Самоколонизация: незнание уроков прошлого или историческая предопределенность?

В связи с этим возникает вопрос — это исторически предопределенная программа или это совокупность спонтанных решений, которые неожиданно привели к ситуации подобной самоколонизации?

Обратимся к истории.

Впервые вопрос о привлечении иностранных инвесторов возник в период правления Императрицы Елизаветы Петровны в связи с необходимостью заселения юго-западных пространств Империи (территория современной Украины), служившим источником постоянных беспокойств. Изначально для развития данных территорий приглашали великороссов и малороссов. Однако в стране развивалось крепостное право, лишая крестьян возможности передвижения и не оставляя надежды на социально-экономические улучшения. В отличие от государств Европы, направляющих на вновь приобретенные земли собственное население в целях их последующего обогащения и формирования необходимых условий для научно-технического прогресса, Российская Империя, напротив, решила в этом вопросе обратиться к иностранцам и пригласить их на территорию Империи для организации зарубежных колоний.

          Основной причиной для этого являлось принципиальное нежелание тратить государственные финансовые средства для развития русских производств, полагая, что финансирование трансфера иностранных   технологий будет дешевле и обеспечит более быстрый экономический рост в Империи[1].

Екатерина II в своих воззрениях пошла еще дальше и вообще считала, что необходимым фактором развития Российской Империи является исключительно иностранный элемент. При этом, если Елизавета Петровна предполагала привлекать иностранную рабочую силу для развития производств и технологий, не существовавших ранее в России, то Екатерина II, напротив, подчеркивала, что иностранные колонии нужны для заселения и для развития сельского хозяйства.

Поэтому один из первых нормативно-правовых Екатерины II стал Императорский Указ 14 октября 1762 года  «О немедленном заселении и приеме всех желающих иностранцев поселиться в России, за исключением евреев»[2]. Затем менее чем через год, Императрица обнародовала два законодательных акта, которые послужили началом широкой иностранной колонизации в России и определяли значительные и зачастую невиданные привилегии для иностранцев, а именно: освобождение от налогов на 30 лет, получение достаточного количества земли по требованию, право покупать русских крепостных и крестьян, беспроцентная денежная ссуда на строительство домов и покупку орудий труда, беспошлинный провоз товаров и комплектующих, право собственной внутренней юрисдикции без вмешательства русских региональных властей, право пользования безденежными подводами и кормовыми деньгами от русской границей до места назначения, а также получение иных преимуществ[3].

Поэтому c царствования Екатерины II постепенно начала развиваться огромная волна притока иностранных инвесторов и колонистов в Россию, желающих получить беспрецедентные меры поддержки.  Как позже отметит А. Клаус (начальник отдела колоний Министерства государственных имуществ Российской Империи) в своем солидном труде  «Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России», изданном в 1869 году, «Европейский Запад привлекало не сколько намерение окончательно водвориться в России, сколько исключительное желание нажиться и с нажитым капиталом уехать обратно на Родину». В течение полувека российские органы последовательно отмечали злоупотребления в пользовании льготами, фиксировали факты незаконного вывода средств за рубеж, а также отсутствие обещанного прогресса в развитии производств, импортозамещения и сельского хозяйства. В итоге, в царствование Александра I правительство было вынуждено согласиться с печальным фактом: экономический эффект от работы иностранных инвесторов оказался незначительным[4].

Кроме того, иностранные инвесторы не оправдали правительственных ожиданий и в рамках континентальной блокады (запрет на торговые отношения с Великобританией), к которой необдуманно легко присоединилась России в соответствии с условиями Тильзитских договоров. Но если континентальная блокада способствовала интенсификации отдельных отраслей французской промышленности, то в России этого не произошло. По воспоминаниям О.А. Пржецлавского (член Совета Министерства внутренних дел по делам книгопечатания, польско-русский публицист), опубликованным в 1871 году,  «с введением континентальной системы, в соответствии с которой и Англия блокировала моря, повсеместно стала чувствоваться нехватка денег и предметов первой потребности для жизни.  До неслыханных размеров развилась контрабанда, места в таможнях стали самыми прибыльными, что породило интриги и непотизм в высшей степени, административную деморализацию, доходившую до цинизма». При этом несмотря на то, что Англия перестала получать необходимые товары из России, она быстро нашла альтернативный путь. Благодаря эффективной системе государственного управления началось бурное развитие сельского хозяйства в колониях - США и Австралии. Как верно заметил еще в 19 веке О.А. Пржецлавский «когда торговля покинет путь, по которому многие годы следовала и проложит себе новый, то чрезвычайно сложно привлечь ее обратно. Таким образом, неблагоприятный для России торговый баланс, установившейся во время экономической блокады, продолжался долгое время даже после отмены санкций»[5].  

 Всё это показало неэффективность выбранной государственной стратегии о массовом привлечении иностранных колонистов, а также полном и неконтролируемом доверии к зарубежном инвесторам, которые якобы взамен на правительственные льготы должны поднять на небывалую высоту российскую промышленность и сельское хозяйство.  Позже полемика о целесообразности дальнейшего привлечения зарубежных инвесторов и колонистов переместилась из государственных кабинетов на страницы многочисленных научных трудов и философских трактов. Ученые стали писать, что «колонизация на 100% зла и едва ли на 10% принесла нам добра. Иностранные инвесторы пользуются только льготами, не приняв на себя никаких обязательств»[6]. Другой лагерь научных деятелей, склонных полагать, что будущее страны зависит от степени интеграции и сотрудничества с европейскими партнерами заявляли, что «основная цель колонизации и привлечения инвесторов была не экономическая, а культурно-просветительская». Якобы инвесторы должны были научить россиян эффективно вести хозяйство. Однако и это цель не была достигнута.

Таким образом, Россия постепенно начала приходить к идее необходимости сбалансированного взаимодействия с зарубежными инвесторами в строго определенных отраслях и параллельным развитием собственных конкурентных производств. Однако это понимание, приобретенное дорогой ценой, а также последующий успешный рост национальных производств был прерван революционными событиями в России. После Революции новая плеяда государственных деятелей Советской России начала выстраивать политику взаимодействия с инвесторами с «чистого листа», полностью игнорируя накопленный исторический опыт. В период НЭП Советское правительство рассматривало даже план по сдаче в концессию всей российской промышленности американской компании Sinclair Oil, наивно полагая, что США поможет взамен решить вопрос с незаконной оккупацией Северного Сахалина Японией[7]. Безусловно, эти и многие другие проблемы решены не были.  И опять через череду ошибок и потрясений СССР сформировал новый формат взаимодействия с зарубежными инвесторами, который вновь был «обнулен» в современной России.

В этот бурный период - период небывалого потребления, всех нас охватила невиданная ранее убежденность, что Россия – это не просто страна, это необходимая часть глобальной экономики, которая находится на новом эволюционном витке свободного мира без границ. Но несмотря на безудержные траты, глобальные паспорта, зарубежное образование, участие почти во всех международных организаций, сеть собственных иностранных оффшорных компаний и активов, а также глубокое проникновение зарубежного капитала в РФ и ощущение полной взаимозависимости периода глобализации и либерализации, Россия вновь как в стародавние, дремучие времена оказалась в одиночестве перед старинным пониманием мира 19 века.

И важным уроком этого периода является не только понимание того, что история повторяется, неустанно наказывая тех, кто не выучил исторический урок, но и то, что наконец необходимо сформировать сбалансированный, прагматичный подход к зарубежных партнерам: ни полярный с крайними проявлениями либо запредельной открытости и щедрости, либо откровенной враждебности, застывшей во времени, а зрелой позиции экономически развитого государства, точно понимающего свой индустриальный путь.  

[1] Ф.М. Уманец, Колонизация свободных земель России, Спб, Типография А.С. Суворина, 1884, с. 248

[2] Г.Г. Писаревский, Из истории иностранной колонизации в России в 18 веке, Спб, издательство «Москва», 1909, с. 438

[3] Ф.М. Уманец, Колонизация свободных земель России, Спб, Типография А.С. Суворина, 1884, с.248

[4] А.А. Клаус, Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России, 1869, СПБ, типография Нусвальда, 566 с.

[5] О.А. Пржецлавский, Калейдоскоп воспоминаний, Москва, типография Грачева, 1874

[6] .А. Клаус, Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России, 1869, СПБ, типография Нусвальда, 566 с.

[7] В. Бутковский, Иностранные концессии в народном хозяйстве СССР, Ленинград, 1928