От рюмочной в Зюзине до первого виноградника

В 1990-е годы Алексей Кучеров владел сетью ларьков по продаже шаурмы и курицы-гриль и любил выпить водки в хорошей компании. Иногда Алексей не мог вспомнить, сколько выпил накануне. Во время одного из застолий он подрался в баре. «Потом были слезы и сожаление. И я стал думать о том, почему все это со мной происходит? — вспоминает Кучеров. — Почему люди вообще напиваются?»

Алексей вырос на Болотниковской улице в московском районе Зюзино. В советские годы там давали квартиры сотрудникам ЗИЛа — в основном рабочим. По вечерам и в выходные они массово тяготели к избыточным алкогольным развлечениям. Жители района выпивали в свободное время почти в каждом зюзинском дворе. Особой популярностью у любителей выпить пользовалась Болотниковская улица.

На ее перекрестке с Азовской улицей стояли три двухэтажных здания. Возле одного из них постоянно выстраивалась длинная очередь хмурых мужчин. В беспокойных пальцах они сжимали горбачевские талоны на водку. Внутри здания находился магазин. В нем покупатели брали по несколько бутылок, которые не помещались в карманы, выскальзывали и разбивались, вспоминает Кучеров. 

Распивали водку в сквере напротив магазина.

В нулевые годы помещение бывшего винного занял магазин автозапчастей. Несмотря на это, желающие выпить по привычке собирались в сквере. Так продолжалось до начала 2010-х годов.

Наблюдая за сидящими в сквере, Алексей задумался об открытии рюмочной. «Баров в Москве уже было много, но в них делали пятикратную наценку на водку, — рассказывает он. — Многие просто не могли себе позволить пойти в бар, чтобы выпить несколько рюмок. Они шли в магазин и покупали там целую бутылку. Но бутылка водки на одного — слишком много, чтобы просто расслабиться, так что приходилось искать собутыльника либо выпивать все одному. Мне показалось, что если я сделаю в районе заведение с адекватным ценником, в него потянутся люди, которые будут выпивать необходимые им после работы 250–300 граммов — в тепле и комфорте».

Картины и гопники

В 2012 году магазин автозапчастей закрылся. Кучеров решил арендовать освободившееся помещение и открыть в нем рюмочную. «Там остался тот самый пол в щербинах, который помнил тысячи разбитых бутылок. Серьезного ремонта в нем с тех пор не было. Я решил, что помещение идеально подходит для рюмочной, — вспоминает он. — Цена за рюмку водки была тогда 50 рублей (бутылка водки того же качества стоила 500 рублей. — Прим. ред.). Этим ценником я как бы давал понять гостям, что здесь не дорого, но и не дешево. Я показывал людям, что выпить после работы — это неплохо, плохо другое — приходить пьяным домой и устраивать семейные драмы».

В новую рюмочную потянулись панки, скинхеды и любопытные гопники из спальных районов. Они пугали сотрудниц заведения. Чтобы изменить атмосферу рюмочной и привлечь более интеллигентных посетителей, Кучеров решил как-то украсить помещение. Так на стенах бывшего магазина появились картины художника Виктора Пузо. Кучеров случайно увидел в интернете его работы — изображения старух, алкоголиков и бутылок водки — и решил, что это идеально подходящий стиль.

«Алексей пришел ко мне, покупал много моих работ, — вспоминает Виктор Пузо. — Я спросил, зачем ему столько картин на алкогольную тему? Алексей ответил, что хочет украсить ими свою рюмочную. Я заметил, что нормальных рюмочных в Москве уже давно не осталось. Есть только одна, но в ****** [очень далеко от центра]. Алексей сказал, что он ее владелец».

Пузо подарил необычному покупателю диск, который записал вместе с музыкантом Прохором Алексеевым. Кучеров повесил картины художника в рюмочной, послушал музыку и предложил провести у него концерт.

Идея оказалась успешной — в рюмочную пришла творческая интеллигенция, которую хотел видеть Алексей, пьющие интеллигенты стали приводить своих знакомых, и эта публика создала более безопасную атмосферу — «дружелюбного андеграундного места, в которое комфортно и интересно приходить всем», вспоминает Кучеров. Концерты приносили небольшой доход рюмочной и разбавляли муторное алкогольное напряжение, которое неизбежно возникает, когда десятки утомленных работой людей пьют водку в одном помещении.

Алексеев и Пузо познакомили Кучерова с другими музыкантами, в рюмочной стали выступать «Запрещенные барабанщики», «Манго-Манго», группа «Бахыт-Компот» и ее солист — куртуазный маньерист, поэт Вадим Степанцов.

Поэт сажает виноград

Больше 20 лет Алексей Кучеров был уверен, что российское вино пить нельзя. Бизнесмен пробовал его в 90-е годы, разочаровался и был уверен, что даже в 2010-е вино мало изменилось. Владелец рюмочной относился к российскому вину снисходительно до тех пор, пока не познакомился с поэтом Вадимом Степанцовым.

«Я помню, например, такой случай, — рассказывает бизнесмен. — Как-то раз Вадим Юрьевич привез из Тульской области дешманскую бутылку какого-то местного вина, которую я бы ни за что не купил. Но оно оказалось на удивление нормальным. Я не представлял, как он находил такое вино. Но учился у Степанцова в нем разбираться и дегустировать разное, не зацикливаясь на ценнике».

В 2015 году приятели приехали в Крым, зашли выпить в кафе на берегу Черного моря и заказали местное вино. Официант принес им бутылку от Павла Швеца. Это вино оказалось настолько непохожим на то, что Кучеров пробовал до этого, что бизнесмен решил посмотреть на хозяйство, где его делают. Винодельня удивила предпринимателя своей аскетичностью: виноград рос на небольшом живописном плато, внушительного дорогостоящего оборудования на ней не было. «Увидев это, я понял, что хочу попробовать себя в виноделии», — вспоминает Алексей.

Швец познакомил Кучерова с одним из самых известных виноделов Крыма Олегом Репиным. Алексей, ничего не понимавший в том, как правильно сажать виноград и за ним ухаживать, решил вложиться в посадки под руководством этого специалиста. «Место для винограда я выбрал быстро, — рассказывает предприниматель. — Родился на Артековской улице, гулял на Чонгарском бульваре, а учился на Нахимовском проспекте, куда ездил по Севастопольскому. Поэтому выбрал Крым».

В 2018 году он засадил виноградниками семь гектаров, выбрав три сорта — «саперави», «кокур» и «рубиновый магарача». В посадке участвовал поэт Вадим Степанцов. «Он “намаливал” виноградники, читая им стихи», — говорит Кучеров.

Технология квеври

«Мне надо было научиться разбираться в вине, — рассказывает Алексей Кучеров, — но ходить по магазинам и ресторанам с этой целью мне казалось скучным. Поэтому я решил открыть собственный бар с вином — тем более что у меня уже был ресторанный опыт в Зюзине».

Кучеров нашел место для бара на «Винзаводе». «Там я имел доступ к 300 наименованиям вина из разных регионов со всего мира, — продолжает предприниматель. — Дегустируя их, я начинал разбираться в винах Бордо, Бургундии и Тосканы».

В 2019 году предприниматель прилетел в Грузию, чтобы увидеть, как работают с виноградом в самой винной стране на территории бывшего Советского Союза. «Если во Франции и Италии виноделы раздували щеки, рассказывая мне, какие сложные техники они используют для получения вин, то Грузия удивила своей простотой: почти в каждом дворе там был зарыт обычный глиняный кувшин — квеври, — в котором созревало вино. Грузины рассказывали о виноделии увлеченно, но, в отличие от европейцев, очень скромно».

Грузинской технологии виноделия больше 8 тысяч лет. Все это время она не менялась. Чтобы сделать квеври, форму из глины обжигают в гигантской печи на дровах. Пока она сохраняет тепло, ее обрабатывают изнутри воском. За счет высокой температуры нанесенный воск быстро тает и на полтора-два сантиметра впитывается в поры глины, запечатывая их и делая кувшин герметичным. Затем в квеври наливают виноградный отжим и закапывают наполненный кувшин в землю, где он лежит до тех пор, пока вино не созреет. «Узнав об этом, я подумал: зачем строить заводы, фильтровать и осветлять на них вино, с каждой операцией теряя какую-то его суть, если можно делать напиток довольно простым способом, как в Грузии?» — рассказывает Кучеров.

В России вино в квеври почти никто не делал. Кучеров был уверен, что в одиночку с выдержкой винограда не разберется. Нужен понимающий в винограде специалист. Но к моменту сбора первого урожая у предпринимателя возникли разногласия с компаньоном Олегом Репиным — они разошлись, а виноградники поделили между собой. Алексей Кучеров признается, что, оставшись с урожаем один на один, испугался — как получить из созревшего винограда вино, он не знал.

Бывший опер

Кирилл Зазуля по образованию педагог. Но, как и многие россияне в 90-е, он работал не по специальности — сначала был оперуполномоченным в милиции, а затем занимался консалтингом в сфере финансовой аналитики и аудита. Так же, как и Алексей Кучеров, он всерьез заинтересовался вином только в 2012 году, когда российские виноделы получили так называемый «великий урожай» и об их продукции впервые с интересом заговорили на Западе.

«Одновременно многие российские предприниматели начали сажать виноград, чтобы расширить свой бизнес или поменять образ жизни. Я был одним из них», — вспоминает Зазуля.

Несколько лет назад он выпивал на тех же винодельнях в Грузии, что и Кучеров, а их виноградники находились друг от друга в 25 минутах езды на машине, но друг о друге виноделы не знали. «Когда у Алексея возникли разногласия с партнером, он случайно нашел мою страницу в соцсетях, — вспоминает Зазуля. — Увидел на ней фотографии квеври, в которых я выдерживаю вино, позвонил мне и приехал на виноградник. Мы выяснили, что у нас много общих знакомых, и начали работать вместе».

Вино и рюмочная

Новые компаньоны собрали первый урожай Кучерова, отжали сок, перелили его в закопанные на виноградниках квеври. «Когда через полгода мы откупорили первый квеври, на вкус вино было, как вишневый сок, — добавляет Зазуля. — А когда мы открыли второй кувшин, оттуда послышался запах пино-нуара, хотя мы выдерживали саперави. Мы повезли вино на анализ. Когда несли его в лабораторию, у меня тряслись руки», — вспоминает Алексей. Но его волнения были напрасны — вино, по словам специалиста в лаборатории, оказалось очень высокого качества.

В продажу напиток из квеври поступит только в следующем году. К этому времени его вкус округлится, цвет станет более приятным, а шероховатые ноты сгладятся. «Первое вино мы вынули из квеври еще молодым, — признает Кучеров. — Выдержка в бутылках три года — это вынужденная мера для нас. Но в то же время это очень хорошо. Сейчас, когда большинство российских виноделов стараются продавать вино прошлогоднего урожая, чтобы окупить свои затраты, мы сможем поставить на рынок редкий выдержанный продукт». 

В этом году Алексей выпустил петнат из «кокура» и заложил квеври с этим же сортом, чтобы сделать из него оранжевое вино — до винодельни Кучерова с «кокуром» по грузинской технологии почти никто не работал. Попробовать оранж от Кучерова можно будет весной 2023 года. 

Однако вряд ли оба вина появятся в рюмочной. «Я экспериментировал с вином в рюмочной, — объясняет Кучеров. — Сначала продавал в ней “Три топора”, потом простое российское белое, красное и игристое, затем — демократичные европейские вина, которые было не стыдно продавать. Но большого интереса у публики они не вызывали. Все-таки рюмочная — это водочное место. В ее барной карте до сих пор сохраняются 90-е».