Провинциальный денди, трагик, кумир зумеров. Как одевался поэт Борис Рыжий

Уже в двадцать с небольшим Борису Рыжему удалось издать свою книгу в «Пушкинском фонде», получить престижную премию «Антибукер» и даже посетить всемирный поэтический фестиваль в Роттердаме. «У людей был шок, он реально сломал систему, порушил иерархии. И на этом фоне их достижения, скромные и так, просто все поблекли. Так что раздавался страшный стук вставных челюстей, которые падали на пол», — вспоминал успехи Рыжего его друг Олег Дозморов.

Но настоящей звездой Борис Рыжий стал только после смерти — в конце 2010-х. При жизни о нем знали и говорили преимущественно те, кто был погружен в литературный контекст: филологи и другие поэты. Рыжий стал популярен во многом благодаря появлению фан-сообществ в соцсетях — сегодня их уже даже не десятки, а сотни, если не тысячи.

В 2018-м музыкальная группа «Молчат дома» выпустила трек «Эмалированное судно» на стихи Рыжего. Песня подействовала на аудиторию, особенно молодую, воистину гипнотически. Ее расфорсили в ТikТok и других соцсетях, где можно записывать короткие видео с музыкой и истории. Так поэзия Рыжего стала главным литературным открытием и для любителей постсоветской романтики, ностальгирующих по 90-м, и для зумеров — сегодняшних подростков, не заставших той эпохи.

Интерес к Рыжему объединил очень разные аудитории. Массового читателя увлекали не только стихотворения, но и подробности личной жизни. Рыжий умело создавал из своей биографии миф, и в этом ему помогал особый имидж: он показывал себя публике то провинциальным денди, то брутальным боксером с разбитым в кровь лицом, то очаровательным простым парнем в кепочке и спортивных штанах.

Кепка

Главная экзистенциальная драма Рыжего — отсутствие внятной самоидентификации. Он был чужим для маргиналов и бандитов, но и в кругу столичной интеллигенции поэту было некомфортно, тесно, как-то не так. Рыжий буквально распадался на две разные личности, пытаясь совместить «низовую» жизнь обитателей свердловской окраины, которым он горячо сопереживал, и блестящую литературную карьеру. Эта внутренняя раздвоенность не могла не сказаться и на том, как выглядел поэт.

Он никогда не был экстравагантен, одевался довольно скромно — сегодня бы сказали, что Рыжий был сторонником минимализма. Хотя в тех местах, где рос и воспитывался поэт, мужчинам невозможно было иметь иные представления о допустимом во внешнем виде.

Имидж Рыжего исчерпывается двумя словами: «близость к народу». Оставаться простым мальчишкой, жить вместе с падшими, бедными, страшными людьми, делить с ними одни тяготы и одни радости и, несмотря ни на что, благословлять жизнь в стихах — вот поэтическое и человеческое кредо Рыжего:

Он часто упоминал свою кепку в стихотворениях. Кепка роднила Рыжего с его окружением, пейзажем, жизнью как таковой, становилась концептуальной деталью его яркого концептуального лирического мира:

Рубашка в клеточку и майка

На многих фото поэта можно увидеть именно в ней — бело-синей, в крупную клетку. Свою любимую рубашку Рыжий не забыл сделать деталью в очередном стихотворении, которое он посвятил умершей однокласснице Эле:

Конкретная одежда в его стихах всегда метафорична, не случайна. Когда Рыжий одевает своего лирического героя в рубашку и кепочку, он обязательно делает его юным, полным сентиментальной радости, любви, жалости ко всему живому. Но если герой одет, например, в пальто, никакого света в нем уже не остается.

В автобиографической прозе «Роттердамский дневник» Рыжий описал сцену исчезновения своей рубахи. Ее можно читать не просто как байку, но и как историю об утрате маленького рая в себе — даже если автор ничего подобного в нее не закладывал, читатель не сильно ошибется в интерпретации:

«Утром я проснулся, помылся-побрился, штаны напялил, носки, а рубашку все никак найти не могу. Бужу Олега Дозморова, с которым живу в одном номере, спрашиваю на предмет рубашки. А тебя, — говорит, — <…>, без рубашки привели, в куртафане на голое тело, рубашку, сказали, в сауне забыл. Кто, — говорю, — привел? Говорит: Колян с Володей. Дай, — говорю, — хоть майку какую, что ли, мне опохмелиться надо сходить. Прихожу в бар, а там уже Пурин сидит, пиво пьет. Что это вы, — говорит, — Борис Борисович, в майке, никак рубаху заблевали?»

Майка временами вытесняет место рубашки из концептуального мира Рыжего. Это происходит, когда герой прощается со своим внутренним раем и превращается в серое бесформенное существо:

А вот она появляется в другом автопортрете Рыжего:

Пальто

Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.

Эстетизм во внешнем облике все же был присущ Рыжему. Порой он носил костюмы темных оттенков с жилетами или свитерами и длинное черное пальто. В таком виде поэт показан, например, в документальном фильме «Сентиментальное путешествие на Вторчермет».

Пальто — тоже не пустой мотив в лирике Рыжего. Каждый раз, когда эта одежда появляется в его стихотворениях, поэт говорит о холоде, одиночестве, смерти, распаде мироздания:

Впрочем, в реальной жизни Рыжий носил дубленку, кожаную куртку или спортивную ветровку чаще, чем пальто, — не любил выглядеть пафосно.

Трость

Неизвестно, была ли когда-нибудь у Рыжего трость, но он, вероятно, хотел ее иметь: Рыжий любил устраивать из своей жизни «социальный театр», обожал стилизации и старину. Он даже называл себя «тайным агентом», заброшенным в конец ХХ века из конца века предшествующего. Трости часто мелькали в его стихах:

Подготовил Алексей Черников