Вдова и дочь Алексея Баталова обвинили в мошенничестве члена «Единой России»
Родственники Баталова заявили журналистам, что артистка и ее муж обманом похитили у них недвижимость, включая квартиры в Москве, 107 тысяч долларов (около восьми миллионов рублей) со счетов, ордена и ценности из банковской ячейки. По информации издания, женщины обратились с заявлением в УВД по Центральному административному округу (ЦАО) Москвы.
Адвокат Леонтенко Юлия Антонова подтвердила факт обращения в полицию. «Пока идет проверка заявления, хотят ли там возбудить уголовное дело или не хотят — вопрос правоохранительных органов», — рассказала она.
Что еще известно:
По словам Леонтенко, она и дочь познакомились с Цивиным и Дрожжиной еще при жизни Баталова, который скончался в 2017 году. Актер был ректором Университета культуры Академии МВД, где также работает Дрожжина, пояснил журналистам близкий друг семьи. Судя по информации на сайте московского отделения партии «Единая Россия», членом которой является Дрожжина, она — проректор этого университета, а также академик Международной академии культуры и искусства.
Во время болезни Баталова Цивин и Дрожжина помогали семье, а после его смерти занялись похоронами и часто бывали у вдовы, рассказала Леонтенко. В итоге она подписала договор пожизненного содержания с иждивением, по которому почти вся недвижимость перешла Дрожжиной.
«Как я подписала все доверенности, даже не скажу. Никто мне бумаги не зачитывал, а я тогда с катарактой была. Они отвезли меня к своему доктору, не дали мне лечить ее самой», — объяснила вдова Баталова.
Цивин также попытался стать опекуном Марии Баталовой, а когда получил отказ и требование вернуть имущество и деньги, стал угрожать вдове и дочери актера, говорится в заявлении, которое цитирует «Московский комсомолец».
По словам Леонтенко, о том, что семья больше не владеет имуществом, женщина узнала, сделав запросы в Росреестр и проконсультировавшись с нотариусом. «Оказалось, все оформлено так, что Маша подписала на меня генеральную доверенность на все движимое и недвижимое, а я — договор пожизненной ренты. Но мы, повторюсь, понятия не имели, что подписывали», — утверждает вдова.