Бонни Гармус: «Уроки химии». Бестселлер New York Times

Главный плюс для ребенка, растущего в семье ученого? Практически нулевой уровень безопасности.

Как только Мэд сделала первые шаги, Элизабет стала поддерживать ее стремление все потрогать, попробовать на вкус, потрясти, бросить, поджечь, распилить, разлить, взболтать, перемешать, разбрызгать, понюхать и лизнуть.

— Мэд! — каждое утро кричала Гарриет, входя к ним в дом. — Не тронь!

— Нетонь, — соглашалась Мэд, выпускала из рук чашку с недопитым кофе — и брызги разлетались во все стороны.

— Кошмар, — всхлипывала Гарриет.

— Касмал, — соглашалась Мэд.

Пока Гарриет ходила за тряпкой, Мадлен топала в гостиную, хватая по пути одно, другое, роняя третье и протягивая чумазые ручонки ко всему режущему, колющему, горячему и ядовитому — ко всему, что большинство родителей сознательно держит в недоступных для детей местах; словом, ко всему самому интересному. Тем не менее Мадлен оставалась цела и невредима.

За это отвечал Шесть-Тридцать. Он следовал за ней по пятам, вынюхивал опасность, не давал прикасаться к лампочкам, ложился вместо подушки рядом с книжным шкафом, чтобы смягчить удар, если девочка свалится, когда полезет вверх по полкам, а лазить она обожала. В свое время Шесть-Тридцать не уберег любимое человеческое существо. Больше такое не повторится.

— Элизабет, — ворчала Гарриет, — нельзя позволять Мэд делать все, что ей вздумается.

— Совершенно верно, Гарриет, — отзывалась

Элизабет, не отрываясь от трех лабораторных пробирок. — Я как раз убрала подальше ножи.

— Элизабет, — увещевала Гарриет, — за ней глаз да глаз нужен. Вчера она при мне залезла в стиральную машинку.

— Ничего страшного, — отвечала Элизабет, по-прежнему наблюдая за ходом реакции, — перед запуском стирки я непременно проверяю барабан.

Несмотря на постоянное чувство тревоги, Гарриет не могла не отметить, что ее собственные дети росли в иных условиях, нежели Мэд. Более всего Гарриет поражала удивительная гармония в отношениях между мамой и дочкой. Девочка училась у матери, но и та, в свою очередь, училась у девочки. Они существовали в атмосфере взаимного обожания — достаточно было увидеть, как Мэд смотрит на Элизабет во время чтения, как весело лопочет, когда Элизабет нашептывает ей что-то на ушко, какой лучезарной улыбкой озаряется лицо Мэд, когда Элизабет гасит уксусом пищевую соду; они все делили на двоих: любую мысль, дело, занятия химией, детский лепет, всякую чепуху, используя порой только им одним понятный тайный язык, из-за чего Гарриет временами чувствовала себя отвергнутой. Она предостерегала Элизабет, что взрослый не может, точнее, не должен становиться ребенку другом. Это она вычитала в одном журнале. 

Гарриет наблюдала, как Элизабет подхватывает малышку, сажает к себе на колени, а затем подносит близко к пузырящимся пробиркам. От удивления Мэд округляла глаза. Метод, который использовала Элизабет... как он там называется? Экспериментальное обучение?

— Дети все впитывают как губка, — объяснила Элизабет, когда Гарриет пожурила ее за чтение дочери вслух книги «Происхождение видов», — вот я и спешу, а то вдруг Мадлен пересохнет.

— Охнет! — вскричала Мэд. — Охнет-охнет-охнет!

— Она же не понимает ни слова из написанного Дарвином, — спорила Гарриет. — Если уж читать ей эту книгу, то хотя бы в кратком изложении, правда ведь?

Сама Гарриет всегда так поступала. Именно поэтому ее любимым изданием был «Ридерс дайджест»: там сокращали скучные книги до удобоваримого объема, чтобы легче усваивались, как жевательные таблетки с аспирином для взрослых. Услышав от одной мамаши в парке, что той очень не хватает Библии от «Ридерс дайджест», в сокращенном варианте, Гарриет мысленно добавила про себя: как мне — замужества.

— По-моему, читать выжимки не слишком полезно, — ответила Элизабет. — И вообще у меня такое впечатление, что Мэд и Шесть-Тридцать слушают с удовольствием.

Да, вот ведь еще что: Элизабет читала вслух даже своему псу. Гарриет его нежно любила; иногда ей казалось, что Шесть-Тридцать не меньше, чем она сама, переживает из-за подхода Элизабет к воспитанию по принципу «que será, será»*.

— Если бы ты только мог с ней поговорить, — повторяла псу Гарриет, — уж к тебе-то она бы прислушалась. 

В ответ Шесть-Тридцать только вздыхал. Элизабет и без того к нему прислушивалась: давно известно, что существуют невербальные способы общения.

Однако люди в большинстве своем привыкли отмахиваться от своих собак. Это называется «игнор». Стоп, не так... «Игнорировать». Такое слово он выучил недавно. Если честно, без бахвальства, он уже запомнил четыреста девяносто семь слов.

*«Что будет, то будет» (исп.).

Приобрести книгу можно по ссылке