Марш памяти Бориса Немцова. Портреты

Пришли те, кого никто не ожидал увидеть:
— Я вам докажу, что родноверие — религия оппозиции. Вы кто? Агностик? Да вы ничего не понимаете. Сейчас все вам  объясню...

А за провокаторами пришли люди. Много. Разные. У метро тусовались демократы старой закалки.

— Жалко молодежь! Чем наши потомки пользоваться будут? Евразиатским союзом? Путинских родственников надо в энтот союз.

Сначала пришли дружинники. Фаланга мрачных парней в черных куртках. Одинаковые, как сучья в весеннем лесу.

Среди них попадались настоящие красавцы. Вот, например, Ален Делон из Люблино.

За чудаками — провокаторы. Героев надо знать в лицо: вот этот мужчина обзывал предыдущего бомжом и скотиной, потом послал к черту и пошел искать другую жертву.

Были и те, кто хулил по зову сердца. Вязаная шапка защитного цвета искренне считала всех предателями.

Пришли и завсегдатаи — меланхоличные юноши из «Солидарности»

Приходили с традиционной и нетрадиционной символикой.

Скорбь — была.

Плечом плечу с говорливыми стариками — юные демократы, пока что бессловесные.

Приходили и вовсе без символики, но с таким чувством собственного достоинства, что полицейские вертолеты зависали в воздухе.

Иногда было сложно понять, чего хотят эти люди. Этим настоящие митинги и отличаются от правительственных. Там-то все четко, все расписано заранее.

А страха — не было.

Антимайдан, пожалуй, фотогеничней. Там четкие движения, ровные ряды. А тут — споры, хаос, чудачество. Но этим жизнь и отличается от мертвечины, а праздник — от казармы. Даже если праздник грустный.

Чем настоящие митинги отличаются от правительственных? Тем же, чем праздник от казармы. Искренностью.  Да, повод встречи был печален. Но люди не боялись улыбаться. И не боялись показаться смешными — а для этого нужно больше смелости, чем для штурма Кремля.

Некоторые были по-настоящему суровы. С такими не толпиться в бесконечной пробке на Китайгородском проезде, а сразу Ново-Огарево брать.

Другие были легкомысленны.
— Слыш, Машка, траур же. Давай нормальное выражение лица.
— Ой, и правда… Извините… Но Борис был такой веселый, такой живой!

За дружинниками пришли чудаки. Одинокие грустные люди с плакатами в поддержку Надежды Савченко.