«Я тот еще самоед»: Слава Копейкин о сериале «Дети перемен»

Когда я смотрел первые серии «Детей перемен», у меня возникло ощущение, что твой Турбо из «Слова пацана» прошел апгрейд: парень пережил 80-е и дослужился до решалы у авторитетного бандита. Расскажи, чем Петр отличается от Турбо?

Это абсолютно разные персонажи, даже литературно. Петр (главный герой сериала «Дети перемен», которого играет Слава Копейкин — Прим. ред.) объемный, я постарался сделать его живым человеком. Впоследствии он переживает дикую боль — как психологическую, так и физическую, и это приводит его чуть ли не к сумасшествию. Петр — человек, который руководствуется соображениями, как ни странно, добра. Только обстоятельства не всегда позволяют это делать.

Наверное, для Петра не столь важно мнение пацанов. Это другое время, и теперь семья — это то, ради чего можно жить, можно зарабатывать деньги (даже пускаясь в криминал). Согласен?

Согласен, и Петр действительно к этому стремится. Но параллельно он переживает одиночество. Не могу, конечно, раскрывать, что будет дальше, но тема ломающего людей одиночества очень важна в сериале.

А в чем это одиночество выражается? В том, что в семье нет понимания и принятия?

Возможно, оно идет изнутри. Влияют окружающие обстоятельства и те перемены, которые происходят с детьми.

Давай обсудим название. Кто такие «дети перемен»?

Это не только сыновья Флоры (Петр, Юра и Руслан — главные герои). Все персонажи сериала, так или иначе, дети перемен. Они проживают тот период, который разделит жизни всех на «до» и «после».

«Дети перемен» — сериал про людей, для которых криминальный путь кажется единственным выбором, но сыновья Флоры пытаются вырваться из этого круга. Петр, например, ходит на пение — просто потому, что ему это нравится. Уже вызов для жанра. Ваш герой, выходит, бунтарь, а не бандит?

Он хотел бы жить по-другому. К сожалению, не получается. А вот по поводу того, что он сопротивляется миру… ну, как говорится, лиха беда начало.

Так ты обладатель баритона? Так говорят твоему герою в сериале.

Не знаю, наверное (смеется). На самом деле, я не поющий человек — если пою на людях, начинаю всегда стрессовать, потому что себя слышу. Слух у меня есть, и я слышу, что я плохо пою, начинаю нервничать, злиться на себя. Я тот еще самоед.

В «Детях перемен» много однокадровых сцен, и ты рассказывал, что в этой атмосфере тебе было комфортно работать. Тебе вообще, насколько понимаю, не нравятся лощеные сцены, когда идеально выставленный свет, на каждого актера по кадру и т. д. Почему?

Когда я вижу перед собой все симметричное, с помощью какого-то внутреннего камертона определяю, что это не мое. Жанр должен быть какой-то выдержанный, как, например, у Уэса Андерсона или Стэнли Кубрика. Не нужно в этот жанр играться, если не умеешь делать чисто. Зато ты можешь сделать так, чтобы это выглядело живо, так, будто зритель за всем подсматривает. И это интереснее, в это действительно веришь.

Напоминает принцип «Догмы 95»: следует не фильм снимать там, где установлена камера, а устанавливать камеру там, где снимается фильм.

Все так!

Расскажи, как ты готовился к роли?

Никак. Советовался с Евгенией Олеговной Дмитриевой, своим педагогом. Сделать образ живым, как я выразился, я пытался непосредственно на площадке. Потому что чувствую все скорее интуитивно, нежели технически.

Ты рассказывал о подготовке к роли и, среди прочего, рассуждал про то, как важно не сваливать вину на родителей, а разобраться в причинах конфликтов, понять и простить их ошибки. Как это связано с сериалом?

Так это итог рефлексии персонажа из сериала. Все-таки родители Петра совершают очень много ошибок (именно ошибок, он сам так считает). Два младших брата, которые перетягивали внимание матери на себя, плюс к этому — новые мужья Флоры, чужие ему люди. Петр понимает, что он предоставлен сам себе, он брошен и забыт, и это не может не отразиться на ребенке.

Каждый человек сам для себя — центр Вселенной, и любую проблему он рассматривает со своей колокольни, не задумываясь, чем руководствуются окружающие. Во второй серии, когда из тюрьмы возвращается отец Петра, они вместе с матерью впервые за 7 лет собираются в кафе. Он счастлив как ребенок, но тут же находит момент, чтобы рассказать о своей травме, начинаются какие-то осуждения (он и подвыпивший был). Очень важно понять: да, родители ошибаются, но а ты сам разве никогда не совершал ошибок?

Вообще эти слова звучат и как собственная рефлексия.

Нет, это не мои травмы. Мы очень хорошо общаемся с родителями, и с мамой, и с папой.

Чтобы что-то осмыслить, не обязательно, чтобы это происходило в твоей жизни. Люди переживают много боли. Я много с кем общаюсь и потом, вбирая в себя эти истории, рефлексирую, представляя себя на их месте и понимаю, как это все работает.

Твои родители уже посмотрели первые серии? Как они отреагировали?

Родители и сестра, как всегда, мне говорят: «Мы не можем отделаться от мысли, что мы знаем эту мимику, эти жесты, все равно мы видим тебя на экране». Им нужно какое-то время, чтобы почувствовать саму историю. А так — им очень понравилось! Ждем остальные серии, чтобы их обсудить.

Турбо из «Слово пацана», Рома из «На автомате», Петр из «Дети перемен». Ты органично смотришься в образе пацана, «рубахи-парня». Не устал ли от таких амплуа?

Устал, конечно, и хочется попробовать что-то еще. В перспективе есть проекты, которые диаметрально противоположны тому, что уже было. А пока получается быть органичным и жить в кадре. Сначала персонажи есть только на бумаге, их ведь нужно оживить всех. Я стараюсь и, надеюсь, у меня получается.

Ты четко разграничиваешь себя и киногероя, которого играешь. Не замечаешь ли, что роль иногда начинает как-то влиять на тебя?

Отношусь к этому как к детской игре. Верю, условно, что есть дракон, и я от него спасаюсь. Когда игра закончилась — она закончилась, и дракона больше нет. Как ребенок вхожу в кадр и понимаю про себя: сейчас я Петя, он такой-то, говорит и делает то-то. Вышел из кадра — все, наигрался, и я больше не Петя.

И все же эти персонажи больше подсвечивают твою личность. На экране мы видим тебя, а не героя.

Если бы ты знал меня в жизни, то понимал бы, что вообще нет (смеется). От меня как человека в этих образах мало чего остается. Появляется совершенно другая личность.

Расскажи, какой характер тебе было бы интересно сыграть?

Поскольку я очень эксцентричный, взрывной человек, мне было бы интересно сыграть кого-то спокойного, более сдержанного, может, даже хладнокровного.

А так… ну, Дьявола, наверное. Интересно было бы попробовать сыграть Петра Верховенского из «Бесов» Достоевского.

Верховенский — неожиданно! А почему?

Это очень объемный, интересный персонаж. В нем можно «закопаться», искать и искать… по итогу и не найти! В ГИТИСе мы чуть ли не год изучали Достоевского. Помимо «пятикнижия», очень много прочитал его книг. Мне, кстати, очень нравится сериал «Преступление и наказание», который вышел недавно. Это постдраматическое искусство, нужно понимать, что дух происходящего передается не напрямую, через текст или игру актеров, а через какое-то инфернальное сумасшествие, которое там происходит. Потому что Достоевский все-таки про искание прекрасного в человеке через его самые ужасные проявления. По-моему, только он смог исследовать эти невероятные глубины.

А что из его «Пятикнижия» тебе больше понравилось?

Не могу выделить что-то одно, это абсолютно самостоятельные произведения, и все гениальны по-своему. Единственное, в меньшей степени мне понравился «Идиот», потому что герои романа, в особенности князь Мышкин, мне сами не нравятся. Мышкину я в принципе не верю, он только говорит про любовь к человеку, но лично я вижу обратное. Все от него страдают. Хотя сыграть роль князя Мышкина было бы интересно! Чтобы понять, почему ему можно верить или где он обманывает по итогу.

Ты как-то говорил, что ты не из тех актеров, кто будет пытаться что-то доказать режиссеру на площадке, объяснить свое видение героя. И если тебе говорят «нет», ты все сделаешь без проблем. А не думаешь, что доказывать — как раз право актера?

Когда есть возможность соавторства, я ее использую. Просто есть такие режиссеры, знающие, чего они хотят. Они не подпускают актера к своей «кухне». Ну и зачем мне тогда спорить или кидаться стульями? Актер — это пластилин в руках режиссера, нужно просто отдавать себе в этом отчет. Прекрасно, когда есть возможность соавторства, но если нет, будь добр — работай, ты вообще-то за это деньги получаешь.

Беседовал Александр Юдин