Из истории китайской цивилизации. Отрывок из книги

Знакомство с китайской историей следует начинать с географии. Сегодня Китай представляет собой огромную страну, простирающуюся с юга на север — от пустынь Синьцзяна и Тибетского плато до гор Бирмы и Вьетнама и от девственных просторов Маньчжурии до приграничной реки Ялуцзян. Путь от Кашгара на крайнем западе Синьцзяна до столицы составляет 4000 километров. В северных регионах Китая большую часть года стоит холодная и зачастую ненастная погода, а в южных регионах господствует субтропический климат; в одних частях страны выращивают просо и пшеницу, в то время как в других культивируют рис. Древнейшие в мире зёрна одомашненного риса были найдены на китайском юге при раскопках поселений, которые датируются началом VII тысячелетия до н. э. При наличии столь разительного природного и климатического контраста два великих климатических пояса Китая на протяжении тысячелетий отличались друг от друга по населению, языку и культуре, причём этот контраст сохраняется и поныне.

Но какими бы бескрайними ни были эти внешние земли, историческая колыбель Китая намного компактнее. Она расположена между Жёлтым морем и предгорьем — там, где две великие реки спускаются с высокогорных плато Цинхая и Тибета. На севере, по берегам Хуанхэ (Жёлтой реки), зарождались первые государственные образования, а на юге, в долине реки Янцзы, позднее сложился главный центр, обеспечивающий подъём народонаселения, благосостояния и культуры. В эпоху империи Хань, соответствовавшую римскому периоду в истории Запада, китайское государство впервые распространило свою власть за эти пределы, достигнув оазисов Центральной Азии, а в VII в. н. э. империя Тан на какое-то время установила непосредственный контроль над Синьцзяном. Однако большую часть истории территория Китая ограничивалась пространством между двумя реками. Нынешние, гораздо более обширные, границы Китайской Народной Республики утвердились лишь в XVIII в., когда огромная многоплеменная империя маньчжуров, которая называлась Великая Цин, простёрла свою власть на Монголию, Синьцзян и вассальный Тибет.

Сегодня исторический центр страны с севера на юг можно пересечь на поезде меньше чем за один день. Реализация одного из многих поразительных инфраструктурных проектов недавнего времени полностью преобразила сферу общественного транспорта, и скоростной поезд покрывает расстояние в 2300 километров от Пекина до Гуанчжоу всего за восемь или девять часов. Тем, кто предпочитает путешествовать в более умеренном темпе, 24 часов на поезде с остановками хватит для того, чтобы пересечь долину Хуанхэ и добраться до цветущих южных областей — до исторической области Цзяннань, «страны к югу от реки», о которой с таким чувством писали китайские поэты. Это будет путешествием не только в пространстве, но и во времени. Оно позволит нам, глядя из окна, рассмотреть более глубокие исторические закономерности, древние очертания ландшафта и цивилизации.

Первые цивилизации в долине Хуанхэ возникли не на морском побережье, а на Центральной равнине, ближе к тому месту, где эта река стекает с гор. Ниже по течению раскинулись широкие, постоянно меняющие свои очертания долины, изобилующие ручьями, речушками, низинными болотцами и большими озёрами, возле которых в бронзовом веке водилось огромное количество диких животных. Лишь в последующие столетия, ещё до нашей эры, эти территории были осушены и превращены в земли, пригодные для сельского хозяйства. Таким образом, первые центры цивилизации располагались в глубине материка, и море никак не запечатлелось в ранней исторической памяти китайской культуры.

Зарождаясь на Цинхайском нагорье, Хуанхэ делает глубокий изгиб на север, доходя до самой Монголии. В своём течении она пересекает безводные лёссовые пространства пустыни Ордос — «жёлтую землю», состоящую из подверженных эрозии и выветриванию осадочных пород и оказывающую на климат Китая такое же влияние, какое на климат Средиземноморья производит Сахара. Затем, делая резкий поворот на юг, река вырывается с гор на равнину с подчас совершенно необузданной силой. В своём бурном течении она достигает места слияния с рекой Вэйхэ, а потом устремляется дальше в низины, вступая в Срединное государство. Изменение её русла в исторический период отмечалось не менее тридцати раз; кроме того, она тысячекратно выходила из берегов, производя страшные наводнения. Место, где она впадает в Жёлтое море, порой перемещалось на целых 500 километров, так что невероятным образом её устье иногда лежало севернее, а иногда южнее Шаньдунского полуострова.

Таким образом, в истории Китая Хуанхэ присутствует как постоянный, непредсказуемый, а нередко и вселяющий ужас фактор. В этом смысле её течение резко отличается от благотворного и живительного течения египетского Нила, сезонные разливы которого, происходящие с безошибочным постоянством, отмечались ежегодными празднествами 15 августа, или же от месопотамского Тигра, летний подъём которого вплоть до XX в. встречался благодарственными обрядами и пищевыми подношениями даже в мусульманских домохозяйствах. Река Хуанхэ также являлась адресатом религиозных церемоний.

Церемонии жертвоприношения и почитания «могущества Жёлтой реки», «Почтенной реки предков» известны с бронзового века. Но причиной, заставлявшей их поддерживать, был страх, желание задобрить и умиротворить воду, а вовсе не радость от встречи с ней. «Не будет ли в этом году потопа?» — вопрошают озабоченный монарх и его прорицатели в надписях, оставленных на гадальных костях. Пережитки культа бога Реки дожили до нашего времени, например, в древнем поселении Чаюй неподалёку от уездного центра Хэян, совсем рядом с родным городом знаменитого историка Сыма Цяня. Ежегодно в конце лета, в пятнадцатый день шестого лунного месяца, здесь проводятся церемонии в честь подъёма воды. Под аккомпанемент гонгов и барабанов мужчины в головных уборах в виде головы тигра исполняют танец, а женщины пекут на пару огромные пампушки и готовят другие угощения, которые приносятся в жертву речным духам. В сумерках, сгущающихся над заболоченными берегами, по реке отправляются сотни мерцающих фонариков. Сегодня эти церемонии служат развлечением для китайских туристов, однако в прошлом они исполняли функцию молитвы-оберега. Так крестьяне и рыбаки надеялись предотвратить разрушение домов и гибель людей, причиной которых становились нередкие и опустошительные паводки. Как говорят, эти ритуалы отправляются «с древнейших времён, о которых не помнят даже старики».

Иногда наводнения на Хуанхэ были столь разрушительными, что меняли ход китайской истории. В 1048 г., как мы увидим ниже (см. на с. 228), гигантский паводок серьёзно изменил сам ландшафт Северной равнины, а во время катастрофы 1099–1102 гг., по словам потрясённого местного чиновника, «миллионы тел погибших заполнили собой речные протоки» и «никаких следов проживания человека на тысячу ли вокруг» невозможно было отыскать. От вспышки чумы, которая последовала за наводнением 1332 г., погибло семь миллионов человек, что ускорило наступление социального хаоса, повлекшего за собой падение власти монгольской династии в империи Юань. В 1887 г. после многодневных проливных дождей вода в Хуанхэ поднялась, и количество жертв составило два миллиона; возможно, ещё больше человеческих жизней унесло наводнение 1931 г.

Вплоть до середины XX в. Хуанхэ оставалась непредсказуемым убийцей; повсюду, где она протекала, до сих пор можно видеть её следы. Сельская местность в округе города Чжэнчжоу испещрена узорами прежних течений, и, хотя в наши дни ширина основного русла кое-где достигает пяти километров, река даже в сезон дождей несёт, наверное, лишь десятую часть того объёма воды, который она заключала в себе до 1940-х гг. Хотя за последние сорок лет или около того река в нижнем течении за Чжэнчжоу чаще пересыхала, чем разливалась, управление водой как было, так и остаётся главной задачей китайской власти, начиная с бронзового века; отличие лишь в том, что сегодня проблемой выступает не бесконтрольный избыток воды, а её хроническая нехватка.

Таким образом, первые ростки китайской цивилизации появились по берегам реки на Великой Китайской равнине, и над её созидателями вечно довлел страх перед природными катаклизмами, способными вызвать крушение всей социальной системы. Лишь крепкая государственная власть могла справиться с задачей ирригации. Поэтому неудивительно, что древнейшие китайские мифы о происхождении государства сходятся друг с другом в историях об обуздании воды. Они повествуют о мифическом правителе по имени Великий Юй, которого называли «усмирителем потопа». Как мы увидим ниже, эти рассказы передавались из уст в уста ещё до того, как в конце бронзового века, около 1200 г. до н. э., в Китае появилась письменность. Тем самым подтверждается невероятная цепкость китайской культурной памяти, уходящей в прошлое вплоть до эпохи Луншань (позднего неолита) в III тысячелетии до н. э. Впечатляющие археологические открытия, сделанные в XXI в., заставляют предположить, что в подобных мифах запечатлена историческая память о событиях, которые и поныне вписаны в китайский ландшафт, показывая, насколько определяющим образом экология влияла на структуру политической власти. Важнейшими качествами правителей были их умения мобилизовать трудовые ресурсы, проложить каналы для отвода воды, организовать орошение почв, наблюдать за природными явлениями ради точного предсказания погоды и заслужить одобрение великих предков. Этой системе было суждено просуществовать до самого конца империи в 1911 г. и даже пережить её.