Трагедии нужна тишина. О российском сериале «Нулевой пациент»

Одним абзацем

Тема ВИЧ в России практически табуирована, хотя в стране от вируса ежегодно гибнут десятки тысяч человек. Сериал «Нулевой пациент» пытается привлечь к ней внимание и намекнуть на проблемы современности, показав первую вспышку вируса в детской поликлинике в Элисте и реакцию СССР на разгорающуюся трагедию. Малодушие чиновников, жажда людей узнать правду и скорбь в глазах тех, кто ее знает, — это удается раскрыть авторам сериала. Его минусы же второстепенны, но очевидны: постоянная музыка и агрессивный монтаж во многих сценах попросту не дают талантливым актерам играть.

Подробно

1988 год. Элиста. Десятки детей лежат в поликлинике с одинаковыми симптомами: пониженный иммунитет и стабильно высокая температура. Молодой доктор Кирсан Аюшев (Аскар Ильясов) вспоминает, что читал в иностранных журналах о вирусе иммунодефицита, и просит главврача Марата (Сейдулла Молдаханов) послать в Москву отчет. В столице ученый Дмитрий Гончаров (Никита Ефремов) уже три года изучает этот вируса, но его никто не воспринимает всерьез из-за фигуры отца — высокопоставленного чиновника в Минздраве. Пути Марата и Дмитрия пересекаются. О вспышке ВИЧ узнает руководство страны и решает держать информацию о катастрофе в тайне.

«Нулевой пациент» Сергея Трофимова и Евгения Стычкина выбивает все цели в тире актуальности. Сериал выходит на закате пандемии COVID-19, а в России уже который год бушует эпидемия ВИЧ-инфекции. В России проживает 1 137 596 инфицированных, за 2021 год было выявлено 71 019 новых случаев заболевания, что всего на 1,4% меньше, чем в 2020 году. Об этом сняли просветительские ролики Юрий Дудь* и Карен Шаинян*. «Нулевой пациент» критикует государство: нехватка лекарств, власть секретных служб, грубая ложь населению — узнаваемые маячки для советского и постсоветского человека.

В «Нулевом пациенте» много намеков на современные проблемы, но эстетика подводит. Реконструкция духа конца 1980-х построена на воссоздании образов того времени. Одежду, прически и декорации художникам и гримерам проекта воссоздать удалось. А вот архивные съемки Москвы и Элисты никак не сочетаются с цветовой палитрой сериала, выявляя его броскую искусственность. В сценарии подобных промахов нет (его автор Олег Маловичко работал над фильмами «Лед» и «Спутник»): обычные люди путают ВИЧ и СПИД, военные применяют неэтичную лексику по отношению к гомосексуалам, а чиновники по телевизору рассказывают, что наркомании, проституции, сексуальных извращений и других капиталистических пороков в стране нет. «Нулевой пациент» честно показывает, что все это было.

В европейском и американском кино главными героями фильмов об эпидемии ВИЧ чаще всего становятся ее жертвы, которые борются за свои права и жизни. Вспомним хотя бы фильм «Далласский клуб покупателей» и сериал «Это грех». Создатели «Нулевого пациента» выбрали в качестве главных героев двух мужчин, доктора и ученого, которые пытаются помочь людям, осознавая свою ответственность перед судом истории. К двум сюжетным линиям — детективно-исследовательской у Дмитрия и социальной у Кирсана — авторы добавляют множество второстепенных. У Дмитрия проблемы с отцом и возлюбленной, его знакомый журналист Игорь (Евгений Стычкин) хочет напечатать расследование о трагедии в Элисте, Кирсан заводит роман с медсестрой и страдает от вины за смерть ребенка Гиляны (Евгения Манджиева), состоящей в абьюзивных отношениях с Иваном (Иван Добронравов). Пока все сюжетные линии крепко связаны друг с другом, но перенасыщенность действий в первых двух эпизодах кажется тревожным знаком: личные драмы героев могут «задавить» основную историю трагедии.

Меняющийся от сцены к сцене уровень режиссуры можно оценить по монтажным решениям. Авторам удается короткими, эффектными кадрами показать, как болезнь распространяется: доктор использует одну и же иглу, которую дезинфицирует кипячением, для нескольких пациентов. Здесь скорость монтажа вызывает ужас, потому что за несколько секунд десятки людей обрекают на верную гибель. Но подобная динамика не нужна в интимных и напряженных моментах. Из-за клипового монтажа сцена операции напоминает перестрелку бандитов в сериалах телеканала НТВ и не создает ожидаемого саспенса. Музыка, которая возникает почти в каждом кадре, перетягивает на себя внимание с голосов актеров: лишние звуки просто не дают характерам раскрыться.

В каждую серию авторы вставляют титр со словами об уважении к жертвам эпидемии. Однако слезливая фортепьянная музыка и беглый монтаж не нужны истории, требующей тишины и визуальной скромности. Примеры нужной чуткости и деликатности известны: «Любовь» (2012, реж. Михаэль Ханеке) или «Великий» (2020, реж. Эндрю Левитас). Никто не ждет подражательных картин, но эти фильмы говорят на современном киноязыке, достойном актуальных и важных тем.

Автор Дмитрий Елагин

* Признан Минюстом СМИ-иноагентом.