«АукциON» — это ваше детище или совместное с Сергеем, как pop/off/art?
Только мое. Нам принципиально важно отделять совместные и личные истории друг от друга. Например, помимо «АукциON» существует некоторое количество других моих персональных проектов: образовательные программы, арт-путешествия и онлайн-галерея Artzip. А в pop/off/art я являюсь партнером. Галерее в этом году 20 лет, я в коллективе уже 15 из этих 20. И первые годы, лет восемь или девять, я занималась управленческой и административной деятельностью. Сейчас я уже практически отошла от этих задач.
На самом деле галерея уже давно занимается вторичным рынком. У нас даже был выделен менеджер специально под эту задачу, но в какой-то момент мы поняли, что это мешает нашей основной деятельности. Вторичный рынок — это в основном не наши художники, а галерея должна быть сосредоточена на продюсировании, продвижении, выставлении и продаже своих резидентов. В общем, работа со вторичным рынком отнимала время и силы до тех пор, пока я не приняла решение создать новый бизнес. И аукцион — это инструмент, который лучше всего подошел для этих задач.
Двадцатилетний опыт работы, взаимодействия с дилерами, коллекционерами, галереями и консультантами — в общем, со всеми акторами рынка, кто покупает и продает работы, позволил пойти на этот непростой шаг. Так просто с нуля это не создать. К тому же pop/off/art часто выступает консультантом при создании тех или иных частных коллекций, в которые входят художники не только галереи.
Не так давно я общалась с куратором, которая высказала, может, непопулярное, но интересное мнение об аукционах. Она сказала, что аукционы для современных художников — опасная вещь, ведь отсутствие продажи может испортить ему историю. А что вы скажете на этот счет?
Работа может быть не продана, и я считаю, что ничего страшного в этом нет. Я думаю, что любую «непродажу» нужно анализировать — выяснить, почему она случилась. Например, если мы говорим о вторичном рынке, то это будет работа не от художника напрямую, а от коллекционера, который сдал ее на аукцион на перепродажу. В данном случае цена может быть любой — купил за тысячу, а сейчас хочу получить три. Завышенная цена за лот — одна из самых распространенных причин непродажи работы на аукционе.
Другая причина — это слабый рынок и спрос на художника на вторичном рынке или в принципе в данный период времени. Статистика продаж работ на аукционах определенного художника в пределах 70–75% считается хорошим показателем. Аукционные продажи являются важным маркером в аналитике по рынку художника, росту цен, обороту и количеству продаж как на первичном, так и на вторичном рынке. Это ориентир как для начинающих покупателей, так и для инвесторов в сфере искусства. И мы как галерея, а сейчас и «АукциON» делаем подобные аналитические справки по запросу покупателей.
Возвращаясь к прошедшему аукциону, всего у нас было 66 лотов. И из них продалось 72%, то есть около 50 лотов. Для первого аукциона это великолепный результат. Редко очень случается, что продаются все или большинство лотов. Это наводит на мысль о том, что продавец манипулирует рынком.
Например?
Скажем, аукционист договаривается с коллекционером или художником, поднимая цену до неадекватной, таким образом как бы подтверждая высокие цены на первичном рынке, но при этом «перегревая» рынок художника.Зачастую это плачевно сказывается на дальнейшей судьбе художника. Мы для себя приняли за правило обеспечить открытый рынок и честную игру по отношению к покупателю, в первую очередь.
Экспозиция «АукциON» Фото: Алена Фетисова
Экспозиция «АукциON» Фото: Алена Фетисова
Экспозиция «АукциON» Фото: Алена Фетисова
Экспозиция «АукциON» Фото: Алена Фетисова
Ваши основные конкуренты — VLADEY, потому что больше никто не продает новейшее искусство на вторичном рынке, кроме них. В чем ваше принципиальное отличие от конкурентов, чем и как вы собираетесь привлекать коллекционеров?
Мы позиционируем наш аукцион как максимально прозрачный, и первое, что мы решили открыть на всеобщее обозрение — это цены продаж. Эта аналитика должна идти в большие агрегаторы, как, например, ArtInvestment или Artprice. Вы правильно отметили, что наш основной конкурент — это VLADEY. Они уже много лет скрывают цены, так как проводят аукционы «Все по 100» с низкими результатами. Когда такие истории стабильно происходят едва ли не каждую неделю, то они рушат рынок художника. Если автор прикреплен к галерее, где его работы стоят совсем других денег, а на торгах они оказываются в разы ниже, то очень сложно потом объяснять покупателю, почему так.
Мы сосредоточены на больших аукционах, которые будут проходить 3–4 раза в год. В основном это вторичный рынок, но некоторые работы будут и от авторов или галерей. Такова международная практика последних десятилетий на больших аукционах. Например, на прошедших торгах у нас была представлена работа Саяна Байгалиева «Двоичность». Я бы сказала, что он за последний год стал звездой своего поколения. Недавно у него прошла совершенно потрясающая персональная выставка Matte(r)reality в Музее искусств им. Кастеева в Алматы, он вошел в список перспективных художников Forbes Казахстан, а еще участвовал в параллельной программе Венецианской биеннале от Казахстана. Он — резидент Artzip, мы показывали его на ярмарках в 2024 году и продали в значимые частные коллекции. Работа «Двоичность» ушла за 2600 евро, выше стартовой цены.
Еще один очень важный момент в аукционной истории — провенанс работы, ее происхождение, экспертизы. Мы, со своей стороны, предоставляем сертификат от аукционного дома. Но, помимо этого, делаем экспертизы на работы, в основном шестидесятников, если их не было у владельцев работ.Нашим партнером стал Центр художественной экспертизы им. Репина: у их специалистов есть лицензия и соответствующая квалификация. В Центре отличное оборудование, позволяющее проводить экспертизу очень быстро и качественно — в течение пары дней. Иногда аукционы не берут ответственность подтверждения подлинности на себя, и покупатель вынужден проходить через процедуру возврата произведения и средств, если сталкивается с подделкой. Я же считаю, что торговля подлинниками — это наша репутация и бережное отношение как к своему времени, так и к времени коллекционера. Провенанс работы тоже должен быть безупречным.
А что может пойти не так с провенансом работы?
Например, художник давал свои работы на выставку организации или частному лицу — это может быть и галерея, и частный музей, и выставочная площадка. Затем художник уехал, а работы остались в институции. При этом художнику ни денег не заплатили, ни работы не вернули. А потом эта вещь вдруг всплывает на вторичном рынке. Получается, что происхождение этой работы, с одной стороны, понятно, но незаконно с точки зрения владения и перепродажи. Мы налаживаем контакты со многими наследиями, чтобы подтверждать происхождение и подлинность работ. А также чтобы отчислять процент в виде роялти за вторичную продажу работы художнику или наследникам. Этим в России занимается компания «Управис», с которой и мы, в том числе, начали сотрудничать.
Процент такого роялти составляет от 4,5% до 5% в зависимости от суммы продажи на аукционе. Сейчас мы совместно с ними обсуждаем схему, в рамках которой процесс выплат роялти художникам или их наследникам будет прозрачным и комфортным. Нам кажется важным не пускать эту волну на самотек, и мы уже достигли договоренностей выплат художникам и нескольким наследникам напрямую от аукционного дома.
Еще одно из отличий или преимуществ на сегодняшний день — это самая низкая комиссия для наших покупателей. В среднем аукционы работают с 20% или 25%, мы же стартовали с 17%. Комиссия понижается в зависимости от суммы до 15% и даже до 13%. Думаю, с этим предложением мы будем работать несколько ближайших аукционов, а потом пересмотрим комиссию в зависимости от того, как система приживется. Кроме того, те покупатели, которые поддержали нас на первых торгах, на следующие пять работ получают комиссию всего 10%. Я понимаю, что мы действуем немного себе в ущерб, но на первом этапе это необходимо для привлечения покупателей, чтобы те, кто раньше никогда не покупал на аукционах, стали нашими постоянными клиентами.
Экспозиция «АукциON» Фото: Алена Фетисова
Экспозиция «АукциON» Фото: Алена Фетисова
Экспозиция «АукциON» Фото: Алена Фетисова
Экспозиция «АукциON» Фото: Алена Фетисова
Первые торги «Я покупаю — следовательно, я существую!» прошли 12 декабря. Как вы оцениваете их результат?
Для первых торгов — отлично! Мы ставили для себя несколько задач: сделать стартовую цену минимальной, чтобы и для нас, и для покупателя вход был комфортным, но при этом оставаться «в рынке». Многие работы у нас были проданы по стартовой цене. За некоторые лоты развернулась живая борьба, последний лот — рисунок Ильи Кабакова 1973 года. Он ушел с молотка за 7000 евро при стартовой цене 3500 евро, что стало красивым и ярким завершением первых торгов.
Также очень хорошо были проданы Валерий Герловин, Михаил Рогинский, Александр Дашевский, Нестор Энгельке. Мне казалось, что за некоторые работы будут биться до последнего, например за картину «Сурикаты» из серии «Парадный портрет» Владимира Дубосарского и Александра Виноградова. Этого не случилось, хотя работа продалась. Ее эстимейт составил 12–15 тыс. евро, стартовую цену мы поставили 12 тыс. евро. За эту стоимость ее и купили.
Первые торги «АукциON» прошли и онлайн, и офлайн, и по телефону. Как вы подружили все три формата в одном одновременно? Все удалось?
Гибридный формат аукционов — это норма для любого большого аукционного дома, хотя многие ограничиваются онлайн-форматом и трансляцией. Мы приняли решение, что наши аукционы будут проходить во всевозможных форматах для удобства участия каждого покупателя, хотя оно очень непростое с точки зрения технического обеспечения. У нас была задача привлечь покупателей офлайн, так как мы точно знаем, что искусство вживую — это совсем другое визуальное и эмоциональное восприятие, и только немногие опытные покупатели имеют опыт оценки искусства по репродукции.
А какой же это накал эмоций, когда ты сидишь в зале и борешься с реальными покупателями, а не в виртуальном мире — это надо было видеть и чувствовать!На первом аукционе у нас были технические сбои. Сервер не справился с нагрузкой, за вечер было невероятное количество запросов и посещений на сайт. Техническая поддержка, разработчики сайта постоянно были с нами все время торгов, в реальном режиме разрешали непредвиденные ситуации. Мы провели анализ и проверку, и сейчас работаем над тем, чтобы следующие торги прошли без проблем и задержек.
Покупатели разделились на три части: треть участвовала онлайн, треть — офлайн, треть — по телефону, что абсолютно оправдывает легитимность такого гибридного формата. Продажи составили около 40 млн рублей.В будущем мы продолжим работать в трех форматах сразу. А еще хочется иногда менять пространства — сейчас мы находимся в процессе переговоров с несколькими музейными площадками и современными лофтами, чтобы разнообразить места проведения торгов.
Еще мы очень здорово проработали с коллекционерами систему «неотложного бида», или «неотложной ставки». Это опция, которую используют многие большие аукционы, в том числе Sotheby’s. Она заключается в том, что человек гарантирует аукциону первую ставку. Если за работу никто не бьется, то она остается за ним, и он получает сниженный процент — 2% за лояльность. А если за нее кто-то начал биться, он эти 2% получает в виде денежной премии за то, что он сделал для нас первую ставку. Он заработал тем, что поддержал нас и гарантировал продажу — в общем, как кешбэк. Неотложным бидом многие воспользовались.
А что будет с теми лотами, которые не продались?
Есть практика постаукционных продаж. Она заключается в том, что мы связываемся с теми, кто был заинтересован в тех или иных работах, и предлагаем им приобрести их уже после торгов. Или к нам обращаются со своим предложением, и тогда мы будем обсуждать сделку с владельцем работ. Если интересантов нет, то работа возвращается владельцу.
В то время, пока торгов нет, в пространстве «АукциON» мы будем проводить выставки галереи Artzip, которая только что вошла в Ассоциацию галерей. Раньше выставочная программа ограничивалась участием галереи на ярмарках, а теперь у нас появился свой дом. До 31 января у нас проходит коллективная выставка «Точка сборки», которая объединила четырех молодых художников — резидентов Artzip. Это Настя Миро, Евгения Войнар, Сергей Козликин и Сергей Колосов. Тема проекта — поиск самоопределения и адаптации человека в изменяющемся мире. Выставки галереи будут проходить четыре-пять раз в год, между аукционами. Сейчас мы уходим на каникулы, следующие торги планируем на начало февраля.
Настя Миро, «Ноябрь» Фото: пресс-служба
Евгения Войнар, «Безумное чаепитие» Фото: пресс-служба
Сергей Колосов, «Снежинка» Фото: пресс-служба
Экспозиция выставки «Точка сборки» Фото: пресс-служба
Экспозиция выставки «Точка сборки» Фото: пресс-служба
Экспозиция выставки «Точка сборки» Фото: пресс-служба
Экспозиция выставки «Точка сборки» Фото: пресс-служба
Экспозиция выставки «Точка сборки» Фото: пресс-служба
Еще на пресс-показе вы говорили, что некоторые аукционы будут тематическими. Расскажите об этом подробнее — какие и когда планируете провести?
Верно, и мы уже сейчас начали собирать следующие четыре аукциона. В феврале пройдет аукцион молодых художников до 40 лет. Нам начали присылать заявки сибирские художники, и не только из моего родного Красноярска, где летом проходила ярмарка SCAN. К сожалению, посетить ее не удалось, но я выступила консультантом проекта. Этим летом мы планируем собрать группу коллекционеров и наведаться в гости. Все наслышаны о самобытных сибирских авторах и хотят увидеть работы вживую и познакомиться.
Мы планируем делать 10 аукционов в год — это оптимально. После февральского аукциона мы хотим провести торги женского искусства — в марте. В апреле снова будет большой аукцион с топ-именами трех поколений. В мае планируем аукцион работ на бумаге — оригинальная и печатная графика, фотография.
В уходящем году «Сноб» выпустил аналитический материал о рынке фотоискусства. После этого прошел целый ряд фотовыставок, и рынок задвигался. Вы тоже планируете торги, где будет продаваться фотография. Как считаете, это перспективное решение?
Вообще, я думаю, что фотография — это недооцененный медиум в России. С одной стороны, фотографов не так много. Но все же их достаточно, чтобы этот медиум зазвучал во весь голос. У нас за 3700 евро ушла работа «Частная луна в Арктике» Леонида Тишкова, например. К тому же в пуле наших коллекционеров есть несколько человек, которые собирают только фотоискусство или оно является ядром коллекции. Сейчас на ярмарке Cosmoscow мы показывали фотографии художницы Маринески, и она имела большой успех и продалась в крупные коллекции. Люди реагируют на фотографию как на разное отражение реальности — на каждого коллекционера найдется своя.
Такая же история была лет десять назад с графикой. На графику почти не обращали внимания и предпочитали «холст-масло». А сейчас даже не возникает вопроса, что графика — это востребованное искусство. К тому же, если говорить про печатную графику или графику молодого художника, это доступное по цене искусство, то, что почти каждый может себе позволить. Коллекционирование в целом перестало быть элитарной историей. Сегодня молодежь покупает своих сверстников, и это классно. В зависимости от возможностей и предпочтений ты можешь покупать тиражное искусство, живопись, скульптуру, необычные объекты или даже инсталляции. На ярмарке blazar мы видели произведения по 25 тысяч рублей за живопись, что крайне мало, безусловно, но для старта молодого художника — нормально. Кстати, наш резидент Сергей Козликин тоже был найден нами на blazar, мы купили его себе в коллекцию, рекомендовали и продали в крупные частные собрания. Спустя некоторое время Artzip заключил с ним договор, и сейчас его работы можно увидеть на выставке в нашем новом пространстве.
Сейчас доберемся еще и до видео-арта, будем его продавать… Верю, что у нас получится. Когда слышу вопрос «А что сейчас популярно?», я отвечаю, что популярностью пользуется все. Искусство настолько разное… Одним нравится абстракция, другие любят реализм, а третьи — экспериментальное искусство, четвертые собирают графику, пятые — скульптуру. Главное — покупать в правильных местах и выбирать только то, что откликается сердцу.
