Скульптор-бунтарь: как творил Эрнст Неизвестный

Монумент на могиле Хрущева, 1975 год: ирония судьбы

Отношения Хрущева и Неизвестного не задались с первых секунд их первой встречи. Это случилось на выставке авангардистов в Манеже 1 декабря 1962 года.

Неизвестный вспоминал события того дня: «…в здание входит Хрущев со свитой. Мы находимся наверху, но до нас доносятся крики и вопли уже снизу, там происходит некий шабаш. <…> …все мои друзья, создав некий круг, начали аплодировать поднимающемуся Хрущеву. Их аплодисменты слились с криками Хрущева: "Дерьмо собачье!" <…> …Хрущев грозно ругался и возмущался мазней. Именно там он заявил, что "осел хвостом мажет лучше". Там же произошла очень смешная сцена с Сусловым, который, осматривая работы, сделанные в Саратове, без конца бубнил: "Я сам из Саратова! Я сам из Саратова, это непохоже".

<…> ...Хрущев обрушился на меня с криком, именно тогда он сказал, что я гомосексуалист. Эта "шутка" стала довольно известной, она много раз повторялась на Западе. Я извинился перед Фурцевой, которая стояла рядом со мной, и сказал: "Никита Сергеевич, дайте мне сейчас девушку, и я вам докажу, какой я гомосексуалист". Он расхохотался. После этого Шелепин, курирующий КГБ, заявил, что я невежливо разговариваю с премьером и что я у них еще поживу на урановых рудниках. На что я ответил — и это было именно так, это есть в стенограмме: "Вы не знаете, с кем вы разговариваете, вы разговариваете с человеком, который может каждую минуту сам себя шлепнуть. И ваших угроз я не боюсь!" Я увидел в глазах Хрущева живой интерес. Именно тогда я повернулся и сказал, что буду разговаривать только у своих работ, и направился в свою комнату, внутренне не веря, что Хрущев последует за мной. Но он пошел за мной, и двинулась вся свита и толпа.

И вот в моей-то комнате и начался шабаш. Шабаш начался с того, что Хрущев заявил, что я проедаю народные деньги, а произвожу дерьмо! Я же утверждал, что он ничего не понимает в искусстве. Разговор был долгий, но в принципе он сводился к следующему: я ему доказывал, что его спровоцировали и что он предстает в смешном виде, поскольку он не профессионал, не критик и даже эстетически безграмотен».

Интересно, что сын Никиты Сергеевича после смерти отца обратился именно к Неизвестному, чтобы тот сделал надгробный памятник. Монумент получился отличный — как раз в том стиле, который так сильно нервировал Хрущева. Сначала сын Никиты Сергеевича предлагал заняться этим вопросом скульптору Зурабу Церетели, но ирония судьбы и воля случая оказались сильнее. Памятник был установлен на могиле партийного лидера лишь спустя четыре года после его смерти. Его можно увидеть на Новодевичьем кладбище.

«Орфей», 1962 год: ответ советской власти

Когда Эрнст Неизвестный вернулся домой после скандала, устроенного Никитой Хрущевым на выставке в Манеже, ему внутренне требовалось как-то ответить на все нападки в свою сторону, психологически отстоять собственную правоту. Так и родилась идея создать памятник Орфею — певцу из античных мифов, непобоявшемуся спуститься в царство теней и обреченному на одиночество. Все, что есть у Орфея, — его песни, его искусство. Вокруг него — кромешная тьма. В таком же положении чувствовал себя и Неизвестный, ожидавший репрессий после произошедших на выставке событий.

«”Орфей” — это песня одиночества. Мускулистый человек на коленях, прижавший одну согнутую в локте руку к запрокинутой голове в жесте какого-то невыразимого горя, безысходности и тоски, а другой разрывающего себе грудь. Тема человеческого страдания, отчаяния здесь выражена с какой-то почти невозможной силой. Мне представляется, что это одна из самых сильных и выразительных вещей Неизвестного 60-х годов», — делился искусствовед Никита Воронов.

А в 1995 году мир увидел давнюю работу Неизвестного еще и в качестве наградной статуэтки премии «ТЭФИ». Журналист Владимир Познер вспоминал: «Виделись мы совсем не часто. Был два раза в его мастерской, где меня совершенно потрясла скульптура “Орфей”. Это тот же Орфей, которого много лет спустя Неизвестный, уменьшив статую в несколько раз, подарил Академии российского телевидения в виде “ТЭФИ”».

«Золотое дитя», 1995 год: самый большой младенец в мире

Еще в 1944 году Эрнст Неизвестный, находясь в тот момент на фронте, задумал скульптуру, посвященную обновлению мира. Когда скульптор в рядах Красной армии попал в освобожденную Одессу, он понял, что именно хочет изобразить: Неизвестному было важно создать образ новой жизни, рождения будущего. Его сильно впечатлило то, что он увидел в Одессе: «Всюду следы боев, развалины. Тяжелые годы провели одесситы в оккупированном городе. Но дух их не был сломлен. Оптимизм, крепость духа поразили меня».

Огромный бронзовый младенец, вылезающий из скорлуп, — это ядро обновленного мира, который после войны должен поменяться навсегда. Над проектом монумента Неизвестный начал работать спустя полвека после событий Второй мировой — в 1994 году. В своей мастерской в Нью-Йорке он с помощью скульптора Михаила Ревы создал из гипса четырехметрового младенца, который в разобранном виде отправил в Одессу. Лишь в Киеве на заводе «Монументскульптура» «Золотое дитя» смогли отлить в бронзе.

«Древо жизни», 2004 год: история человечества и бесконечность вселенной

Судьба Неизвестного как художника была неровной. Он то попадал в немилость режиму и не имел возможности творить долгие годы, то наслаждался всесторонним признанием и получал «зеленый свет» на все свои инициативы. Даже в нулевые, когда Неизвестный уже считался безусловным мэтром, чиновники, критики и обычные люди постоянно меняли свое отношение к нему. Сейчас сложно сказать, от чего это зависело. Видимо, таков удел большинства творческих амбициозных людей, находящихся на виду.

В 1956 году Неизвестный задумал монумент «Древо жизни» — это образ, существующий во всех мировых культурах. Скульптор хотел изобразить вехи истории всего человечества, создать высказывание о победе духовного над материальным. Позднее он вспоминал: «Древо жизни возникло следующим образом. Это было очень тяжелое время. В Москве меня каким-то образом начали обвинять в ревизионизме, я даже тогда не знал, что это значит. Но в общем мне тогда надо было убраться, я смылся на Урал, к родителям, где работал на Литейном заводе. Учился литью, был учеником, потом литейщиком. Ночью я отливал свои скульптуры из отходов металла, начальство мне это разрешило. Я, признаюсь, тогда был в отчаянии, будущее мне было неизвестно, меня даже преследовали мысли о самоубийстве. Ночью мне приснилось «Древо жизни». Это было сердце из семи витков. Я его зарисовал, и вдруг цель мне стала ясна: все мои работы станут частью этого сооружения».

Идея проекта постоянно изменялась, а до конца работа была доведена только через 30 лет. Монумент получился больше похожим на человеческое сердце, чем на дерево. Во всяком случае, бронзовая «крона» уж точно. На «Древе жизни» переплетаются телами десятки исторических личностей, героев легенд и религиозных текстов. На «ветвях» вселенского дерева место нашлось и Будде, и Адаму, и Юрию Гагарину. Они «повязаны» лентой Мёбиуса — символом бесконечности.

Изначально Неизвестный хотел создать настоящую вавилонскую башню — огромную скульптуру-здание, в котором смогла бы располагаться ООН. Обстоятельства внесли коррективы в эти планы. «Древо жизни» получилось семиметровым, зато каждую деталь монумента скульптор создал своими руками, без посторонней помощи.

В 1997 году мэр Москвы Юрий Лужков дал Неизвестному понять, что его монумент можно установить прямо перед зданием мэрии на Новом Арбате неподалеку от Дома правительства. Но в итоге на этом месте установили другую работу скульптора. Интерес к «Древу жизни» вообще как-то резко угас. До 2004 года бесконечной чередой шли заседания всевозможных комиссий, на которых обсуждалось, будет ли где-нибудь в принципе установлен этот монумент. Неизвестный не сдавался и инициировал эти заседания, пока не добился своего.

Впрочем, критики отзывались о работе крайне нелестно. Директор Государственного института искусствознания Алексей Комеч заявлял: «Такие композиции никогда не относились к числу удач крупных скульпторов — они всегда погрязали в деталях, в сюжете... Для меня это абсолютно тот же случай. Это произведение я не хотел бы видеть ни в одном месте».

Профессор Нина Молева, давняя знакомая Неизвестного, тоже высказалась довольно неожиданно: «Эту скульптуру я знаю 40 лет — 26 ноября 1962 года она была показана на выставке в Москве. Это говорит о том, что художник этой идеей увлечен всю жизнь. Всю жизнь он над ней думает, но сказать, что это размышление над такой всеобщей философской концепцией было перенесено в скульптуру, я не могу. Памятник пока не состоялся».

В 2004 году монумент все-таки был установлен в вестибюле пешеходного моста «Багратион».

Подготовил Алексей Черников