«Обыкновенная смерть» в Театре Наций: Фокин и Миронов о том, как жить, пока умираешь
Валерий Фокин и Евгений Миронов давно не работали вместе, хотя в 90-е выпустили целый ряд важнейших спектаклей. С них, можно сказать, началось творческое восхождение молодого артиста. Перерыв в 20 лет — срок значительный, но всё же совместная работа в прошлом даёт о себе знать. Кажется, режиссёр и актёр прекрасно друг друга понимают и чувствуют.
Спектакль начинается с похорон. Пространство сцены напоминает обычный зал для прощаний, куда в самый центр выкатывают большой постамент для гроба (художник Алексей Трегубов). Именно из гроба, можно сказать, из преисподней и появляется герой Иван Ильич, член Судебной палаты, имевший вполне завидное положение, недавно, после долгих лет службы в провинции, получивший назначение в Петербург и заживший, что называется, новой, счастливой, вполне сытой и приятной жизнью. И скончавшийся в 45 лет.
В отличие от повести Толстого, где повествование ведётся от третьего лица, в спектакле зритель видит историю глазами главного героя (инсценировка Анастасии Букреевой): он как будто отматывает события назад, рассказывает о своём прошлом, семье, об отношениях с женой (внезапно наладившихся после переезда в столицу), о неожиданном падении с лестницы, болезни после этого падения, которая привела к смерти.
Иван Ильич в начале своего рассказа — персонаж, лишённый каких-либо характеристик. Ни плохой, ни хороший. Никакой. Он не выражает ровно никаких эмоций. Он посвящает зрителя в обстоятельства своей жизни, не расцвечивая свой рассказ яркими красками.
Картина меняется, когда он падает с лестницы, вешая гардину. На сцене появляется его двойник (Леонид Тимцуник). Надо отдать должное гримёрам (художник по гриму Анна Никулина), им удалось создать почти точную копию Евгения Миронова — бездушную, аморфную, немую. Двойник напоминает куклу. На фоне этой бессловесной фигуры заметнее, ярче и выпуклее становятся переживания героя: от нежелания признать себя больным, гнева на окружающих, отчаяния, попыток жить, как будто ничего не случилось, до принятия своего состояния, смирения и просветления.
