестился от этого журналистского штампа, сказав: «Мы никогда не делали “брит-поп”. Мы не были его частью». И, если вдуматься, это действительно так.

Под брит-попом, как правило, подразумевают второе «британское вторжение» в мировую музыку. Первое случилось в 1960-х с появлением The Beatles и The Rolling Stones, а спустя 30 лет, в середине 1990-х, молодые гитарные коллективы из Великобритании снова ворвались в хит-парады разных стран и разнесли по всему миру моду на флаг «Юнион Джек», слоган Cool Britannia! и новый саунд, который звучал как постмодернистская компиляция из лучших образцов английского рока. Blur стояли у истоков этой волны — их второй концептуальный альбом Modern Life Is Rubbish вышел в 1993-м, на пару лет опередив новый тренд. Он был записан группой после неудачного тура по США и стал признанием в любви к музыке The Kinks, The Beatles, Дэвида Боуи и Сида Барретта. Modern Life Is Rubbish звучал как пылкая ода британскому року, но не Великобритании. Напротив, в едких сатирических текстах Деймон Албарн не упускал возможности опрыскать ядом соотечественников и их образ жизни.

Ненароком оказавшись в первопроходцах, Blur первыми и отошли от брит-попа: в 1997-м, когда стиль был еще на пике популярности, группа выпустила альбом без названия, тот самый, на котором была Song 2. Он выглядел как идеологический разворот на 180 градусов. Покинув остров британской музыки, группа с удовольствием отправилась исследовать другие звуковые материки: госпел, американу, гранж, нойз и электронику. В дальнейшем каждый следующий альбом Blur был шагом в новом направлении, что в результате увело коллектив чрезвычайно далеко от изначальной эстетики брит-попа.

Blur приучены ускользать от стилевых ярлыков, потому что это образцовая группа, сделанная студентами арт-колледжа. Вокалист Деймон Албарн и гитарист Грэм Коксон познакомились еще школьниками в городке Колчестер, расположенном в 80 километрах к востоку от Лондона. Но группа Blur появилась лишь в 1988 году, когда к ним присоединились басист Алекс Джеймс и барабанщик Дейв Роуэнтри, — в ту пору вся компания училась в лондонском Голдсмитс-колледже. Албарн и Коксон изучали там искусство — в одно время с Дэмиеном Херстом (который, кстати, по знакомству снимал для Blur клип), Сэм Тейлор-Вуд и другими участниками движения Young British Artists. Фронтмена Blur вообще можно назвать представителем арт-династии: его отец Кит Албарн — известный художник, прошедший путь от хэппенингов 1960-х до цифрового медиаарта.

Рок в исполнении выпускников арт-школ — это мощнейшая традиция в Великобритании. Искусству учились все личные кумиры участников Blur: от Рэя Дэвиса и Джона Леннона до Сида Барретта и Дэвида Боуи. Участники лондонского квартета стали достойными продолжателями этой линии — и отсюда выросло отношение к року не как к развлечению, стилю жизни или бизнесу, но как к форме искусства, суть которого заключается в бескомпромиссном выражении идей художника.

Музыка Blur всегда была предельно авторской, хотя нередко и показывала блестящие коммерческие результаты. Группа отказывалась идти на поводу у рекорд-лейблов, игнорируя советы и предписания индустрии, а хиты у них получались как будто непреднамеренно, по чистой случайности: музыканты воплощали в жизнь тезис о том, что успех песни невозможно просчитать. Так было, например, с Parklife: кто бы мог предположить, что саркастичное наблюдение за типичными посетителями британских парков, сочиненное на кокни-жаргоне, попадет в хит-парады и получит две премии The Brit Awards?

Уже не раз упоминавшаяся Song 2 — это де-факто пример концептуального арт-объекта. Песня построена вокруг числа «два»: она использует удвоение партий ударных и баса, состоит из двух куплетов и двух припевов, длится две минуты две секунды. Несмотря на то что Blur записали ее ради того, чтобы позлить свой рекорд-лейбл, она вошла в историю рока и уже никуда из нее не денется. Обманчиво простые аккорды Coffee & TV, сочиненной и спетой Грэмом Коксоном, прилагаются к описанию крайней степени социопатии и приходят в финале к истеричному гитарному скрежету — мягко говоря, нетипичная деталь для песни из чартов. Впрочем, она характерна для Blur: любая, даже самая растиражированная их песня за привлекательной, подслащенной облаткой скрывает горькую начинку из меланхолии и сарказма.

Еще одно распространенное заблуждение о Blur заключается в том, что группа сводится к фигуре фронтмена — главного вокалиста и автора большинства песен Деймона Албарна. Это искажение картинки связано с тем, что в начале нулевых, когда участники Blur разошлись в разные стороны из-за личных проблем, Албарн был заметней других. Он запустил еще более хитовый проект, Gorillaz, в котором отметились масса известных артистов, от хип-хоп-звезд до Роберта Смита, организовал сайд-группы с Полом Симононом из The Clash, Фли из RHCP и великим нигерийским барабанщиком Тони Алленом, записывал изящные сольные альбомы, играл вместе с африканскими музыкантами, сочинял рок-мюзиклы на фактуре китайских опер и истории Англии елизаветинских времен, делал саундтреки к фильмам и многое другое. Но, судя по тому, что в этом круговороте проектов и коллабораций у Албарна нашлось время для реюниона Blur, деятельному музыканту явно не хватало старых друзей в студии.

Новейший альбом Blur, вышедший в июле 2023-го The Ballad of Darren, звучит так, будто между давними партнерами восстановилась некогда утраченная связь. Печаль в текстах и мелодиях Албарна уравновешивается взвинченными риффами Коксона и прыткой ритм-секцией Джеймса и Роуэнтри, но самый мощный прилив ностальгии испытываешь, когда в песни возвращается патентованная перекличка вокалов Албарна и Коксона. «Вот что делает нас Blur: когда Грэм подхватывает гармонию, сочетание наших двух голосов», — заметил по этому поводу в интервью Деймон Албарн. В ансамблевом отношении The Ballad of Darren, вероятно, лучшая запись Blur начиная с 1999 года, когда вышел гениальный альбом 13.

У 13 и The Ballad of Darren есть еще один важный общий знаменатель — это душеспасительные песни о конце одного романа. 13 появился после расставания Деймона Албарна с Джастин Фришман, предводительницей группы Elastica, роковой дамой брит-попа. Подоплека возникновения The Ballad of Darren тоже лежит в разрыве — говорят, что он появился из-за расставания Албарна с матерью его дочери, Сьюзи Уинстэнли, отношения с которой длились 25 лет. Фронтмен Blur не давал этому публичных прямых подтверждений, но говорил о том, что минувший 2022 год был для него нелегким и пережить его помогла только музыка. А еще, отвечая на предложение одним словом описать альбом The Ballad of Darren, использовал выражение «афтершок». Оставляя еще один намек на пережитое, в одной из песен Албарн поет: «We have lost the feeling that we thought we'd never lose» (англ. «Мы утратили чувство, которое, думали, нельзя потерять»).

В целом, несмотря на свое терапевтическое звучание, The Ballad of Darren производит впечатление высказывания о крахе отношений и крахе прежнего мира. Более того, Blur в новом альбоме намекают на обреченность любых человеческих устремлений. В песне Russian Strings, сладкой и печальной, как струнные в лирических фрагментах музыки Рахманинова, Албарн произносит строчку: «There’s nothing in the end, only dust. So turn the music up» (англ. «В конце нет ничего, все в прах уйдет. Прибавь-ка звук»). Когда слушаешь The Ballad of Darren, громкость и правда хочется прибавить: в мире, который летит в тартарары, так важно иметь возможность вернуться хоть к чему-нибудь — например к неясным, размытым, неоднозначным песням Blur.