Двухцветный мир ЮАР и Намибии

Моим соседом в самолете, летевшим в Кейптаун, оказался вовсе не турист, которого теперь почти не встретишь в Южной Африке, а — местный житель. У моего попутчика, на вид типичного европейца, в семидесяти километрах от Кейптауна была своя яблоневая ферма и именно яблоки, а не пользующееся большим спросом южноафриканское вино, он продавал на экспорт. Мужчина возвращался домой со своего отдыха на Мальдивах. — А Вы знаете, какой основной язык в ЮАР? — Английский? — Нет, африка́анс, а Кейптаун, куда Вы сейчас летите, звучит на нём Каапстад! Так я узнала, что самым распространенным языком общения в ЮАР и Намибии является эта странная смесь староголландского, на котором в Европе разговаривали лет 150 назад, английского и местных африканских наречий. Английский же в этом регионе традиционно используется в СМИ и бизнесе, хотя в ЮАР помимо этих двух языков официально признаны ещё девять.

Несмотря на то, что Южная Африка — это бывшая британская колония с левосторонним движением, история возникновения государства оказалась сложнее, чем я предполагала. В 17 веке сюда прибыли первые переселенцы из Голландии, к которым примкнули немцы и французские гугеноты. Вновь прибывшие жители образовали народность под названием африканеры или буры (в переводе — крестьяне), у которых сразу возникли столкновения с местным населением. Это первое государство буров в истории проходит под названием Капская колония. В начале 19 века на юг Африки высадились британцы, поэтому имея с ними определенные противоречия, африканеры перебрались на север страны и образовали там государства Трансвааль и Оранжевая республика. Так вот именно буры изначально были «против» межрасовых браков и «за» межэтнические разграничения, заложив, таким образом, основы апартеида. Помимо прочего буры поддерживали язык африка́анс, поэтому теперь, несмотря на то, что на нем общаются как белые с белыми, так и чёрные с чёрными, белый гражданин с чёрным разговаривает на английском. Напомню, что в период апартеида, районы делились по линеечке на белые, черные и цветные. Гражданам разных рас запрещено было общаться друг с другом и, например, за вступление в сексуальную связь «несознательных» мужчин и женщин сажали в тюрьму. Но самым возмутительным на мой взгляд было то, что во время апартеида черным запрещали получение образования и качественного медицинского обслуживания.

В отношении африка́анс я слышала такую точку зрения, что он похож на русский язык из-за протяжных гласных и произносимого на русский манер согласного «р», но на мой непрофессиональный взгляд, он больше всего напоминает немецкий. Пытаясь понять особенности этого языка, через интернет я загрузила пару южноафриканских радиостанций. Диджеи-африканеры ставили более мелодичные и менее современные треки в хорошем смысле этого слова, так что у меня даже создалось впечатление, что в Южной Африке слушают то, чем увлекались в других частях мира несколько десятилетий назад. Модные 80-е и 90-е я встречала и во время своей поездки в небольших кафе и гостиницах. Как-то раз на границе ЮАР и Намибии, за забором у костра, я увидела компанию, которая слушала через колонку Уитни Хьюстон. В другой раз мы заехали в популярный у серфингистов маленький городок на побережье холодной Атлантики. При гостинице там было кафе, которое владельцы оформили в винтажном стиле, оно напомнило мне какое-нибудь американское заведение района Road-66. Новый свет, как говорится, он и в Африке Новый свет! Около барной стойки они установили деревянную напольную колонку, выпущенную лет тридцать назад, и из неё звучали Dire Straits. Играли они ровно до того момента, пока в десять вечера не выключили электричество, и мы погрузились в тишину, продолжив свой ужин при свечах.

Мне не раз говорили местные, что после смены власти в 1994 году экономика ЮАР медленно (медленно!) катится вниз, в первую очередь из-за непрофессионализма новых элит. И одним из проявлений этих негативных процессов стало веерное отключение электричества. Местные электросети в последние годы обесточивают по расписанию во всех районах страны, причем это затрагивает все сферы жизни, включая, например, работу светофоров. В таких ситуациях жители Кейптауна на дорогах передвигаются наугад. Еще одним маркером происходящего является повсеместная защита зданий от внешнего проникновения: по периметру респектабельных районов и красивых колониальных домов Кейптауна, Йоханесбурга и Виндхука (столица Намибии) натянуты аккуратные ниточки, иногда их вешают даже под окнами. По этим проводам пускают электрический ток под высоким напряжением (в этих случаях на заборы вешают предупредительные таблички), или — с пониженным (обычная сигнализация для вызова полиции). Конечно, делается это не для того, чтобы отпугивать бабуинов, как порассказывают вам местные… Однажды к владельцу виллы в Кейптауне ночью пришли грабители. Местный житель, судя по всему — пацифист, решил с ними подружиться и пригласил к себе домой. Белый владелец и черные грабители праздновали всю ночь, после чего всё вернулось к первоначальному сценарию: черные ограбили белого и ушли восвояси… На тему местной безопасности обращает на себя внимание то, как выглядят там связки ключей от номеров в гест-хаусах. Помимо металлических ключей от комнаты и входной двери в дом, вам выдадут брелок с цветными кнопочками. Каждая кнопка открывает или закрывает металлические ворота во двор и дополнительную металлическую дверь в дом. А чтобы их можно было открыть во время веерного отключения электричества, на брелок вешают другие металлические ключи, которые дублируют кнопки на пульте управления.

Самым опасным городом планеты неофициально считается Йоханесбург и это несмотря на то, что по официальной статистике ЮАР, которая учитывает общее количество преступлений, он занимает лишь четвертое место. Дурную репутацию Йоханесбургу обеспечил захват в 90-е годы его даунтауна бедным черным населением. Кроме того, если вдруг вы окажитесь в ненужное время в ненужном месте Кейптауна, то вас скорей всего просто ограбят. В Йоханесбурге в такой ситуации не погнушаются и убийством. Чтобы выманить куш, прямо на дороге рядом с вашей машиной может поравняться другой автомобиль и из его окна направят в вашу сторону ствол, или если вы остановитесь на перекрестке (а пешком там никто не ходит), то с обеих сторон могут подойти люди и из-под одежды ткнуть в стекла оружием. Так что неслучайно, что только в ЮАР и Намибии действует дорожный знак о запрете автостопа — грабят, как говорят, там с той и другой стороны. В Йоханнесбурге я была в выходной день и наняла себе опытного гида, которая прожила там несколько десятилетий, так что на её примере могла отследить меры предосторожности этого криминального города. Итак, остановки на автомобиле мы делали только там, где поблизости в будках сидели полицейские. Здороваясь с ними, она как бы говорила: привет, мы здесь, пожалуйста, присматривай за нами. Во-вторых, все сумки, рюкзаки и чемоданы были заперты в багажнике, так что когда мне понадобилась антиковидная маска, то багажник она мне приоткрыла сантиметров на пятнадцать. Позже, по пути из Центра города, в зеркало заднего вида она увидела, что за нами движется другой автомобиль и произнесла: «так…, кто там за рулем…, аа, вроде приличные, ну вот хорошо, они свернули в сторону, слава богу».

В провинции, со столицей городом Йоханесбургом, была добыта треть всего мирового золота, а добывали его с конца девятнадцатого века по 80-е годы двадцатого, когда это стало нерентабельным. Содержание золота в местных месторождениях составляло всего 10 грамм на тонну и еще в начале двадцатого века рабочие перелопачивали тонны местной руды обычными кирками, а узкие, низкие туннели освещали свечками, которые ставили в металлические банки из-под сардин. Сейчас Йоханесбург — это город максимальных контрастов. Здесь проезжаешь районы с огромными частными территориями, дорогущими домами и англиканскими школами-пансионатами по примеру колледжей в Великобритании. Есть в нём и фавеллы, где увидишь только нищету, грязь, болезни и бегающие днем и ночью стаи крыс. На вокзале я увидела переходящего дорогу босого бомжа, который вместо одежды целиком был обвязан полиэтиленовыми пакетами, но проехав минут двадцать, очутилась в безопасном, абсолютно европейском районе с современными галереями, прогулочными зонами и шоппинг центрами. Контрасты богатства и бедности этого города связаны с тем, что экономика ЮАР — это экономика африканской страны, но на 70-80% она состоит из финансовой сферы и сферы услуг. В главном деловом центре Африки работает одна из самых больших фондовых бирж мира, и только там, например, я видела банкоматы для криптовалют (как пользоваться, не спрашивайте). Помимо прочего, в Йоханесбург приезжают тратить свои легально-нелегально заработанные богатейшие люди всего африканского континента... Но вернусь к истории захвата даунтауна местными вурдалаками, когда красивые здания начала 20 века были целиком превращены в мусоропроводы и общественные туалеты. Эта история получила своё продолжение, поскольку власти города постепенно их расчищают, сносят непригодные дома и строят на их месте новые. Так что днем, как говорят, в Центре города работают офисы и банки, ходят по своим делам клерки, но ночью могут по-прежнему появиться вурдалаки).

Кейптаун на первый взгляд похож на Сан-Франциско. Оба города расположены на холмах и омываются холодным океаном, их растительность внешне напоминает друг друга, а в портах там и тут нежатся, покрякивая тюлени. Наконец, в архитектуре городов Юга и Запада в первую очередь обращают на себя внимание старинные особняки в викторианском стиле. Но на улицах Сан-Франциско очень много бомжей и даже официально там проживает семь тысяч бездомных. Помимо прочего, они любят заявить о себе окружающим, например, крикнуть что-нибудь, или таскаться рядом с вами и бормотать себе что-нибудь под нос. Бродяги Кейптауна, напротив, не выглядят агрессивно, они с печалью в глазах будут стоять на расстоянии и показывать себе пальцем в рот, или подойдут к автомобилю с креативной табличкой. Вот примеры плакатов южных попрошаек: «Я — не женат» или «Привет! У меня было 32 жены, 32 собаки, 18 котов, но я все еще страдаю. Шапка (для подаяний) лучше, чем воровство. Спасибо!». Столь же разная ситуация в этих городах и с чаевыми, в Кейптауне официанты не выбивают их из клиентов, как в США, а лишь скромно уточняют, не хотите ли? К моему удивлению во многих кафе и ресторанах Южной Африки кухня оказалась «на высоте», причем это касалось всего, что я там пробовала: салатов, десертов, устриц или мяса. Блюда в кафе приносили качественно приготовленными, необычно оформленными, а главное, всё было вкусным. В Кейптауне есть класс, в Сан-Франциско — самодовольство и высокие цены.

В главном городе АфроЕвропы мне удалось пожить в частном коттедже 1895 года, владелица которого рассказала мне историю своего дома. Во второй половине 19 века сюда, в то время на территорию Великобритании, переехал работать над городскими проектами шотландский архитектор. Он построил дом и для себя самого. После его смерти особняк переходил из поколения в поколение и последние четырнадцать лет стал использовался как гест-хаус. Нынешняя владелица по имени Памела Андерсон приобрела его четыре года назад, сделав там основательную реставрацию. Для этого она заказала новую мебель, стилизованную под колониальный стиль, а вот камины, дверные замки и ручки, ванные принадлежности и самое главное — паркет остались в оригинальном виде. Колониальный стиль Parker Cottage присутствовал там не только в обстановке. В столовой были накрыты белые скатерти, под тарелками лежали вязаные накрахмаленные кружевные салфетки, а рядом с тарелками — тканевые салфетки в кольцах. Вместо стандартных завтраков каждому гостю предлагалось выбрать для себя свежевыжатые соки, мюсли, йогурты, выпечку, а также способ приготовления яиц (fried, scrambled, poached, boiled) и их наполнение. В доме жила белая владелица, которая, к слову сказать, по-прежнему была красива, а работали черные, они же принимали заказы на завтрак. Возможно из-за неуверенности в себе или по другой причине работники кухни по несколько раз переспрашивали заказ и у меня была возможность их рассмотреть. Темные белки глаз, кровяные прожилки и немножко выпученные глаза, их движения и повадки кого-то мне напоминали. Но потом мне пришло в голову, что передо мной ожили герои «Унесенных ветром» в современной интерпретации: деловая и красивая Скарлет О’Хара, собирательный образ мамушки и сложная криминальная обстановка вокруг. Возможно, неслучайно существует мнение, что Южная Африка — это Америка столетней давности. 

Намибия с конца 19 века и до Первой Мировой Войны называлась Германской Юго-Западной Африкой: немцы пришли на эти пустынные территории, когда здесь были найдены алмазы. Позже, вплоть до 1988 года, Намибия была частью ЮАР, а теперь её неофициально называют африканской Швейцарией из-за красивейших пейзажей, качественного, дорогого отдыха и отличных дорог. Большая часть намибийских дорог — это гравийка, но в условиях пустыни по ним вполне себе комфортно ездить. Для поддержания 80% местных трасс в хорошем состоянии, их «укатывают» специальные трактора-гравировщики. В Намибии помимо автотрасс действуют пять железнодорожных веток - узкоколеек и только одна из них — пассажирская. Поезда ходят там на дизеле и очень медленно, так что расстояние, которое автомобиль проедет за три часа, поезд преодолеет за одиннадцать, тем не менее находятся поклонники спокойного путешествия через фантастические марсианские пейзажи. На юге страны мы заехали в гости к одной немолодой немецкой паре. Несколько десятилетий назад они за бесценок купили себе большой участок земли и прожили там всю жизнь. Вокруг их фермы на 360 градусов простиралась пустыня, поэтому скважину для воды они проделали глубиной в двести метров, и тем не менее её вода не годилась даже для полива цветов из-за солёности. Чтобы её можно было использовать для питья и приготовления пищи, в доме они установили фильтры. В последние годы эта пара жила только за счёт туристов: продавали вяленое мясо, варили кофе и продавали недорогие сувениры в маленьком магазине. Из-за меняющегося климата в этих местах уже пять лет не было дождей, так что, как сказала наша фрау: «no farm». Теперь они вновь ждут дождя, который возможно пройдет в феврале-апреле следующего года. Она продолжила: «моя дочь с внуками вынуждены жить в городе, потому что внуки учатся в школе, а это в 83-х километрах отсюда. Но когда они выучатся, то все вместе вернутся назад, ведь ферма — это самое главное для нас». — А как Вы сами учились в школе? — «Раньше все было по-другому, я училась в школе-интернате: три месяца — учеба, две недели дома и так весь год, но теперь всё изменилось и таких возможностей у нас больше нет...» На этой ферме не было ни wifi, ни работающей мобильной связи, но зато в вольере жил важный и упитанный крокодил. На металлической сетке его вольера висела табличка: «я — намибийский крокодил, который спустился с гор», хотя в этих местах не было ни гор, ни крокодилов. А еще машинист того самого медленного поезда время от времени останавливал здесь свой состав, чтобы выпить чашечку отличного кофе.

Считается, что африканский менталитет отличает мелкое воровство (ну так мы и сами вороваты), разгильдяйство, небрежность и медлительность. В африканских кафе готовят так долго, что своего заказа можно прождать два-три часа. Мне вспоминается случай в кафе Кейптауна, когда официантка, убирая бокалы со стола, так небрежно ткнула одним из них в стол, что от него отвалилась ножка. Но такие черты, конечно, совершенно несвойственны немцам, живущим в Намибии, ведь даже на улицах Виндхука остались висеть таблички, оканчивающиеся на –штрассе. После окончания Первой Мировой Войны власти Германии покинули эти пустынные территории, оставив после себя лошадей и всю технику. Так что теперь в местных кафе и гостиницах экспонируются трактора, грузовики и автомобили начала двадцатого века, которые пустыня сохранила в довольно хорошем состоянии. А лошади в итоге одичали! Но самое любопытное, что оставили после себя немцы, это свою аккуратность, дисциплину и строгий распорядок жизни. Ярким примером нового африканского менталитета является племя гереро (это те, у которых женщины с рогами*). Несмотря на произошедший больше ста лет назад геноцид, уничтожение немцами мужчин, изнасилование женщин и вытеснение гереро со своих территорий, жители племени теперь считают себя частично немцами и поддерживают не только африканскую культуру, но и немецкие традиции. Причём, чтобы всё это в себе сохранить, гереро не женятся на представителях других африканских племен, а предпочитают создавать браки со своими дальними родственниками. Таким негритянским немцем был и наш шофер по имени Марвин. Во время нашего путешествия он переживал, если кто-то из нашей группы немного опаздывал или мы выбивались из маршрута, сам он, при этом, был пунктуален и хотел, чтобы все было правильно. Он также был женат на своей двоюродной тетке. Оставшиеся в Африке со времен колонистов белые, как и прежде, разводят скот, еще занимаются выращиванием декоративных кактусов и развивают современный гостиничный бизнес. Так что будьте готовы к тому, что в местных гест-хаусах исключительно доброжелательные менеджеры-блондинки предложат вам идеальный немецкий сервис, а коренные африканцы испекут вкусный торт и споют на ваш день рождения хором песню.

Продолжение следует.

*Стиль женской одежды племени гереро сложился в начале XX века под влиянием германских миссионеров и колонизаторов и с тех пор мало изменился. Именно поэтому представительницы прекрасного пола здесь продолжают носить экстравагантные головные уборы и длинные платья. Помимо этого, по одной из версий, внешний вид таких шляп символизирует рогатый скот, играющий большую роль в жизни племени (https://homsk.com/bingo/saukele-dzhapi-gennin-i-drugie-samye-gromozdkie-shlyapy-v-mire)