Южное сияние

Рос я в Сибири, в промышленном городе, и знал, разумеется, что северное сияние — где-то там за полярным кругом, на небе, очень красивое. Но также я знал, что северное сияние — это смесь спирта с газировкой. До того сияния, которое на небе, я так и не добрался, а вот второе, более физически ощутимое, попробовал в то время, когда «мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь». И было это по-своему феерически. 

С тех пор прошло много лет. Я живу гораздо южнее, северное сияние видел только по телевизору. Много чего я не видел. 

Пару дней назад у нас были гости — приятели моего старшего ребенка. Старшему уже за двадцать, и он сразу сказал, что они будут выпивать. Кто я такой, чтобы морить детей жаждой? Коньяки ХО и виски старше 16 лет убрал подальше, но насчет остального начал давать ценные указания. Ребенок меня перебил. «Папа, — сказал он, — они израильтяне. Мы много пить не будем». 

Это правда. Израильтяне по русским меркам вообще не пьют, хотя напиваться умудряются. Дело, видимо, в тренировке и в генетике. Детский праздник закончился уничтожением пива — по бутылке на брата или сестру — и какой-то гомеопатической дозы текилы. 

Вечером усталый папа (я то есть) пришел с работы и захотел выпить. Взял немного шипучки (есть у нас такая замечательная испанская шипучка с бузиной и какими-то травками), которую молодежь попробовала, скривилась и отставила в сторону, и добавил текилы — рабочее тело называлось Patron Silver. А нерабочим телом собирался стать сами понимаете кто. 

Вышло такое замечательное, теплое, яркое нечто. С первым глотком я ощутил жар полуденного солнца, которое не ослабляет ни на йоту даже тень от сомбреро, и тяжесть длинноствольного револьвера на правом бедре. Шесть смертей ждут своей очереди в исцарапанном барабане. Капелька пота стекла по спине между лопаток, но рубаха впитала ее и следующую. И еще. И еще. Нестерпимо жарко. Конь еле перебирает копытами, ему хочется пить едва ли не больше, чем мне. Но вокруг лишь желтая пустыня с редкими кустиками чахлой агавы. Я тянусь к бокалу и делаю несколько жадных глотков: горло мое пересохло от жажды. Узкие улочки Гранады. Парк Альгамбры. Журчание воды. Хочется прохлады, но солнце испепеляет все, до чего только может дотянуться. Хочется воды, но есть только жаркая смесь текилы с шипучей испанской сестричкой. Поэтому еще глоток. Или два. Или четыре. 

И вот оно приходит, благодатное, радующее, беспечное и неторопливое, как сиеста. Южное сияние.