Набоков из НКВД. Кто написал «Роман с кокаином»

Видеоверсию материала смотрите здесь.

По легенде, в начале 1930-х в редакцию парижского журнала «Числа», где публиковались русские писатели-эмигранты «незамеченного поколения», пришла из Константинополя загадочная посылка с рукописью, озаглавленной «Повесть с кокаином». Написал ее некто М. Агеев, имени которого в издательстве не знали. Повести дали ее современное название и по главам опубликовали во французском еженедельнике «Иллюстрированная жизнь», а уже после целиком выпустили в 10-м номере «Чисел». В 1936 году на волне широкого резонанса книга вышла в парижском «Издательстве молодых писателей». В своей рецензии на нее русский прозаик и литературный критик Дмитрий Мережковский называл Агеева «Достоевским тридцатых годов нашего века».

Чем примечательна повесть

«Роман с кокаином» стал сенсацией неслучайно. Агеев писал откровенно и натуралистично, созданные им образы (вроде повесившейся матери главного героя) и ситуации (встреча с девушкой в самом начале повести) пугали и отвращали. Он со знанием дела погружался в подростковое презрение к собственной телесности, с точностью до мелочей воспроизводил давящую соревновательную обстановку в московской гимназии. Ему будто искренне нравилось закапываться все глубже в проблематику всепоглощающего человеческого стыда, беспомощности и сексуального насилия. По мнению публициста Ольги Маховской, «Роман с кокаином» был написан для самоизлечения, его стоит воспринимать как попытку автора «дойти до дна и больше на это дно никогда не возвращаться». Стилистически повесть сильно напоминала работы другого мастера ужасов и аутотерапии — Леонида Андреева.

Агеев одним из первых в русской литературе детально охарактеризовал не только психологию зависимого, но и ощущения от употребления конкретного наркотика, отчасти предвосхитив тем самым психоделическую литературу пятидесятых. При этом литературный язык Агеева был свободным настолько, что повесть звучит вполне современно даже сегодня. Для карьеры молодого писателя, как замечал Мережковский, это был просто эталонный старт. Вот только никакой карьеры не случилось.

Исчезновение Агеева

Во все том же 1934 году Агеев опубликовал рассказ «Паршивый народ» — и больше о нем ничего не слышали. Считалось, что Марк Леви (как, по свидетельству некоторых современников, на самом деле звали писателя) умер в 1936 году и был похоронен в бедной части одного из городских кладбищ за счет еврейской общины. Смерть человека с таким именем действительно зафиксирована в книге стамбульского раввината. Гибель писателя косвенно подтверждает историограф Владимир Варшавский. В своей книге 1956 года о тяжелой судьбе литературных героев «незамеченного поколения» он как раз пишет о «пропавшем без вести» Агееве. Вот только никаких более конкретных данных от лично знавших писателя людей не осталось.

Сохранились, однако, свидетельства сотрудницы «Чисел» Лидии Червинской, которая якобы нашла Марка Леви в 1935 году в одной из стамбульских психиатрических лечебниц. Согласно этой версии, молодая поэтесса вызволила страдающего галлюцинациями писателя из дома умалишенных и по связям отца устроила его работать в русскую книжную лавку. По легенде, у Червинской с Леви даже завязался непродолжительный роман, спустя некоторое время после которого писатель, не сумев продлить южноамериканский паспорт, вернулся в СССР. Однако подтвердить эту историю было некому — поэтесса уехала из Стамбула еще летом 1935 года и за дальнейшей судьбой Леви не следила. Известно, что автора «Романа с кокаином» знал по переписке Георгий Иванов, но лично они никогда не встречались. На этом фоне появляется закономерный вопрос: а был ли вообще Марк Леви? И если нет, то кто написал его книгу?

Неизвестный роман Владимира Набокова

О сходстве стилей М. Агеева и Владимира Набокова в своей рецензии говорил еще Дмитрий Мережковский. Он не только нащупал в тексте новичка «блестящую ткань Сирина» (псевдоним писателя), но и отметил превосходство образного языка «Романа с кокаином» над «искусственным шелком» Набокова. В раннем творчестве последнего, кстати, встречалось довольно похожее на агеевское описание «понюшки» кокаина. Жена писателя отрицала, что он когда-либо пробовал наркотики, но далеко не все книги Набокова автобиографичны, а иметь общее представление о том, что испытывает кокаинист, и правдоподобно изобразить это автор мог и без личного опыта употребления.

Главным популяризатором версии авторства Набокова называют французского русиста Никиту Алексеевича Струве. Путем сопоставления фрагментов из разных произведений Сирина и Агеева он пришел к выводу, что написал их один и тот же человек. По его словам, некоторые ключевые события и мотивы из работ Набокова разных лет почти дословно упоминаются в «Романе с кокаином». Кроме того, стилистически тексты довольно похожи и «случайностью» это, по мнению Струве, не объясняется.

Есть в этой версии один неучтенный фактор — подражание. Марк Леви вполне мог пытаться писать «под Набокова». Тем более что к моменту публикации «Романа с кокаином» некоторые тексты Сирина (например, «Машенька») уже были хорошо известны в эмигрантской среде. Слог Агеева к тому же изобиловал некоторыми слишком просторечными словами (вроде «шибко» или «облегчился»), использовать которые изощренный стилист Набоков, по словам его жены, не стал бы. Споры о том, чего бы себе не позволил литературный мэтр, могли продолжаться бесконечно, но спустя полвека после публикации «Романа с кокаином» случилось непредвиденное — литературоведы нашли настоящего автора.

Что известно о Марке Леви

Доказательства существования М. Агеева обнаружились в архивных документах московской частной гимназии Рихарда Креймана, где писатель учился с 1912 по 1916 год. Среди выпускников 1916 года встречаются почти все имена, упомянутые в «Романе с кокаином». На основе этих данных стало известно, что Марк Лазаревич Леви (настоящее имя автора) родился 27 июля 1898 года в Москве в еврейской купеческой семье. После школы поступил на юридический факультет Московского университета, где доучился до третьего курса. Далее работал в транспортно-мобилизационном отделе ВСНХ. В Гражданскую войну в составе Белой армии был командирован на Южный фронт, получил контузию. В годы НЭПа Леви занимался переводами в литературном институте «Аркос», в здании которого, по слухам, на самом деле находился штаб секретной полиции.

В 1925 году писатель переехал в Германию, где предположительно учился на филологическом отделении Лейпцигского университета (хотя в архивах его имени не нашли). Примерно тогда же он впервые попробовал кокаин. Закончив обучение, Леви некоторое время преподавал иностранные языки в школе «Берлиц», а также работал на меховую фабрику «Эйтингон Шильд», пока в 1933 году не перебрался в Стамбул. Там он служил во французской фирме «Либрери Ашет», которая в то время была тесно связана с ОГПУ НКВД. Именно тогда по протекции турецких агентов Леви могли для отвода глаз поместить в дом умалишенных, где его, возможно, и нашла Лидия Червинская. Существует версия, что Марк Леви участвовал в неудачном покушении на немецкого посла в Анкаре, которое состоялось 24 февраля 1942 года. Предполагается, что таким образом писатель заплатил за право вернуться в советскую Россию, в котором ему отказали тремя годами ранее. Возможная причастность Леви-Агеева к покушению объясняет и его внезапную высылку из Стамбула в том же году.

Свою писательскую деятельность Леви не афишировал. Понять это легко: автору популярного эмигрантского романа вернуться на родину было намного сложнее, чем потерпевшему неудачу агенту НКВД. В Москве Леви остаться не дали, поэтому он отправился в Ереван. Такой выбор можно объяснить как знакомствами в армянской диаспоре, которые писатель мог завести в Стамбуле, так и желанием оказаться максимально далеко от столицы, куда он, впрочем, ежегодно наведывался. С какими целями — неизвестно.

В остальное время Леви преподавал немецкий язык и литературу в Ереванском государственном педагогическом университете. Там же, в Армении, у него начались отношения с Анжел Мкртумян. В некоторых источниках ее называют женой Леви, однако на самом деле они только сожительствовали: отставной агент боялся, что за ним могут «прийти», и не хотел подвергать опасности любимого человека. В Ереване писатель прожил больше 30 лет. Его ученики и внуки вспоминают Леви как «заботливого еврейского дедушку», который вместе с женой любил курить самокрутки на балконе квартиры в самом центре города. Со своими студентами он читал запрещенные европейские журналы, дарил им учебники немецкого языка. О его агентурном — ровно как и о литературном — прошлом не знал никто. И эту тайну писатель унес с собой в могилу.

Марка Леви не стало 5 августа 1973 года.

Подготовил Егор Спесивцев