Иммерсивы в Выксе. Интервью с режиссерами Алиной Насибуллиной и Андреем Маником о спектаклях и перформансах «Выкса-феста»
За время существования городского фестиваля — сначала он назывался «Арт-овраг», но в 2021 году стал «Выкса-фестом» — Выкса преобразилась. В городе было создано около 100 стрит-арт-работ, 50 настенных граффити, реконструированы парки, сады и площади, запущена программа промышленного туризма, открыта арт-резиденция. В 2017 году на фасаде промышленного комплекса «Стан-5000» Выксунского металлургического завода Миша Most создал мурал «Эволюция-2» — самый большой в мире настенный рисунок. О Выксе узнали далеко за ее пределами. Сюда стали приезжать художники, музыканты, режиссеры, кураторы и продюсеры из разных стран мира: например, лондонский архитектор Томас Ньюджент, японская художница Маюко Огава, немецкие художники Мартин Шольт и EVOL, француз Филипп Боделок.
Фестиваль был создан по инициативе соучредителя благотворительного фонда «ОМК-участие» Ирины Седых и при поддержке Объединенной металлургической компании, частью которой является знаменитый Выксунский металлургический завод, который ведет свою историю с 1797 года и был создан братьями Баташевыми — снователями города. В какой-то момент в фестивале стали принимать участие местные жители: и как волонтеры, и как творцы.
В этом году в программе помимо музыкальных концертов были иммерсивные спектакли и перформансы с участием выксунцев. Алина Насибуллина поставила спектакль «Карамзин. Деревенский дневник» по поэме Людмилы Петрушевской, а Андрей Маник отвечал сразу за четыре перформанса: «По домам» ― гастрономический тур в гостях у жителей Выксы, «По водам» — водная прогулка на катере по Нижневыксунскому пруду, «По углам» ― променад по городу с рассказом о его истории, легендах и достопримечательностях и «По цехам» ― экскурсия на Выксунский металлургический завод, в прокатный цех по изготовлению колес для железных дорог.
Вы уже второй год подряд делаете в Выксе проекты. Изменился ли формат?
Андрей Маник: В прошлом году все показы «По углам» вел Федор Павлов-Андреевич, а в этом ― часть показов по-прежнему ведет Федя, а часть — выксунские подростки. Их трое, им 13–15 лет, они передают друг другу эстафетную палочку, гуляя со зрителями по городу. К проекту «По домам» я привлек других местных жителей, ищу новых людей. «По водам» почти не изменился: это история про одного человека, выксунского моржа, тренера по самбо, воспитавшего несколько поколений чемпионов, это по сути рассказ о его жизни на берегу озера. А вот «По цехам» ― совершенно новая история, в июле была премьера.
Алина Насибуллина: В этом году над спектаклем работает новая художница Ваня Боуден, и благодаря ей возникло совсем другое ощущение от фестиваля. Создавая спектакль «Карамзин. Деревенский дневник», мы гораздо больше работали с текстом: появились огромные титры на занавесе, в финале по Оке плывет лодочка с флагом, на котором написано «Так мелко, но так любимо», а по дороге к реке встречается табличка «Смотри на звезды в августе и январе». Пусть это вырвано из контекста, но внутри спектакля очень звучит! «Дневник» написан верлибром, и в этом тексте есть некая магия. Петрушевская написала его, живя неподалеку, по другую сторону Оки, это ее заметки о деревенской жизни.
Андрей, как вы находите среди выксунцев тех, кто готов принять участие в спектакле?
Маник: «Дома», к примеру, начались с одного волонтера, Наташи Гусевой. Она подсказала нам привлечь еще одного героя, он — следующего, и так далее. Бывает, я просто кого-то встречаю на улице и завожу разговор. Я приезжаю в Выксу в течение года, есть время познакомиться.
Еще в Выксе действует программа «Учитель для России»: выпускники столичных вузов приезжают в небольшие города и преподают в школах. Наташа Меликаева ― как раз такой учитель. Она кинула клич среди своих учеников: кто захотел, пришел ко мне на разговор. Так мы отобрали ребят для проекта «По углам» и начали репетировать. Я старался избегать конкуренции. Это же работа с горожанами: тут нет тех, кто лучше, а кто хуже.
Алина, актеры вашего спектакля — подопечные реабилитационного центра «Пеликан». Расскажите о работе с ними.
Насибуллина: В «Пеликан» попадают дети, которые оказались в сложной ситуации, они находятся в этом центре, пока проблема не разрешится. С такими детьми работать сложно (хотя вообще с детьми работать непросто), но мы не привлекали психологов, я в целом справлялась сама. Хотя, кажется, теперь нуждаюсь в разговоре со специалистом: иногда по ночам после репетиций я не могла уснуть, так переживала за детей. Некоторые ребята играли в спектакле и в прошлом году. Кто-то из «Пеликана», кто сейчас уже живет с родителями, тоже участвовал. Была одна девочка, которую родители считают трудным подростком, они взяли и отправили ее туда на перевоспитание. Как к такому привыкнуть? Вот к тебе подходит ребенок и говорит: «У моей мамы сегодня суд». А нам надо работать, готовить спектакль. Мне же часто хотелось отвлечься и просто с ними поговорить. В этом году у нас 15 детей, человек десять из «Пеликана». Самому маленькому из них ― 9 лет. Для них это очень важный опыт, они учатся верить в себя.
Дневник Людмилы Петрушевской, который лег в основу спектакля «Карамзин», ― сложное произведение, в котором есть трагические отрывки. Он, мягко говоря, не детский. Как его воспринимают дети?
Насибуллина: Я думаю, что дети не очень его понимают. Я, конечно, многое выкинула. Но вот «Сказка про электричество» осталась полностью. Мы с детьми обсуждали, что так бывает, что кому-то страшно, кому-то радостно, а кто-то умирает, и это тоже жизнь. Хорошо, что герои сказки прожили эту жизнь вместе и умерли в один день. Смерть есть, я не думаю, что ее надо избегать. В «Сказке про электричество» я не вижу ничего страшного, это светлая история. Для детей важен еще момент сотворчества. Художнице Ване Боуден было важно, чтобы дети все делали своими руками. Весь реквизит они готовили сами: например, рыб, которые висят в кафе. Мы же играем в ДК Речников, рядом река, рабочий поселок Шиморское, там когда-то строили корабли, так что рыбы очень уместны. И детей Ваня одела в голубые тона.
Андрей, а ваши подростки волнуются перед экскурсиями?
Маник: Да, они жутко нервничают. Я с ними провел неделю нон-стоп перед началом фестиваля, но избавиться от страха было очень сложно. Зрители, конечно, тоже понимают, что рассказчики ― не профессиональные артисты. Но ребята все равно очень волновались, потом начали потихоньку расслабляться, получать удовольствие. Девочка Карина несколько раз пыталась отказаться от участия, а я говорил: «Давай попробуем. Чем черт не шутит. Страх пройдет». Так и вышло.
Во всех проектах фактологический материал перемежается личными историями. Кто пишет эти сценарии?
Маник: Я и пишу. Изначально в сценарии есть только факты: общие сведения и заданный маршрут. Но я беру интервью у горожан, когда репетирую, стараюсь их расслабить, много шутить. Так поверх фактов выстраиваются личные истории. Подростки в процессе подготовки открыли для себя много нового. Все знают про братьев Баташевых, которые основали металлургический завод в Выксе 260 лет назад, я же постарался открыть для них много любопытных фактов о родном городе. Вместе четыре проекта «По» образуют цикл, который дает глубокое представление о Выксе и ее жителях.
Алина, в вашей работе главный фокус внимания тоже сосредоточен на взаимодействии детей и зрителей — они в буквальном смысле слова водят гостей за руку. Это работает психотерапевтически?
Насибуллина: Мне нравится, когда ребенок подходит к взрослому, берет его за руку и уводит. Или когда взрослый и ребенок стоят у окна, смотрят на улицу. Это даже не психотерапия, это магический реализм. Среди помещений ДК у нас есть комната желаний. Я говорила детям: «Вы должны сохранять здесь тишину не для кого-то другого, а для себя. И вы можете загадывать тут желания, можете посидеть в тишине и сосредоточенно подумать о них». Я думаю, что, если во что-то очень веришь, оно сбудется. Зрителей тоже трогает момент, когда их берут за руку. И мне нравится, что люди поначалу нервничают, ждут, когда их заберут и уведут. Я люблю, когда эти переживания потом разрешаются.
