Оперная певица Хибла Герзмава: Я хочу быть счастливой тихо

Оперное пение долгие годы было искусством для избранных. Теперь, благодаря технологиям, людей, которые слушают оперное пение, стало больше. Расширение круга «избранных» — это правильный путь?

Наша аудитория действительно стала больше и очень помолодела. Я вижу, что молодым людям сегодня интересна классическая музыка.

Мы избалованы полными залами. Люди приходят по несколько раз на спектакли, по несколько раз покупают билеты на камерные программы с симфоническим оркестром, потом идут в YouTube смотреть и слушать какие-то фрагменты.

Могу ли я сказать, что расширение аудитории — это плохо? Нет, это прекрасно. Люди в наше очень трудное время хотят особенных эмоций, им нужна музыка, нужно искусство. Все, что связано с музыкой, тканью музыкальной, тканью спектаклей, — это все добро, любовь и божественный свет. Вот что людям сейчас нужно. И я счастлива, что господь дал мне голос и что этим голосом я могу поделиться и могу обнять звуком людей, которые приходят за утешением, за красотой.

Чтобы слушать ваше пение, нужна какая-то подготовка, музыкальная эрудиция или можно прийти неподготовленным?

Конечно, прекрасно, когда человек знает, куда и на что он идет. И чаще приходят зрители подготовленные, они знают, что хотят услышать. Но есть какое-то количество людей, которым в принципе интересно узнать, что такое оперный театр, они никогда в опере не были, их притягивает новизна, им интересен новый опыт. И я уверена, что когда человек приходит во второй раз, он уже подготовлен к такой музыке, к такому пению, он уже знает, почему он пришел.

Вы поете классику, джаз, эстрадные песни. А какая программа у вас любимая?

Вы знаете, я даже не могу сказать, что такое «любимая программа». Джаз, камерное пение, старинные романсы, оперное пение, исполнение божественной литургии — это все очень любимо. Без любви к музыке невозможно выйти на сцену и петь. Поэтому я априори люблю все, что делаю на сцене.

Что вам больше всего нравится в вашей работе — репетиции, концерты, гастроли? Что можно назвать настоящим исполнением детской мечты?

Я была очень амбициозным ребенком. Мне с детства очень хотелось быть на большой сцене, чтобы меня слушало очень много людей. В меня очень сильно поверили родители, и я им очень благодарна по сей день за то, что они увидели во мне музыкальный потенциал и огромную любовь к музыке. Это сыграло важнейшую роль в моей жизни. Я занималась музыкой всегда, но петь начала поздно. Где-то в 18 лет, после смерти мамы, у меня открылся голос и я стала петь.

В моей работе, пожалуй, самое трудное — подготовка. Я дотошный, тщательный человек, очень амбициозный и чистоплотный во всем. Поэтому подготовка к каждой роли, к каждому романсу, к каждой арии или джазовой программе для меня мучительный процесс. Но эта самая трудная часть, в конце концов, и самая любимая. Долгие тщательные репетиции дают результат: это и теплый, молодой тембр голоса, и любовь зрителя.

Так что любимая часть работы — долгие репетиции, а после — полные залы и успешные выступления.

Чья критика вам важна, к кому вы прислушиваетесь?

Меня может критиковать мой педагог-профессор — с педагогом я обязательно занимаюсь, конечно, по сей день вокалом. Я слушаю свои записи, хотя и не очень это люблю, мы обсуждаем их с педагогом. Еще у меня есть концертмейстер, который тоже может сделать замечание. Люди, к которым я прислушиваюсь, конечно, есть. Но главный мой критик — я сама.

Бывает, что вы напеваете что-то для себя — например, дома на кухне?

Нет, никогда. У меня в доме всегда фоном звучит легкая джазовая или классическая музыка. Я люблю слушать Шумана, Шопена, Рахманинова. Я слушаю музыку, но дома не пою никогда. Максимум могу распеться или позаниматься, но это другое. Я не пою в душе, не пою, когда готовлю, и не мурлычу себе под нос, потому что голосу надо отдыхать. Голосу нужно молчание.

На праздники — Новый год, дни рождения, когда приходят гости, я могу сесть за рояль и музицировать и петь. Вообще люблю попеть и потанцевать кавказские песни-танцы. Но петь просто так, для себя — точно нет.

Как вы настраиваетесь на концерт? Есть какие-то обязательные ритуалы?

Перед концертом мне обязательно надо хорошо выспаться, съесть кусочек мяса или вкусной пасты итальянской. И мне нужно спокойствие в день концерта.

Насчет ритуалов — в артистической гримерной со мной всегда мои иконы, и без «Отче наш» я не начинаю никакой новой работы и не выхожу на сцену.

В день перед выступлением мне нужен клавир, нотный материал. Нужна полная тишина. И нужно некоторое время побыть одной.

Быть Хиблой Герзмавой — трудная работа?

Трудная. Но я думаю, что имя надо уметь нести с гордостью. Я свое несу с гордостью и достоинством. Это великий труд. Но я знаю, что мои родители гордились бы мною. Это очень важно для меня.   

Вас раздражают вопросы о личной жизни в интервью?

В последнее время я говорю только о творчестве. Личная жизнь на то и личная, чтобы сохранять ее только для себя. Она должна существовать как отдушина, как оазис, куда ты никого не пускаешь, где никто не может застать тебя врасплох. Для меня в этом заключается счастье. Оно закрыто, не публично, эта жизнь — только для меня. Я хочу быть счастливой тихо.

Беседовала Мария Маханова