Наталья Андрейченко «Откровение». Исповедь актрисы
История «Зимней вишни»
Сложный выбор между фильмами, которого у меня не оказалось
После «Сибириады», «Торговки и поэта», «Военно-полевого романа» и «Мэри Поппинс» мой мраморный кухонный подоконник в Дегтярном переулке всегда был завален сценариями, лучшими сценариями, которые мне присылали мэтры советского кино. Многие писались конкретно под меня, актрису Наталью Андрейченко.
Так было и в 1983 году. Мой любимый драматург, Владимир Иванович Валуцкий, автор сценария «Мэри Поппинс», написал для меня сценарий к фильму «Зимняя вишня». Я влюбилась в этот сценарий, знала, что это моя роль. Но самое интересное, что Валуцкий сам считал, что никто другой главную роль играть не может. Я, конечно, была ему очень благодарна, я осознавала свою необходимость и значимость в этом проекте, но чтобы вот так ко мне относились…
И вот я в абсолютном восторге, безумно хочу играть, я в это все верю, я это чувствую и понимаю… Фильм находился в предподготовительном периоде. И вдруг появляется на горизонте американский режиссер Лоуренс Шиллер. Встречается со мной и говорит о том, что он делает такой уникальный, первый американский проект в нашей стране. Проект, который стоит сумасшедших денег. Страшно даже представить, что такое в 1983 году 35 миллионов долларов, это просто нереально (я точно помню, что все соболя в картине были настоящими, как у Марлен Дитрих в фильме, где она играет русскую императрицу Екатерину Великую).
Здесь надо сказать большое спасибо Андрею Сергеевичу Кончаловскому. Он замолвил за меня словечко, так как считал, что это настоящий выход в большой американский кинематограф. Я думаю даже, что он конкретно порекомендовал американскому режиссеру и продюсеру телекомпании NBC взять меня в фильм «Петр Великий» на роль царицы, первой жены Петра Великого Евдокии Лопухиной, которая в этом десятисерийном сериале представлена с 16,5 по 65 лет. Трагическая, настрадавшаяся историческая личность, чуть ли не святая после всех мытарств и унижений, через которые ее провел собственный муж. Как символично. О боже, как похоже на мою собственную судьбу, которую я в дальнейшем проживала с Максимилианом Шеллом!
Но, естественно, в фильме герои говорят по-английски. Поэтому и Шиллер, и Кончаловский поставили передо мной главную задачу — учить английский язык. В Россию были отправлены коучи, две англичанки, и я постоянно должна была приезжать и заниматься уроками. Текст роли уже был готов. И они вдалбливали в меня не только язык, но еще готовили меня для того, чтобы я хорошо, без акцента, произносила большие серьезные речи в готовом сценарии. Я занималась, но, честно говоря, без особого энтузиазма, так как очень хотела играть в «Зимней вишне», начало съемок которой было запланировано на июль — август и начало сентября. И это чуть-чуть совпадало со съемками «Петра Великого» в Суздале (лишь в сентябре).
Кроме того, мой муж, Максим Дунаевский, был категорически против американского фильма. Боже мой, его просто переколбашивало, когда мы говорили об этом. Я занималась через день, т. е. каждый второй день по 2–3 часа учила язык и готовилась к роли. Потом я, честно говоря, забросила это все в задницу и перестала ездить на уроки.
В этот момент появился Лери Шиллер. Он постоянно приезжал в СССР, жил в гостинице «Националь», ездил на большом лимузине. Он был очень занятой человек, времени у него вообще не было, поэтому наш разговор состоялся в этом лимузине, пока он ехал в аэропорт Шереметьево. (Я в первый раз в своей жизни каталась на лимузине, да еще и в Советском Союзе!) Шиллер вставил мне больших пи***лей, потому что ему сообщили, что я не учу язык. Тот час, пока мы ехали до Шереметьева, он говорил, что я обязана это делать, потому что у него в картине будут сниматься такие звезды, о которых я просто не слышала, а на них молится весь мир.
Я выслушала его внимательно и сказала, как всегда, свою знаменитую фразу: «А на хрена мне всем этим заниматься и учить твой глупый язык? Мне это никогда не понадобится, потому что фильма ты своего у нас в Советском Союзе никогда не снимешь, ты просто это не пробьешь. „Совкино“ тебя не допустит». Я была абсолютно уверена, что никто ему никогда не даст снимать американскую картину в нашей стране. Шиллер, бедный, не знал, что делать. Вмешался, естественно, Андрей Сергеевич Кончаловский, которому тот нажаловался. Но, кроме того, было еще кое-что…
Как интересно Господнее провидение. Как интересны повороты судьбы!..
В это же время у кого-то в гостях я встречаюсь с Натальей Вишневской, хорошей и очень красивой женщиной, прекрасной актрисой, которая работала в Театре имени Пушкина и жила в СССР, но была замужем за французом. Это был французский журналист. Так вот, узнав о моих метаниях, она быстро увела меня в другую комнату, взяла за руки, посмотрела мне в глаза и сказала: «Девочка (она была старше), ты сумасшедшая или как к этому относиться? Какие мысли могут быть по этому поводу? Какие сомнения могут быть? Тебя приглашают в фильм, где снимается Максимилиан Шелл, сэр Лоуренс Оливье, Ванесса Редгрейв, Омар Шариф, Хельмут Грим, Лилли Палмер, звезда на звезде сидит и звездой погоняет. Это даже невозможно себе представить — собрать таких актеров в одну картину. У тебя одна из главных ролей, это твоя возможность, это твой выход в другой мир. И ты говоришь о какой-то смятой вишне?» А про Максима она сказала: «Да он просто ревнует, это абсолютно нормально. Любой бы мужик ревновал, когда бы жене вот так с неба падали такие возможности».
Я услышала Наталью Вишневскую. Я услышала моего дорого мэтра Андрея Сергеевича Кончаловского, которого безумно люблю, уважаю, обожаю с ним работать. Но… Я все равно хотела сниматься в «Зимней вишне». И вот здесь происходит нечто потрясающее. Американская компания выходит на связь с киностудией «Ленфильм», чтобы поговорить с Игорем Федоровичем Масленниковым, режиссером фильма «Зимняя вишня». И предлагают вариант совмещения съемок: в августе я вообще свободна, а в сентябре у меня будет всего лишь несколько сцен в Суздале. Они готовы снять это, предположим, за три съемочных дня (могли даже в субботу и воскресенье), чтобы я могла спокойно сниматься на «Ленфильме». Это вызывало уважение! Молодцы ребята-америкашки! Они могли бы сделать все что угодно.
Но режиссер Игорь Масленников был секретарем партийной организации киностудии «Ленфильм». И на партийном собрании он произнес следующую речь (мне дословно передали его слова): «Я не позволю, чтобы наша великая киностудия и мой замечательный фильм лизали ж*пу какому-то американскому империализму». То есть мне отказали в роли, которая была написана исключительно для меня — это было условием автора сценария для производства этого кинофильма! И получается, что у меня выбора никакого не оказалось, кроме как остаться с фильмом «Петр Великий».
Судьбоносные решения
«Мой режиссер» П. Тодоровский и «Интердевочка»
Через восемь лет история с выбором повторилась. И вообще, это не один раз происходило в моей жизни, когда в одну секунду приходится принимать решение. И судьба иногда ведет другим путем, и не случается то, что, казалось бы, должно было случиться (а по сути, не должно было). Здесь я хочу рассказать о моем любимом Петре Ефимовиче Тодоровском, который точно так же, как и Валуцкий, написал для меня сценарий. Петр Ефимович был «моим» режиссером. Я обожаю этого человека, эту истинно гениальную душу искусства. Кроме того, он был и божественной красоты мужчина. У него было все…
Сценарий «Интердевочки» был написан исключительно для Натальи Андрейченко. И случилась такая же непонятная история. Петр Ефимович, зная мой ум, мою ответственность, максимализм и перфекционизм, зная, как я работаю и пашу как лошадь, насколько я образованный человек, очень боялся показать мне неготовый вариант или не самое лучшее («Мы будем делать только самое лучшее» — это был наш уговор, наше решение), поэтому он оттягивал время. Он корректировал сценарий под меня ровно три раза, прежде чем передать его мне.
Его опередил звонок Олега Янковского (разница была в 20 минут): «Наташенька, дорогая, случился очень большой момент в твоей жизни. Я передаю трубку моему самому большому другу и еще хочу сказать тебе, что я очень-очень ревную, пожалуйста, поговори – это Роман Балаян». Блин, известнейший режиссер, обалденнейший человек, я обожаю его работы. Оказалось, что он написал для меня сценарий «Леди Макбет Мценского уезда». Я вообще не знала, к сожалению, что готовятся съемки этого фильма.
В свое время, когда мне было 23–24 года и когда я уже была звезда-звезда-звездища, я сама ходила к Филиппу Тимофеевичу Ермашу, министру кинематографии, буквально стояла на коленях, чтобы для меня поставили фильм «Леди Макбет Мценского уезда» (я как раз была в правильном возрасте: в книге Лескова ей сначала 18 лет, а когда развиваются события, героине 23–24 года). А теперь, когда мне роль принесли, мне 32 года. Балаян сказал, что знает, как я мечтала об этом. Я, помню, заплакала от счастья и сказала: «Да, конечно, да, да, да, только есть маленькая ситуация, наверное, нам надо будет об этом поговорить, Я буду сниматься». Но «ситуацию» про свою беременность в данном разговоре я объяснять не стала.
Не проходит и 10 минут — звонок по телефону. Тодоровский Петр Ефимович. «Наташенька, я не хотел отправлять тебе не самую лучшую версию. Я знаю твой дотошный характер, что ты обязательно докопаешься до каких-либо ошибок. Вот здесь все без ошибок. Я написал для тебя сценарий. Это „Интердевочка“. Я думаю, что тебе понравится. Я отправляю тебе сценарий с курьером. Жду ответа».
Я заплакала. «Петр Ефимович, помогите мне, пожалуйста. Я вас умоляю. Я хочу работать только с вами. Я вас люблю, вы это знаете, у нас с вами тандем. Мы уже все отработали, мы знаем, как работать вместе, я вам доверяю. Петр Ефимович, 10 минут назад я согласилась сниматься в картине Романа Балаяна „Леди Макбет Мценского уезда“».
Пауза. Петр Ефимович говорит: «Наташа, Роман Балаян — очень большой художник. Он очень хороший режиссер. Это потрясающее гениальное произведение Лескова. И, насколько я помню, ты мне говорила о том, что мечтала сыграть Екатерину Измайлову, а министр Ермаш тебя обидел и сказал, что это секс на бытовой основе, и чуть ли не стал к тебе приставать сразу же в кабинете — только потому, что ты принесла ему историю „Леди Макбет Мценского уезда“. Так или не так?» — «Так, Петр Ефимович». (Я плачу.) Он говорит: «Поэтому ты будешь сниматься у Балаяна. Не отказывайся». Так я начала сниматься у Балаяна.