Зачем бизнес-центру «Внезапный оазис» — интервью с куратором выставки Дарьей Эпин
Как пространство ВЭБ Центра повлияло на выставку «Внезапный оазис»?
Когда делаешь выставку не в галерее, а, например, в атриуме бизнес-центра, нужно думать не только об архитектуре. Важно всё: как падает свет, где находится проводка, кто будет зрителем и каким путём он пойдёт по выставке. ВЭБ Центр — это открытый для всех зал, куда приходят самые разные люди. К тому же искусство здесь рассматривают и с первого этажа, и с балконов сверху.
Здесь особенная архитектура, и я решила не спорить с ней, а наоборот — выделить арт-объекты на её фоне. Так появились цветные «лужи»-подиумы для скульптур и яркие стенды. Благодаря этому искусство не потерялось в большом и шумном пространстве.
И конечно, хотелось создать вау-эффект. Гигантские скульптуры Ивана Горшкова преобразили всё пространство. При этом мы использовали материалы, которые перекликаются с архитектурой Центра: металл, глянцевые поверхности, отражения. А ещё получилось задействовать огромные потолки атриума: живопись Юлии Староверовой на таффете взмыла под этот потолок, как тонкие паруса. Мне хотелось, чтобы искусство здесь будто обнимало зрителя, чтобы с ним было комфортно и интересно находиться рядом.
Какие темы объединяют работы на выставке? Почему вы выбрали именно этих художников?
Мне захотелось поговорить о природе, которую мы почти не замечаем в городе. И провести параллель с нашими эмоциями, которые мы тоже часто прячем в повседневной суете. Все художники так или иначе работают с этими темами: с памятью, мечтой, поиском гармонии и своего идеального мира — утопии.
В описании выставки говорится о диалоге технологий и природы, о мечте сбежать от реальности. Как это показано в работах?
Многие художники на выставке используют биомимикрию — то есть подражают формам и структурам из живой природы.
Например, на огромном экране распускаются цифровые цветы Кристины Сидоровой: это ИИ-мутанты, похожие на гибриды фантастических растений, с их завораживающей пластикой.
Керамика Бориса Макарова тоже напоминает органику — в его чувственных объектах угадываются природные формы. Художник будто консервирует эти «ископаемые» в искусстве и так напоминает о скоротечности времени.
Работы Ивана Горшкова невозможно трактовать однозначно. Они захватывают внимание, будят воображение и вызывают массу ассоциаций: в них можно увидеть и городские, и природные мотивы, и цифровые текстуры, и следы ручной работы. Глядя на них, хочется отключить логику и просто фантазировать.
Игорь Самолет в своей «Клумбе» соединяет текстиль, живые цветы и даже пластиковые бутылки — все элементы городской экосистемы сплетаются в один образ.
У Кати Исаевой — ироничные отсылки к райским сюжетам, которые она переворачивает с ног на голову. А у Любови Ремизовой — сад из металлических цветов, застывших в своих же отражениях.
Металлические птицы Галины Агафоновой никогда не улетят, но в их полированной поверхности отражается небо, о котором они мечтают. А стальной фонтан Вильгения Мельникова никогда не сможет утолить жажду.
Особую роль играет флористика, которую создала художница Юлия Староверова. Она смешивает сухоцветы и искусственные растения, и получается какая-то инопланетная ботаника на стыке живого и неживого.
