Когда закончится музыка. Как жил и писал хиты Джим Моррисон

Попкультурный образ Джима Моррисона хорошо знаком даже тем, кто никогда не слушал музыку The Doors. Загадочный мужчина с львиной гривой, чаще всего полуголый, спиной к публике провывает со сцены залитого неоном грязного клуба свои мрачные шаманские песни под аккомпанемент жужжащего электрического пианино. В перерывах между концертами он бродит по ночным пляжам Лос-Анджелеса, спит на крыше одного из прибрежных домов и лихорадочно записывает в тетрадь странные слова, как будто приходящие ему в голову свыше. Он не вписывается в окружающий мир, боится его. Эта тревога родом из детства: однажды маленький Джим с родителями ехал по пустыне, когда из кузова перевернувшегося грузовика на трассу вдруг стали выползать окровавленные индейцы, которых перевозили из одной резервации в другую. По легенде, которую активно распространял сам музыкант, души умерших в той аварии переселились в мальчика и открыли ему портал в недоступное простым смертным темное измерение, откуда Моррисон потом черпал идеи для своих текстов.

Рассказ об «индейцах, разбросанных по трассе и истекающих кровью», с которого в жизни Моррисона начинается мистический опыт, звучит пронзительно и красиво, вот только это была вполне сознательная мистификация. Отец певца рассказывал, что семья на самом деле проезжала мимо попавшей в аварию машины с индейцами, и маленький Джим еще долго грустил из-за увиденного, но никакой кровавой бани, описанной исполнителем в песне Peace Frog, там не было. Впрочем, именно с момента аварии начинает оформляться творческий метод Моррисона: поэт намеренно мифологизировал свою жизнь и пытался повсюду искать мистическое, хотел постоянно находиться в состоянии активного переживания, травмы, непрерывного религиозного опыта. Необходимостью превратиться в священную фигуру, жертву, непонятного посторонним пророка, который говорит на каком-то своем языке об одному ему понятных вещах, продиктована и зависимость Моррисона от психоделиков — они помогали любого человека за пару минут сделать более «странным».

Техника письма

Спасительную «странность» The Doors культивировали на протяжении всего своего творческого пути. Даже главный хит группы, People Are Strange, посвящен жизни «постороннего» человека, «чьего имени никто не помнит». Герой песни многозначительно ходит под дождем, никем не любимый и никому не нужный, а все остальные люди выглядят для него «уродливо», потому что ни с кем из них он не имеет ничего общего, они буквально разного вида. «Одни рождены для удовольствия, другие — для путешествия на край ночи», — говорит Моррисон в треке End of The Night с первого альбома группы. Мотив такого «путешествия» заимствован из одноименного романа французского писателя-анархиста Луи-Фердинанда Селина, который первым в мировой литературе проповедовал нарочито оторванный, отстраненный взгляд на жизнь глазами маргинала. «Ночные» люди Моррисона — это ровно такие же «чужаки», городские сумасшедшие, которые бесконечно бродят по улицам американских городов в поисках себя самих.

Другой большой темой в творчестве группы был мотив наркотического озарения и сопряженного с ним блаженства, бесконечного наслаждения. В треке The Crystal Ship герой, приняв очередную дозу, просит подругу о «еще одном поцелуе», пока он совсем не «провалился в бессознательность». Когда персонаж все же «улетает», он автоматически становится чем-то вроде пророка, свысока смотрит на мир «безумных детей» у себя под ногами как природное божество, всесильный «призрак», который затем растворяется в лучах слепящего света. На «кристальном корабле» прихода поэт уносился за грани реальности, оставляя товарищей по группе далеко за бортом — наедине со своим заливающимся пеной в наркотическом припадке телом. Сексуальная и наркотическая революция в США 1960-х в самом разгаре — молодежь исповедует свободную любовь и активно экспериментирует с психоделиками — и Моррисон буквально воплощал все эти веяния, был абсолютным гедонистом, бессознательно уничтожающим себя постоянными трипами.

Однако главная революция The Doors была не смысловой, а звуковой: Моррисон и его группа придумали психоделический рок. В начале 1960-х экспериментальная музыка была исключительно блюзовой. Гитарист The Doors Роберт Кригер и пианист Рэй Манзарек заимствовали переливчатый характер звучания из духовых и струнных джазовых импровизаций и переосмыслили его с помощью электронных инструментов. Они внедрили в музыку скрипучие слайд-гитары и интенсивные партии гудящего клавишного баса, которые уже на уровне звука создавали у слушателей ощущение отстраненности от всего остального мира. The Doors также первыми научились работать с тишиной. Оказалось, что для более глубокого психоделического эффекта музыка иногда должна не только разгоняться и становиться более шумной, но и прерываться, затихать, как будто трек закончился. Хорошо иллюстрирует эту идею песня Riders on The Storm, где расслабленный клавишный мотив сперва сменяется шелестом дождя, потом вовсе исчезает и резко возвращается, когда этого никто уже не ждет. Благодаря намеренному нарушению темпа слушатель сам ощущает себя водителем этой скользящей по мокрому асфальту машины, который сначала потерял за рулем сознание, а затем резко, как от разряда электрического тока, пришел в себя.

Прими это, как есть

К концу шестидесятых The Doors становятся в США абсолютными звездами. В то же время у Моррисона все чаще случаются проблемы с законом: музыканта неоднократно арестовывали за пьянство и вызывающее поведение, драки с полицией и дебош. В наркотическом угаре он однажды сдался полицейским, сказав, что убил своего одноклассника и закопал его в пустыне, но это оказалось неправдой. Тогда же Моррисону предъявили обвинение в насилии над несовершеннолетней. На фоне прогрессирующей зависимости он все меньше напоминал себя — сильно пополнел, стал появляться на публике в грязной одежде и зарос бородой. Перед выступлениями он напивался так сильно, что не мог стоять на ногах, из-за чего концерты постоянно срывались. В документальном фильме Тома Дичилло The Doors. When You’re Strange коллеги по группе вспоминали, что слов и поступков Джима «никто не понимал», потому что он, вероятно, «был гением» — хотя при близком рассмотрении кажется, что воспринимать музыканта к тому моменту скорее мешал захвативший его сознание наркотический бред. И со временем влияние препаратов становилось только заметнее.

Во многом история Моррисона напоминает падение другой легенды психоделического рока — Сида Баррета из Pink Floyd. Человек, почти в одиночку записавший весь первый альбом одной из главных групп американского альтернативного рока, буквально высушил себе мозги постоянным употреблением химических препаратов и окончательно утратил связь с реальностью, потерял разум. За всего пару лет Баррет превратился из стеснительного гения, который в 1967-м выступал на BBC1, в ходячего мертвеца, человека без имени и лица, который даже не помнит, кто он такой. Моррисону повезло чуть больше: до беспамятства и окончательной утраты сознания он просто не дожил. Ранним утром 3 июля 1971 года солист The Doors захлебнулся рвотой от передозировки наркотиками и алкоголем в ванной парижского отеля. К тому моменту от робкого романтика из Лос-Анджелеса не осталось и следа: музыкант превратился в вечно пьяного дикаря, который сам не понимает, что пишет и говорит. И, хотя The Doors до сих пор, наравне с культовыми Velvet Underground, считают родоначальниками почти всех главных музыкальных жанров следующих десятилетий — от готик-рока до всей современной психоделики, — в сухом остатке алкоголизм и наркомания Моррисона просто вымыли из него весь талант, оставили его безумной жертвой собственного образа жизни и показали, куда на самом деле психоделическая революция ведет американскую молодежь.