Реформы, нигилизм и семейные ценности. Из чего состоит роман Ивана Тургенева «Отцы и дети»
Великие потрясения
Вопреки названию, конфликт в романе Тургенева, написанном в 1860–1861 годах, куда глубже, чем просто проблема взаимопонимания детей и родителей. Но чтобы это понять, придется отправиться в прошлое и посмотреть, что происходило тогда в стране.
Поражение в Крымской войне, кризис помещичьего земледелия и, самое главное, рост активности народных масс — в конце 50-х годов XIX века общественно-политическая обстановка в России была крайне напряженной. В начале века страной целиком и полностью управляли дворяне. Все решения — консервативные, либеральные, реакционные — принимались где-то наверху и оттуда спускались вниз. Только дворяне имели образование, формировали вкусы и предъявляли общественные запросы — это достаточно подробно показано, например, в «Войне и мире» Льва Толстого. И вот эта старая дворянская Россия оказалась под натиском «новых людей».
В стране росла прослойка получивших образование граждан из духовенства, купечества, мещанства и даже крестьянства. Но для высшего класса эти «новые люди» были чужими. При этом, будучи образованными, они имели свои запросы и свое видение будущего страны. Им казалось, что старое дворянство завело Россию в тупик. Поражение в войне, вечная отсталость от Европы и крайне неэффективное управление — все это надо было менять, а старая система и ее представители, по мнению «новых», не могли и не хотели ничего делать. Так кто, если не мы?
Среди либерально настроенной части высшего света понимание необходимости давно назревших реформ тоже присутствовало. Кабинет нового императора Александра II разработал пакет преобразований, который позже вошел в историю страны под названием «Великие реформы» — и это название дано заслуженно. Несмотря на многие недоделки и сворачивание некоторых реформ, страна пересобиралась заново. Освобождение крестьян от крепостничества, введение земского (местного) самоуправления по всей стране, создание независимых судов, реформа цензуры, образования и армии — страна клокотала и бурлила, но кое-кому эти изменения казались недостаточными. В стране появилось движение, которое назовут русским нигилизмом.
Русский нигилизм
Нигилизм ставит под сомнение общепринятые ценности, идеалы, нормы нравственности, культуры или даже фундаментальные понятия, такие как истина, знание, любовь или смысл жизни. В зависимости от степени радикализма носителя этой идеи, нигилизм может принимать самые разные формы. Например, умеренный нигилизм предполагает невозможность установления абсолютной истины. Мы никогда не сможем понять, почему физика работает так, как она работает, но мы можем приблизиться к этому пониманию. Радикальный нигилист может заявить, что все ложь, правды и истины нет, и поэтому все, кто строит физические модели, бессмысленно прожигают жизнь.
Как термин в философии нигилизм появился в Европе еще в конце XVIII века, но далеко за пределы университетских кругов он не вышел. А вот в России нигилизм упал на очень благодатную почву во время великих потрясений и заложил такой тренд в культуре, что превратился в самостоятельное понятие. «Русский нигилизм» фактически стал брендом.
Молодые люди с максималистскими взглядами с радостью примыкали к новому движению за обновление, соревнуясь в своей радикальности друг с другом. Дворянские идеалы, честь, религия, семья, успех — все это отметалось как древние застойные практики, недостойные современного человека. Реакционеры, мечтающие о самодержавной монархии, западники, консерваторы и либералы, устроившие «Великие реформы», — все это тлен и обман. Только полное отрицание прошлого и революция спасет Россию, а старое дворянство должно уйти с дороги. Кануть в прошлое. В России будущего формировать общественные настроения будут «новые люди» самого разного происхождения.
Один из основоположников нигилизма в России, литературный критик Дмитрий Писарев, который, кстати, предпочитал термин «реализм», отрицал значение ценности произведений Пушкина, Лермонтова и Гоголя для современности. Устаревшие писатели, устаревшие идейки. Что-то подобное будут проповедовать футуристы в начале XX века. А о самодержавии Писарев в одной из своих нелегальных статей-прокламаций отозвался так:
«Низвержение благополучно царствующей династии Романовых и изменение политического и общественного строя составляет единственную цель и надежду всех честных граждан России».
И это не какой-нибудь там маргинал и малоизвестный заштатный автор-радикал. Дмитрий Писарев считался наряду с Николаем Добролюбовым и Николаем Чернышевским ведущим критиком 1860-х годов. Он был одним из главных авторов журнала «Русское слово», который, во многом под его влиянием, превратился в главный рупор нигилизма, обладавший бешеной популярностью.
Полемика в обществе вокруг нигилизма — самый громкий спор 60-х годов XIX века. А старт этой общественной дискуссии дал роман Ивана Тургенева «Отцы и дети», который вышел в печать в 1862 году, через год после начала крестьянской реформы. Однако хронологически Тургенев не первый, кто использовал слово «нигилист» в русской печати. Михаил Катков, владелец и редактор «Русского вестника», в одной из своих статей еще в 1861 году употребил это слово в подходящем контексте, но на него мало кто обратил внимание, и только после выхода романа Тургенева оно стало модным. Именно тургеневский конфликт между новым и старым, между нигилистом Базаровым и старой дворянской Россией всколыхнул умы всей страны.
Пожары
Общественная дискуссия забурлила сразу после выхода романа в журнале «Русский вестник», который был рупором либерального дворянства. В те времена почти все произведения, рассказы, повести и романы впервые публиковались именно в журналах или в приложениях к ним. Самые крупные произведения печатали по кускам, и только годовая подписка позволяла получить книгу целиком. «Война и мир» и «Анна Каренина» Льва Толстого, «Преступление и наказание» и «Идиот» Федора Достоевского и многие другие работы впервые были опубликованы по главам именно в «Русском вестнике».
На его же страницах известный критик Максим Антонович в своей статье «Асмодей нашего времени» раскритиковал роман Тургенева. Он писал, что Базаров бесчувственный и холодный. Не любит и даже презирает родителей. А влюбившись в Одинцову, он вообще унизился и предал свои же идеалы. Базаров не живой человек — это злобная карикатура на молодое поколение, а сам роман — жестокое обличение «детей» и клевета на молодое поколение. Антонович назвал роман худшим произведением Ивана Тургенева, в котором писатель поверхностно и неверно понимает современный образ мыслей, да вдобавок еще и совершенно бездарно описывает художественные сцены.
Дмитрий Писарев же, тот самый основоположник нигилизма в России, на страницах «Русского слова» восхищался тем, как точно Тургенев запечатлел типичные черты молодого поколения. Натуру Базарова он назвал глубокой, сильной. Отметил, что у него есть чувство собственного достоинства, гордость, ум, самостоятельность и оригинальность суждений. А любовь к Одинцовой не показалась критику признаком слабости, но естественным проявлением чувства, высвободившегося из-под гнета рассудочности. Писарева впечатлила и художественная часть:
«Характеры и положения, сцены и картины нарисованы так наглядно и в то же время так легко, что самый отчаянный отрицатель искусства почувствует при чтении романа какое-то непонятное наслаждение».
Роман, по мнению Писарева, наводит на размышления, насквозь проникнут трогательной искренностью, а автор — один «из лучших людей прошлого поколения». «Прошлого», поскольку Иван Тургенев, происходивший из древнего дворянского рода, конечно, был представителем старой, дворянской России.
В мае 1862 года по России прокатилась волна пожаров, в Петербурге за неделю сгорело больше сотни зданий. Общественность ни секунды не сомневалась в том, кто в этом виноват. Конечно, революционеры. Поджог считался оружием бунтарей со времен Французской революции. К тому моменту роман Тургенева уже вышел, и яркий образ нигилиста Базарова слился с образом типичного революционера. Сам Тургенев вспоминал:
«Я вернулся в Петербург, в самый день известных пожаров Апраксинского двора, — слово “нигилист” уже было подхвачено тысячами голосов, и первое восклицание, вырвавшееся из уст первого знакомого, встреченного мной на Невском, было: “Посмотрите, что ваши нигилисты делают! Жгут Петербург!”»
Слово «нигилист» превратилось в социально-политический термин, который подхватили и печать, и улица.
Тренд в культуре
Со следующего года в печать один за другим начали выходить нигилистические и антинигилистические романы, повести, статьи и заметки. Алексей Писемский издал антинигилистический роман «Взбаламученное море», в котором в том числе отражены события пожаров 1862 года. Николай Чернышевский вступил в литературный диалог с Тургеневым через свой знаменитый роман «Что делать?» и вывел наивный утопический образ революционера-нигилиста, трудящегося на благо светлого будущего. Дальше произведения начали сыпаться одно за другим — Лесков, Толстой, Достоевский. Общественная дискуссия выплеснулась далеко за пределы печатного слова. Из ярких примеров: написанная в 1871 году картина Николая Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе», завершенная в 1881 году «Утро стрелецкой казни» Василия Сурикова, «Арест пропагандиста» (1880–1892) и «Не ждали» (1884–1888) Ильи Репина.
Подобных произведений будет еще много. Вплоть до середины 1870-х, когда слово «нигилист» вышло из моды и на его место пришли «народник» и «социалист», заданный Иваном Тургеневым тренд занимал центральное место в русской культуре. Роман «Отцы и дети» был написан абсолютно вовремя и на полтора десятилетия во многом определил развитие русской культуры.
Авторы: Семен Аксенов, Никита Дешевых