Что, если не приют? Как юрист из Москвы помогает хаски, от которых отказались хозяева
Путь к хаски
В детстве у Наталии Басиной была шотландская овчарка — колли. Собаку знал весь Североморск: после очередного побега ее не раз искали всем городом. «Гуляли мы с собакой так: я выходила на улицу в финском комбинезоне, мгновение удерживала собаку на поводке, потом она резко срывалась с места, а я — уже не пытаясь устоять на ногах — падала животом на лед и катилась за ней так вдоль улицы Кирова», — вспоминает Наталия.
Свою жизнь без собак Наталия не мыслила никогда. Переехав в Москву и получив юридическое образование, завела своего первого «личного» питомца — той-терьера. «Мы с мужем тогда много путешествовали, — рассказывает Наталия, — за границу ездили пять-шесть раз в год: на море, покататься на лыжах… поэтому хотелось маленькую собаку, которую, если что, можно было бы взять с собой».
В 2013 году супруги купили небольшой дом в районе Кубинки — думали, что будут приезжать сюда нечасто, как на дачу, но быстро влюбились в это место и решили оставаться не только на выходные. Желание почаще выезжать за город совпало с покупкой двух сибирских хаски, которым в городской квартире было тесно. Тогда Наталия еще не знала, что порода эта специфическая.
«Летом 2015-го мы с мужем уехали в отпуск, а собак оставили со знакомым. Как-то раз на прогулке они, увидев то ли енота, то ли лису, сорвались с поводка и убежали — догнать их не получилось. Вернувшись, я начала поиски», — говорит Наталия. Развесив полторы тысячи объявлений и исследовав каждый уголок в радиусе 100 км от места побега, она нашла белых голубоглазых хаски, но не своих. «Я человек ответственный. Если находила собаку — забирала домой на передержку и начинала искать хозяев. Те, кого никто не забрал, просто оставались у меня дома».
Собак становилось все больше, но отдавать их в приют Наталия не хотела: подобные места всегда ассоциировались у нее с сеткой Рабица и плохими условиями. Но справляться самостоятельно было непросто: на участке загородного дома в Кубинке хаски уже теснились, на их содержание требовалось все больше и больше денег. Тогда появилась идея запустить собственный проект: построить для собак просторные вольеры и создать рядом на территории нечто вроде турбазы, где люди могли бы активно отдыхать, общаться и играть с собаками. Прибыль Наталия решила тратить на содержание питомцев и на спасение других собак.
Соседи, сотрудники и сельскохозяйственные угодья
Новый участок под турбазу супруги нашли быстро — помог юридический опыт. «Когда мы приехали сюда, под Рузу, буквально влюбились в место, — делится Наталия. — Леса, поля, холмы, речка и никакой застройки — я сразу поняла, что для собак здесь будет раздолье. Красота, которую увидела, впечатлила меня настолько, что вместо четырех гектаров купила шестнадцать — оказалось, что территории рядом с той, что мы присматривали, тоже продавали».
Трудности возникли буквально сразу же после покупки. Сначала выяснилось, что пока супруги оформляли документы на землю, власти признали ее «особо охраняемыми сельскохозяйственными угодьями» — теперь там можно было только пасти животных и заниматься сельским хозяйством. В планы Наталии это не входило: «Пришлось обращаться в правительство Московской области. Там нас поддержали — думаю, дело в том, что мы изначально позиционировали себя как социальные предприниматели. А власти заинтересованы, с одной стороны, в решении проблемы бездомных собак, с другой — в развитии сельского туризма».
После получения разрешения на запуск проекта возникла новая проблема — соседи. Местные жители, недовольные тем, что собаки лают, грозились отравить хаски и жаловались на Наталию властям. Помириться с ними получилось почти случайно: комитет по туризму Московской области по просьбе Наталии заасфальтировал дорогу на подъезде к деревне, что очень понравилось соседям, — сами они пытались добиться этого больше десяти лет.
Неожиданной сложностью стал поиск сотрудников: «Сначала я стала работать с людьми, которые развивают в России ездовой спорт. Но быстро поняла, что они — в силу профессиональной деформации — воспринимают собак как средства для достижения цели, а не как самодостаточных существ. Мы же относимся к хаски как к детям».
Найти грамотного тренера для ездовых собак (каюр-инструктора), по словам Наталии, сложно: специалист должен знать физиологию животного, уметь распределять нагрузки, а еще быть невероятно внимательным, чтобы сразу заметить изменения в поведении собаки и забить тревогу. «Сейчас у нас работает 12 человек, половина — на административных должностях, половина — непосредственно с собаками. Это наш костяк, которым я очень дорожу», — говорит Наталия.
Сейчас на территории хаски-деревни «Рузская Аляска» есть гостевые дома и типи — палатки для глэмпинга, где можно остановиться на выходные или на время отпуска.