Как магия работает в прозе, кино и искусстве

Евгения Некрасова, писательница  

Магическое письмо для меня — это широкая письменная практика, в которой используются мифологические персонажи, архетипические фольклорные сюжеты и образы, ритуалы, укоренённые в реальности. Магическое письмо всегда связано с территорией, памятью, локальной культурой и, значит, фольклором. От магического реализма оно отличается тем, что тут у героев и героинь есть или появляется субъектность, а ещё это письмо почти всегда женское. 

Популярность фольклора связана не только с хорошими трендами вроде моды на региональность или поиска собственной идентичности, изучения истории собственной семьи и культуры, но и со странными трендами вроде поверхностного использования элементов традиционной культуры. Я вижу, к сожалению, что 80% производного этого тренда скорее косплей, а не современная интерпретация-проживание.

Этичный подход — это именно проживание фольклорных практик, образов, а не поверхностное воспроизведение. Ну а дальше рождается много разных вопросов, например, можем ли мы писать, опираясь на фольклор не своей культуры, и прочее. Что касается фэнтези — это жанр, который не всегда связан с реальностью и локальной культурой. Магическое письмо же в первую очередь связано с реальностью, и это не жанровая литература. А каким образом магическое мышление работает в прозе, в совриске и кино, можно будет узнать на нашем годовом курсе «Год магического письма».

Светлана Адоньева, филолог, фольклорист, антрополог 

Фольклор — особая форма устной речи: чужими, казалось бы, всем известными словами ты сообщаешь о том, что волнует или занимает именно тебя. Но ещё это речь, способная управлять реальностью: заговор, частушка, причитание управляют человеческим жизненным миром, имея дело со страхом, стыдом и страданием. Сказка, былина, песня реальность создают: производят общее для слушающих и говорящих смысловое пространство.

В эпоху симулякров, когда вещи отпали от смыслов, а слова — от вещей, потребность в стратегиях речи, имеющих под собой онтологический фундамент, очень высока. Мне кажется, названными выше обстоятельствами и обеспечен современный интерес к фольклору. Фольклор действительно нематериальное культурное наследие. И «экологичное» к нему отношение состоит в первую очередь в том, чтобы отличать драгоценности от подделок. У последних была своя задача: наряду с другими инструментами идеологии они создавали «новую общность советский народ». Но и такие формы, ветшая, обретают своё ностальгическое обаяние. Они оказываются востребованными именно в этом качестве — не антиквариат, но винтаж. Что же касается фольклорных «драгоценностей», то они обладают уникальным качеством: их использование наделяет пользователей способностью смотреть в глубину — и времени, и смыслов.

В курсе мы будем говорить о патриархальности, о праве на высказывание и порядках его обретения посредством фольклорной традиции. Женские фольклорные жанры обеспечивают края жизни, они звучат у колыбели и у гроба, поэтому мы будем говорить о жизни и её краях. Свою задачу я вижу также и в том, чтобы познакомить слушателей с аутентичными записями, которые позволяют понять, как создаётся уникальное высказывание посредством традиционного языка.

Дарья Бобылева, писатель

Магический реализм — это такое загадочное, под стать названию, направление, главный канон которого все знают, но вот что конкретно это такое — сказать затрудняются. Возможно, магический реализм у каждого свой, точнее, у каждого своё собственное его восприятие. И это тоже, в общем-то, очень в его духе, ведь основное его свойство — размывание действительности, конкретики, даже законов природы и физики. Магический реализм описывает изменённую реальность, очень такую густую и правдоподобную, но при этом будто с прорехами, через которые в неё просачиваются магия, мистика, нечто сновидческое — неслучайно у классиков жанра столько внимания уделяется снам. Фантастическое, невозможное в магическом реализме соседствует с обыкновенным и бытовым, это часть миров, которые он создаёт, часть жизни обитающих в них героев, дополнительный пласт привычной реальности. И никто этому не удивляется, никто не пытается разгадать, исследовать магические явления или с ними бороться, никто не воспринимает особые свойства персонажей как сверхспособности — это как пытаться разгадать дождь или изумляться тому, что кто-то умеет шевелить ушами. В этом, наверное, и есть главное отличие магического реализма от фэнтези: здесь волшебное — не двигатель сюжета, необычные способности не делают героя Избранным. Это часть предлагаемых обстоятельств, в которых персонажи просто существуют и живут свою обычную человеческую жизнь. Да, иногда этот пласт реальности для них нов, они только его познают и пытаются как-то выжить в нём — как Славик в моём романе «Магазин работает до наступления тьмы». Но и устройство нашего вроде бы самого обычного, неволшебного (хотя кто его знает) мира для многих не вполне понятно, и мы постоянно открываем в нём новые пласты и дополнительные измерения, которые всегда здесь были — это просто мы о них не знали. 

Если говорить о популярности фольклора сейчас — мне кажется, он использовался авторами нереалистических направлений всегда, это неисчерпаемый кладезь мистического и фантастического. Просто сейчас он просочился в мейнстрим, в тот же янг-адалт, и про него узнала широкая публика. Так что его популярность вовсе не нова, сейчас она стала более массовой — и меня, как человека, чуть не пошедшего исследовать низшую славянскую демонологию в аспирантуру, как ценителя отечественного фольклора, основанного на народных быличках и городских легендах, немного раздражает дилетантский подход к нему у некоторых авторов. Не изучив «матчасть», они впихивают в него неоязыческих божеств, которых не было в славянской мифологии, каких-то демонов, мистических созданий, которых в пространстве подлинного фольклора тоже никогда не существовало, и при этом не используют, а порой и не знают массу интереснейших представителей этой самой славянской низшей демонологии, увлекательных мотивов, которые используются в быличках и городских легендах. Идут по проторённому пути «магических академий», ромфанта и прочего, а ведь фольклор, повторюсь, настоящий кладезь, из которого всегда можно почерпнуть что-то новое, оригинальное, создать по его мотивам что-то уникальное и действительно «своё». Хотя, возможно, я просто изучала слишком много трудов учёных-фольклористов, читала слишком много сборников быличек «с полей» и теперь ворчу. Ведь фэнтези, магический реализм и предполагают в первую очередь буйство фантазии. Просто слишком часто оно получается одинаковое, написанное по одним и тем же, давно надоевшим канонам… Нет, опять ворчу.

Что касается связи магического реализма и фольклора, то, в принципе, первый может легко обходиться без второго. А может вовсю его использовать. В общем, тесной и обязательной взаимосвязи между ними не предполагается. 

Подготовила Анастасия Рыжкова