Как игрушки изменили жизнь взрослых в деревне Кузьмино
«Смысла возвращаться в мегаполис уже не нашлось»
— Я верю, что существуют места разлома земли, где из нее идет сильная энергия, и там творчество расцветает особенно ярко, — говорит Валерий, высокий мужчина с аккуратными седыми усами и в красной шапочке, как у Жака Ива Кусто, — и Вязники с его окрестностями — как раз такое место. Посмотрите вокруг: Мстера, Суздаль, Гороховец, Владимир, Палех — в них невероятно развиты ремесла и промыслы. Здесь земля натоптана, древняя Русь, люди тут минимум тысячу лет живут.
Валерий Качаев рассказывает о местах, куда он с семьей переехал из Москвы, и тут же расписывает бока маленьких фигурок гусей, сделанных из ваты. Вместе с женой Еленой и еще двумя художницами они работают в мастерской и по совместительству музее игрушки в деревне Кузьмино. Этот дом в глубинке Владимирской области — своего рода штаб-квартира проекта «Кузьминская игрушка», здесь повсюду куколки из ваты, стены и мебель разрисованы красками, от всего идет детско-сказочный дух.
Узнав об интересе «Сноба» к ретроигрушке, которую они создают, Качаевы предложили приехать к ним в деревню на мастер-класс — самому попробовать полепить из ваты.
Елена выдает заготовку — маленького снеговика, к верхнему шарику которого приклеено керамическое лицо: через полтора часа это должно превратиться в игрушку малыша с заячьими ушами, завернутого в капустный лист. Стол заставлен кружками с клейстером, банками с кисточками, лотками с цветной ватой, тарелками с запеченными яблоками — от всего происходящего появляется ощущение, что находишься на чаепитии из «Алисы в Стране чудес».
— Мы оказались в Кузьмино вслед за детьми. Сначала сюда переехала наша дочь с мужем, они мечтали жить на своей земле, иметь дом. И дочь, и зять занимаются балетом — она танцует, он работает худруком московского театра «Корона Русского Балета», но переезд в глубинку не помешал им в карьере, даже наоборот: теперь они еще делают школу балета для детей в Вязниках, — рассказывает Елена. — Потом в деревню перебралась еще одна наша дочь, она замужем за священником, он служит в местном приходе и реставрирует церковь в соседней деревне, то есть они тоже нашли здесь свое место. Мы с Валерой сначала ездили сюда на лето к внукам, а когда начался карантин и младшие дети закончили школу (кроме трех своих детей Качаевы воспитывают двух приемных), мы остались тут первый раз на зиму. А потом, после этой тишины и этого воздуха, смысла возвращаться в мегаполис уже не нашлось.
Я тем временем отрываю два небольших куска ваты, опускаю руку в клейстер, начинаю обильно втирать одно в другое. После пары наставлений Елены, к моему удивлению, комки ваты становятся похожи на заячьи уши.
— По образованию мы художники, бутафоры-кукольники, в 1980-е учились в Одесском театрально-художественном училище, — рассказывает о своем творческом пути Валерий. — Потом я стал участником комик-группы «Магазин ФУ», из которой выросла телепередача «Каламбур». После пантомимы мы перебрались в Москву, я оказался в анимационной студии «Пилот» Александра Татарского, работал там сценаристом и режиссером мультипликации. Потом с другом открыли собственную студию, рисовали комиксы и раскадровки для кино и рекламы.
— Ватная игрушка для нас началась в 2011 году, когда мы купили пару таких фигурок и буквально влюбились в них, захотели делать такие же, но не знали как, — продолжает Елена. — С технологией познакомились только через пять лет, на мастер-классе в Москве. Лепка игрушек стала нашим хобби, в основном делали из ваты подарки для близких. Скоро к нам присоединились несколько семей наших друзей, мы объяснили им, что делать, и начали лепить вместе. В какой-то момент наши дочери Люба и Настя посмотрели на это и сказали, что игрушки такого качества можно продавать. Так наше хобби стало превращаться в «Кузьминскую игрушку».
С Восточного вокзала в Москве до избушки-мастерской в деревне Кузьмино дорога занимает меньше четырех часов, но кажется, что находишься в паре световых лет от столицы: на сотни квадратных километров здесь единицы людей, магазинов нет. За окном мартовское солнце в голубом небе ярко светит над соснами. Вдохновленный непривычным видом, снова черпаю пальцами из кружки клейстер, беру плоский кусок ваты зеленого цвета и начинаю густо мазать будущий лист капусты.
Вместе с Качаевыми игрушки делают еще около пятнадцати художников-мастеров, все они начинали с такого же мастер-класса, но увлеклись, и в итоге творчество для них стало профессией. Вместе они делают несколько тысяч игрушек в год, продают в основном сами — на маркетах и ярмарках и на сайте. Есть заказы от магазинов и под корпоративные подарки, средний заказ — 200–300 штук. В прошлом году у них закупал игрушки Центральный детский магазин.
— Как получилось, что к вашему занятию присоединилось столько местных? — спрашиваю у Елены.
— Мы стали делать мастер-классы для детей дачников, которые приезжают в Кузьмино на лето из Владимира, Нижнего Новгорода, Москвы, — рассказывает художница. — С детьми приходили их родители, бабушки, кому-то понравилось, они продолжили практиковаться и доросли до уровня мастеров. Потом мы стали проводить кружки в доме культуры соседней деревни Пески, там тоже нашлись люди, которые захотели заниматься игрушкой профессионально. Мы просто показывали технологию, по которой можно работать самостоятельно.
— Мастер-классы были платными?
— Наша политика: для местных все бесплатно, — говорит Валерий. — Очень грустно смотреть, как села загибаются, деревни становятся пустующими и депрессивными, хочется делать что-то, чтобы это менялось. Гостям и туристам проводим платные мастер-классы. Месяц перед Новым годом мастер-классы проходят почти каждый день, в обычное время стараемся пореже, чтобы было время на работу. Несколько раз мы начинали вести группы, на которых полноценно учили делать игрушки, но обычно через 3–4 занятия люди пропадают: чаще всего их запрос — найти работу, но быстро стать мастером, чьи работы продаются, не получится, нужно потратить силы.
— Что вами двигало, когда вы начали учить людей делать игрушки?
— Слабоумие и отвага, — смеется Валерий, затем продолжает более серьезно: — Мы хотим, чтобы вокруг нас происходили изменения в лучшую сторону. Можно назвать это теорией малых дел. Если из-за нашей инициативы кому-то станет легче жить, мы порадуемся, что смогли поцарапать Землю, оставить за собой след. На глобальные вещи мы вряд ли сможем повлиять, но какие-то небольшие дела можем осуществить.
— Кружок в соседнем селе мы делали для детей, а получили оттуда четырех взрослых мастеров, вместе с которыми теперь работаем над «Кузьминской игрушкой», — поддерживает Елена.
Белое тельце с заячьими ушами обмотал зеленым ватным листом и перетянул бечевкой. Поделка вдруг действительно становится похожа на приличную игрушку, которой не стыдно похвалиться в соцсетях. Финально расправив влажные от клейстера складки ваты, отправляю своего малыша сушиться в вентиляционный бокс.
— Часть наших художников живет рядом, с ними мы регулярно встречаемся на худсоветах «Василисы делятся премудростями». Часть находится далеко, с ними работаем дистанционно. Мы создали избушку-мастерскую, чтобы собирать в ней книги и альбомы об игрушке, обмениваться тут информацией, знаниями, вдохновляться. Валера долго занимался анимацией и много рисует, он проводит уроки росписи лица, композиции персонажей, это очень хорошо воспринимается женщинами.
— Основополагающий принцип нашего подхода — полная свобода: и технологическая, и эстетическая, и тематическая, — добавляет Качаев. — Это клуб по интересам, человек самовыражается, лепит то, что ему близко, но при этом и зарабатывает деньги. Это такое двойное бинго.
— Мы всю жизнь занимались чем-то художественным: костюмами, анимацией, иллюстрациями, куклой, — продолжает Елена, — и это все была довольно стрессовая работа из-за конкуренции, сомнений в собственной творческой состоятельности. А ватная игрушка — это чистый антистресс.
— Когда я работал в рекламе, мы рисовали раскадровки для рекламных роликов, и их выкидывали в ведро через 15 минут после фокус-группы, — рассказывает Валерий. — Наши игрушки тоже не вечны, но все-таки живут дольше, и, главное, они вызывают хорошие эмоции, а это сильно повышает осознание ценности своей работы.
Пока моя игрушка сохнет, отправляюсь в гости на блины к Марии — одной из художниц «Кузьминской игрушки», которая живет в соседней деревне Пески.
«Я про лису знаю все, потому что она у меня трех кур украла»
По дороге в Пески Мария рассказывает о себе.
— Я из Вязников, но мне всегда хотелось жить в деревне, наверное, из-за животных, чтобы можно было завести кого угодно. Когда сюда переехала, у меня сразу появились павлины, фазаны, куры, свинья, козы. Сейчас здоровье не то, и у меня остались только собаки, кошки и куры. До этого я еще пять лет в Москве жила, работала в «Макдоналдсе» на «Южной», но это был ужас, я тогда жизни вообще не видела. А здесь полная свобода. Бывает, хочется мне поругаться, я иду к лесу, покричу там — и назад как умытая возвращаюсь.
У Марии небольшой одноэтажный дом с множеством окон. Центр просторной кухни занимает белая печь, на ней сверху сушатся березовые дрова.
— Когда переехала, мне хотелось заняться рукоделием и зарабатывать на этом. Какое-то время я расписывала шкатулки с мастерами из Мстеры, потом рисовала мандалы, но ватная игрушка подошла мне идеально во всех отношениях. Я тогда работала в школьной столовой в Песках, и у директора была пара ватных игрушек от Лены и Валерия. Я наглядеться на них не могла, ходила вечерами их разглядывать, но не знала, что ее авторы живут рядом.
На первый мастер-класс я пошла с подругой, и с тех пор мы обе влюбились в ватную игрушку. Мы с подругой стали первыми художниками «Кузьминской игрушки» не из самого Кузьмино, — говорит Мария с гордостью.
— Поначалу я лепила игрушки минимум по четыре часа в день, — продолжает она, — делала что-то простое, чтобы рука привыкла мять: яблоки, овощи, грибы. Тот мастер-класс был в мае 2019 года, а под Новый год я получила первый большой заказ — нужно было сделать 50 мышей, наступал год Крысы. Я тогда очень обрадовалась, что начала зарабатывать на любимом занятии.
К кухне примыкает комната, которую Мария использует как мастерскую. Художница садится за рабочий стол, чтобы показать, как она работает. На диване у нее за спиной лежит беременная кошка, рядом — стеллаж, забитый инвентарем для художественной работы, крафтовыми пакетами и пластиковыми боксами с игрушками, на верхней полке стоит икона в металлической оправе.
— Каждый месяц я делаю игрушек примерно на 25 тысяч рублей, иногда для этого нужно сдать 30 игрушек, иногда — 40, зависит от сложности. Но больше определенного потолка не сделаешь, это не конвейер. Эти деньги для меня очень важны, если бы я жила на одну пенсию, я бы ела только черный хлеб, пенсии мне хватает только на то, чтобы кормить животных. А так могу куда-то путешествовать, делать покупки. Летом ездила в Санкт-Петербург к сыну и заодно работала на маркете «Авторские штучки», там все восхищались, какие красивые у нас игрушки. Сейчас коплю на поездки в Геленджик и в Плес.
Мария быстрыми движениями пальцев приматывает сухую вату к крольчихе, напоминающей русскую барыню. На вопрос, сколько времени у нее занимает одна игрушка, она отвечает, что в среднем день.
— Такая работа — это счастье, уходишь мыслями ото всех проблем. Это чистое творчество, в нем нет никакой политики. Я могу забыть о чем угодно, когда работаю, даже о еде. Мелкая моторика постоянно прорабатывается, это очень полезно. И я с очень многими людьми познакомилась, которые приезжали к нам, с кем-то поддерживаем связь.
Из кухни в комнату заглядывает маленькая собака, еще одна уже лежит в ногах у Марии.
— Сын советует сделать мне что-то современное, например зайца-айтишника с ноутбуком. Но я про айтишника ничего не знаю, а вот про лису знаю все, потому что она у меня трех кур украла, я ее слеплю без проблем.
К Новому году хочу написать короткую сказку, сделать игрушки всех персонажей и продавать в виде набора. А через год выпустить продолжение и новых героев. Сейчас это моя главная идея.
«Это путешествие в 19-й век»
Вернувшись в избу-мастерскую, покрываю тонким слоем смешанного с блестками клейстера игрушку, которая потенциально может стать для меня новым витком карьеры, и снова отправляю ее в бокс для сушки. Пока она досыхает, отправляемся с Качаевыми от простенького домика с табличкой «Мастерская. Кузьминская игрушка» на прогулку по деревне Кузьмино.
— Природа здорово вдохновляет. Первое время мы здесь делали очень много игрушек именно зверей, — рассказывает Елена, — потому что каждый день видишь истории про них: то лиса украдет у нас курицу, то ворона договорится с собакой и таскает яйца у кур, то случится нашествие бобров и они понастроят чего-то невероятного. Интересно, что на ярмарках в Москве чаще покупают игрушки с деревенской тематикой, а в Вязниках и других маленьких городах — что-то утонченное, балерин и танцовщиц. Людей тянет к противоположному.
Спрашиваю Качаевых:
— Вам нравится жить в полупустой деревне после Москвы?
— Да об этом любой столичный житель мечтает — сохранить зарплату и жить на свободе, — как бы шутит Валерий. — Здесь получаешь много эмоциональной автономности, спокойствия, постоянно находишься в диалоге с природой — все это помогает жить веселее. Конечно, в какой-то степени это путешествие в 19-й век — может выключиться свет, потечь крыша, нужно сушить дрова, топить печь, качать воду. Правда, есть надежда, что за счет активности и близости к природе получится пожить подольше.
— Плюсы точно перевешивают, иначе мы бы сюда не переехали. Хотя, конечно, у нас здесь живут 6 из 7 внуков и трое детей, это тоже аргумент, — продолжает Елена.
За избой-музеем стоит белый двухэтажный дом, который построили дочь и зять Качаевых, переехав в Кузьмино. За ним — широкое поле, которое, по словам художников, летом превращается в огромную земляничную поляну.
— А какие недостатки жизни в глубинке вы видите?
— В нашей стране надо жить молодым и здоровым, это ясно и в мегаполисе, но тут медицины нет от слова совсем, — отвечает Елена. — Можно долго прождать скорую, в местной больнице могут отказать в рентгене, когда приезжаешь со сломанной рукой. Обидно, как легко многие местные это принимают.
— А кроме медицины?
— Инфраструктура сейчас везде одинаковая — с заказами в интернете тебе нужен только пункт выдачи, — продолжает Валерий.
— Не чувствуете недостатка в общении? Как у вас с местными складывается?
— Ближе к 60 годам круг общения уже сформировался, — отвечает Елена, — сложно его менять, но сейчас в любом случае многие друзья разъехались. С кем-то учимся общаться дистанционно, кто-то теперь приезжает к нам в гости сюда. А один друг даже купил землю в Кузьмино.
— С местными все нормально, а окружают человека те, кого он сам выбирает, — говорит Валерий. — Если ищешь адекватных людей — найдешь.
Метрах в пятистах от двухэтажного дома поле упирается в такую же, как и дом, белую конюшню, вокруг которой бойко скачут три лошади.
— Какие у вас планы относительно «Кузьминской игрушки»?
— Мы хотим продолжать такую добрую экспансию в окружающий мир, — отвечает Валерий. — Наш зять восстанавливает историческое здание Дома Панникова в Вязиниках, с его балетной студией там будет соседствовать студия «Кузьминской игрушки». В Вязниках молодежь тусуется возле торгового центра, есть ночные клубы, дискотеки, кинотеатр. Мы хотим немного разнообразить культурные возможности города. Хочется, чтобы люди не только стремились уехать в Москву, но и здесь находили какую-то жизнь.
С небольшого возвышения у конюшни видно, что вся деревня Кузьмино — это пара десятков домов, в основном довольно простых. Зимой здесь живут только Качаевы, их соседи приезжают, когда начинает теплеть. По словам Валерия, летом, когда собирается много гостей, они устраивают тут гуляния с большим столом, музыкой и танцами под открытым небом. Зная все это, легко представить Кузьмино как туристическую достопримечательность и понять, почему возвращаться отсюда в мегаполис не хочется.
Подготовил Денис Бондарев