Надежда Плунгян и Тамара Вехова: Тому, как Кочейшвили работает с формой, может позавидовать любой молодой художник
Несколько лет назад в Третьяковской галерее проходила выставка к 80-летию Бориса Кочейшвили. Что принципиально нового, по сравнению с проектом «Я и они», вы показываете на выставке «Облако, озеро, башня»?
Тамара Вехова: Я бы все-таки не привязывала эти проекты к датам и юбилеям. Персональная выставка в Третьяковке — это важное событие для любого художника, промежуточный итог и возможность посмотреть на себя со стороны в музейном контексте. А нынешний проект — камерный. В новую экспозицию вошли новые работы Бориса Кочейшвили. За последние пять лет мы пережили много разнообразных катаклизмов. Мир начал очень быстро меняться. Хороший художник обязательно реагирует на жизнь, не замыкается в своем иллюзорном пространстве.
И Кочейшвили в свои 85 продолжает активно реагировать.
Да, и для меня это очень ценно. У него изменилась скорость и в рисунке, и в живописи, и в разговоре. Любопытно, что художник в его возрасте не законсервировался в своем высказывании, которое будто бы уже состоялось и можно больше ничего не придумывать, лишь повторяя принятое публикой. А он продолжает поиски. В какой-то момент он сказал мне: «Тамара, в какое же трагическое время мы живем». И я поинтересовалась, что его вдохновляет на то, чтобы двигаться дальше. А он ответил: «Единственное, что меня интересует в будущем, и единственное, чего я жду — так это то, что нового я смогу еще придумать, куда продвинусь в искусстве». Это было сказано очень искренне, у него даже глаза загорелись. Так что можно сказать, что на выставке «Облако, озеро, башня» мы хотели показать новое поведение художника в искусстве.
Надежда Плунгян: Кочейшвили — очень динамичный художник, он постоянно что-то придумывает. Очень редко бывают авторы, которые движутся в потоке. Не ригидно работают с формой, а переизобретают ее на ходу. К тому же он одновременно занимается поэзией, графикой и живописью, сейчас увлекся еще керамикой. Нельзя сказать, что какая-то из этих частей его художественного мира весит больше. На выставке «Облако, озеро, башня» представлены произведения, формально совсем не похожие на вещи 2021 или 2022 года. Энергия Кочейшвили такова, что я сама постоянно ловлю себя на том, что не понимаю, как он это делает (смеется). В этом его тайна.
Давайте вернемся к новым работам — это графика и дневник художника? Расскажите подробнее, что они из себя представляют и чем они ценны в контексте динамики искусства Кочейшвили.
Прелесть этих листов в том, что они выполнены обыкновенным гелевым стержнем. Есть авторы, которые будут искать определенную бумагу, кисти, краски, свет. Только так и никак иначе. Кочейшвили же абсолютно неприхотлив. Это очень редкое и ценное качество художника — уметь работать быстро, в любых условиях, с подручным материалом и при этом создавать нечто совершенно оригинальное.
Это мое название — «художественный дневник». На самом деле, это дневник и есть, потому что художник рисует практически ежедневно. Как он сам говорит, эта графика — фиксация его реакций, переживаний, впечатлений от мира. То есть это не буквальные дневниковые записи в формате рассказов, но, тем не менее, их можно называть таковыми. В последние годы в работах Кочейшвили появляется образ огромных городов с домами-муравейниками, летящих над ними самолетов, женщин с детьми, которые выглядят потерянными и беззащитными на фоне этого пейзажа.
Для меня очень любопытен сам процесс создания работ. Обычно он сидит в мастерской и смотрит YouTube, слушает, что происходит в мире. У него даже есть любимые блогеры, новые выпуски он не пропускает. Как правило, это политические обозреватели, музыка, кино и путешествия. Если не YouTube, то музыка — бесконечные симфонические оркестры. Он слушает и параллельно рисует. Изображает свои эмоции, мнение и позиции на импровизированной художественной сцене…
