«Я и так наговорил на весь Уголовный кодекс». Монологи Игоря Стрелкова

— …Что касается «убивать людей»… — полковник запаса и бывший министр обороны непризнанной Донецкой народной республики Игорь Всеволодович Гиркин, больше известный как Игорь Иванович Стрелков, посмотрел на человека у микрофона, одетого в точь-в-точь как он сам неприметную рубашку, галстук и костюм, и продолжил: — Убивать можно по-разному, например, чтобы ограбить. Или убивать врагов, защищая своих людей, свою Родину и свой народ. Я полагаю, что в этом отношении смысл существования военных именно в этом. Мне приходилось убивать людей в Чечне во время боевых действий, врагов, которые ходили с оружием, я знаю, что это такое, и я отдавал приказы своим подчиненным делать то же самое. Ничего в этом плохого я не вижу, пока существует война, пока существует оружие, пока существуют враги. Я ответил?

— У меня тут небольшое дополнение...

— Дополнение? Вот давайте без этих дополнений, — зло оборвал Стрелков, но мужчина продолжил.

— Вам не кажется, что ДНР — это де-юре, по международному праву, сепаратизм?

— Давайте так: в Киеве де-факто сидит хунта, пришедшая к власти нелегитимным путем. Мне глубоко все равно: что де-юре, что де-факто. В Новороссии люди встали за Россию, за свой народ, и за них все равно надо сражаться.

— А в Москве кто сидит?

— Ну, а кто в Москве сидит — мы отдельно ответим. Надо и честь знать, уступить микрофон, — сказал Стрелков, и у микрофона мужчину сменил следующий слушатель из длинной очереди.

В апреле 2014 года гражданин России Игорь Стрелков пересек русско-украинскую границу, возглавил группу вооруженных людей, захватил городской совет и здание милиции в городе Славянск. С этого началась гражданская война на юго-востоке Украины, а сам Игорь Стрелков за полгода превратился в почти мифического Игоря Стрелкова. Бывший эфэсбэшник с 17-летним стажем, реконструктор, детский писатель, историк, ополченец, православный христианин, русский офицер, националист — в среде поддерживающих войну на Украине он быстро обрел славу непобедимого полководца. Вернувшись из Донбасса, Стрелков отправился в турне по стране, собирая под флагом с надписью «За тех, кто против всех» разрозненные и непопулярные общественно-политические силы. Себя Стрелков называет «несистемным патриотом», тянет за собой людей, ругающих одновременно и легитимную власть, и либеральную оппозицию, и не сторонится одиозных личностей и маргиналов, которые ломятся к нему на встречи, потому что, по его собственным словам, сам такой же.

В середине марта Стрелков совершил короткий тур по Уралу. В Челябинске он пробыл два дня, организовав «творческие встречи» для всех желающих. Предполагалось, что Стрелков встретится с челябинскими студентами, однако ЧелГУ, ЮУрГУ и ЧГПУ не захотели предоставлять свои аудитории. Прокомментировали ситуацию только в Челябинском госуниверситете: коллегиально было принято решение, что лекция с довольно неоднозначным человеком может привести «к столкновениям интересов и конфликтным ситуациям». В итоге Стрелков выступил в местном отделении Союза писателей и книжном магазине «Библио-Глобус».

Публика на этих встречах в основном состояла из действующих или бывших военных и казаков, оппонентов и противников его идеологии и действий на юго-востоке Украины, и политизированной публики из пабликов «Вести с Донбасса» с женами и детьми, читателей националистического сайта «Спутник и Погром» и газет для электората категории «кому за…».

Формально экс-министр ДНР приехал презентовать свои книжки. На его счету около полутора десятков военно-исторических статей и несколько рассказов мемуарного характера, самый известный из которых — «Боснийский дневник». Теперь Стрелков из военного мемуариста переквалифицировался в детского писателя-фантаста, и в его новых книгах воюют не люди, а домовые и рыцари.

Правда, о творчестве Игоря Стрелкова на его творческих встречах не спрашивали.

I

За несколько минут до начала все стулья в «Библио-Глобусе» заняты, вешалка ломится от верхней одежды и меховых мужских шапок и фуражек, а позади сидячих мест люди встали в несколько рядов с телефонами и камерами наготове. В первом ряду сидела почти незаметная жена Стрелкова Мирослава, блондинка 1993 года рождения, сзади толпились ополченцы и казаки. Она упоенно слушала лекцию мужа, а он часто цеплялся за нее взглядом.

Когда фамилия «Стрелков» только появилась в российских СМИ, журналисты часто называли его «простой мужик» и описывали как типичного вояку. Стрелков, приехавший в Челябинск, ни разу не надел военной формы, и хотя он упомянул, что не любит галстуки, тем не менее сидел за столом в костюме-двойке и белой рубашке. Говорил негромко, но уверенно. Иногда в его интонациях или взгляде проскальзывала жесткость военачальника, чьи решения не обсуждаются. Публика перед ним зачастую «терялась». Еще не начав вступительного монолога, Стрелков прикрикнул на мужчину, стоявшего к нему спиной, расценив это как знак неуважения.Мужчина тут же повернулся, пряча неловкость за вызывающей улыбкой.

Стрелков попросил аудиторию избегать оценок политической ситуации, а также «его скромной личности»: «Если кто-то хочет вступить со мной в общественно-политическую дискуссию, попрошу здесь этого не воспроизводить. В остальном попытаюсь ответить на все вопросы, в том числе и нелицеприятные, если таковые будут». На встрече в «Библио-Глобусе» слушатели выстраивались в длинную, постоянно пополняемую очередь к микрофону. Один человек — один вопрос. «Стрелков нам послан Богом, — причитала в одном из рядов сгорбленная старушка. — Ванга предсказала, что в 2016 году придет стрелец и освободит русский народ, что Крым оторвется от одного берега и прирастет к другому». Ее подруга молча качнула головой.

— Добрый день, — сказал мужчина в спортивной одежде. — «Киевская хунта» — частенько звучит. У нас — московская хунта… Какая была конечная цель и идея создания Новороссии, да? ДНР, ЛНР… Конечные итоги, какими вы их видели? — задав вопрос, мужчина тут же отошел в сторону.

— Назад вернитесь, — скомандовал Стрелков. Мужчина послушно вернулся. — Я привык «в глаза» отвечать. Конечная цель моя была на тот момент — освобождение русского города Киева и всей Украины от нацистской шовинистической хунты, захватившей власть. Что получилось в итоге — вы видите сами, думаю, не надо комментировать. Люди сражались, вставали под наши знамена и шли за Россию, за русский народ. Много добровольцев прибывало к нам из других регионов…

— Извините, перебью, но это общие слова… Сначала надо было защитить Россию в России…

— Замечательно. Скажите, вы были там?

— Я там не был, убивать своих родных братьев…

— Вот приехали бы и посмотрели, и смогли бы судить более объективно.

В очереди началась перебранка — вместо Стрелкова человеку в спортивках отвечает разозленный бывший участник военных действий на юго-востоке Украины. Когда до него доходит микрофон, он продолжает ругаться:

— Я извиняюсь… этот фраер в кепке сейчас выступал… я ему потом объясню. Я считаю, что у фашизма нет национальности.

— Давайте без оскорблений, — осадил его Стрелков.

— Я хочу заверить всех собравшихся, что Игорь Иванович очень многое для нас сделал, для ополчения, по гуманитарной помощи, — продолжил мужчина, прижав руку к груди. — Спасибо вам, мы вам очень благодарны. Вы для нас — человек-легенда.

II

Стрелков давно уже фигура того же порядка, что и Ванга: сложно назвать объективной биографию человека, рассказанную, как правило, только его товарищами и знакомыми. Если собрать все сведения и мнения о нем в одно издание, получится что-то вроде алеаторической прозы: каждый, читая эту книгу, сам для себя выбирает наиболее приемлемое развитие событий, благо, вариантов навалом.

Вот что известно.

Игорь Стрелков родился 45 лет назад в семье потомственных военных, коренных москвичей. Закончил Московский государственный историко-архивный институт, со студенческих времен увлекался исторической реконструкцией. В 1992 году, под конец учебы, «книжный мальчик» вместе с другом отправился добровольцем в непризнанную Приднестровскую Молдавскую Республику в ряды черноморского казачьего войска. Затем — добровольцем в русский отряд в Боснию, где был конфликт местного населения с мусульманскими боевиками-бошняками. После — в бригады войска Сербской Республики. Срочная служба в Подмосковье, служба по контракту; согласно записям Стрелкова в соцсетях, с августа 1996-го по 31 марта 2013 года он проходил воинскую службу на оперативных и руководящих должностях в различных подразделениях ФСБ, где получил позывной «Стрелок». Первая должность — оперуполномоченный, последняя — замначальника отдела. Успел принять участие в чеченских и дагестанской военных кампаниях, как сам утверждает, «исключительно по линии борьбы с терроризмом и бандподпольем».

В 2013 году Стрелков вышел на пенсию — по его словам, не по собственному желанию, а из-за конфликта во взглядах с руководством. В конце 2014 года он попал на Евромайдан в составе группы паломников, сопровождающих афонские святыни. В Крыму Стрелков застал самое начало «Русской весны». Под лозунги «Крым наш!» со сторонниками в начале апреля 2014 года покинул полуостров и отправился в Ростов-на-Дону через Керченскую переправу. Оттуда они двинулись на юго-восток Украины. Через несколько дней Стрелков с ополченцами захватили административные здания в Славянске — и началось.

События развивались стремительно. Почти моментально Стрелкова окрестили руководителем народного ополчения Донбасса, он принял должность командующего вооруженными силами ДНР, на Украине на него завели уголовное дело по трем статьям, в том числе за терроризм. Приказ Стрелкова о введении КТО, разрешавший уничтожение членов «украинских неонацистских группировок», приказ о расстреле двух ополченцев за мародерство. Окружение украинской армией Славянска, прорыв и переход в Краматорск, оттуда — Горловка, затем — Донецк, где 16 июля Стрелков ввел военное положение. Ожесточенные бои за Донецкий аэропорт, падение малайзийского «Боинга»; и уже в середине августа 2014-го Стрелков подал в отставку и покинул Украину. Позже он прокомментировал, что это произошло под давлением со стороны России — «из-за прекращения поставок помощи». На встрече в Челябинске Стрелков заверил, что ополчение на 90 процентов состояло из местного населения и лишь на 10 процентов — из российских и украинских добровольцев.

На родине Стрелков создал движение «Новороссия», которое призвано заниматься гуманитарной поддержкой и помощью раненым ополченцам и семьям погибших бойцов, и основал «Комитет 25 января». В комитет вошли разношерстные публичные деятели: главный редактор «Спутника и Погрома» Егор Просвирнин, основатель Национал-демократической партии Константин Крылов, лидер нацболов Эдуард Лимонов (из Комитета почти сразу со скандалом вышел), писатель-сталинист Максим Калашников, тюменский блогер Алексей Кунгуров, а также востоковед Анатолий Несмиян. 28 мая этого года комитет переименовали в «Общерусское национальное движение под руководством Игоря Стрелкова». Одна из главных целей — объединение России, Украины, Белоруссии, а также «иных русских земель» в единое общерусское государство, превращение территории бывшего СССР в «безусловную русскую зону влияния», где будет царить интернет-свобода, интеллигенция будет хорошо зарабатывать, будет введен визовый режим со странами Средней Азии и будет отменен налог на добавленную стоимость.

Вокруг Игоря Стрелкова с завидной периодичностью возникают конфликты, суды и разбирательства. Широкий резонанс получил конфликт с политологом и лидером лево-патриотического движения «Суть времени» Сергеем Кургиняном, который обвинил Стрелкова в военном преступлении и предательстве: без веских причин «сдал» Славянск и не выполнил своей клятвы умереть за него. По версии Кургиняна, перед отступлением Стрелков заключил тайный договор с украинцами. Сам Стрелков на встрече в Челябинске рассказывал, что его подчиненные несколько раз предлагали Кургиняна расстрелять, но он не стал этого делать — было не до того.

В США родственники погибших пассажиров малайзийского «Боинга» подали на Стрелкова в суд, поскольку, по их мнению, именно он должен нести ответственность за гибель 298 человек. В качестве доводов истцы указывают, что самолет был сбит над территорией, где располагались части ополченцев. От Стрелкова требуют заплатить 900 миллионов долларов, и он охотно шутил об этом в Челябинске: «У меня первая мысль была такая — как бы заложить долг? Я хотел продать его кому-нибудь, чтобы эти деньги можно было истратить на движение “Новороссия”, но как-то желающих не нашлось, к сожалению».

Теперь Стрелков выпускает книжки и гастролирует по России со своей женой. По его признаниям, эти поездки и «толкание» политических речей он не любит, но говорит, что «раз уж так получилось, я обязан делать то, что в моих силах». Презентуя свои книги, он как бы между делом рассказывает всем желающим о войне на Украине. Благо, желающих послушать эти истории предостаточно.

На встрече в Союзе писателей к Стрелкову обратился пенсионер:

— Я всегда был за ввод российских войск на Донбасс, потому что все равно ввели санкции, от которых теперь никто никогда не откажется. А сейчас в администрации президента прошла информация, что была допущена ошибка, но вернуть момент уже невозможно. А вы как считаете, можно ли было все сделать по-другому?

— Если взять в ретроспективе все мои публичные выступления, вы не найдете ни одного момента, когда я вертелся бы как флюгер. Я с самого начала говорил, что необходимо ввести российские войска на Донбасс, защитить население и пройти от Харькова до Одессы. Тогда нас ждали везде. Я общался лично с командирами украинских частей, они открыто говорили, что в случае вхождения российских войск никто воевать с ними не будет. Это слова командиров частей и подразделений, а не журналистов и не платных блогеров. Мы бы получили те же самые санкции и еще, возможно, какие-то неприятности, но, по крайней мере, мы бы воевали за свой русский народ, а не за непонятно кого в Сирии. И жертв было бы намного меньше. Донбасс можно было занять вообще без выстрелов. Но все это продолжалось до 26 мая, когда МИД России признал президента Порошенко легитимно избранным.

Пенсионер спросил у Стрелкова, будут ли последствия у поданных против него исков, и выразил надежду, что все обойдется:

— А я ничего не боюсь, — рассмеялся Стрелков.

— Ну и слава богу!

— Никому я там ни в Гааге, ни в Киеве не нужен.

— Ну, в общем, мы хотим сказать, что мы с вами.

— Да мне бояться-то абсолютно нечего, — будто на всякий случай повторил Стрелков.

III

Стрелков не совсем тот тип военного, который любит быть в центре вооруженных конфликтов. Он реконструктор. Слушая Стрелкова, замечаешь, что он одержим идеей алхимиков — воскресить что-то умершее. И не важно, о чем он говорит: о воссоединении России и Украины, о христианских ценностях, о царе или русских офицерах.  

Идеология Стрелкова построена на принципах монархии, и он любит повторять, что это лучшая форма власти для России, которая непременно должна быть подкреплена православием. Правда, в Челябинске он сказал, что монархию, «которая была в 1917 году», восстановить невозможно, да и незачем: лучший для России вариант — конституционная монархия. Даже ополченцев он пытался организовать, исходя из традиций Русской императорской армии и христианских ценностей. В частности, запретил бойцам материться, поскольку мат — богохульство. «Это духовно унижает нас и ведет армию к поражению», — комментировал Стрелков свой запрет.

Стрелков — противник выборов; власть, оппозиция и выборы для него — «система». Проработав в ФСБ почти 18 лет, он считает, что теперь находится вне системы и потому его невозможно контролировать. Выход из «смуты» он видит лишь в изменении Конституции; патриотизм для Стрелкова — это верховенство российских законов над международными, введение государственной идеологии, потому что свобода выбора и международные принципы законодательства насаждаются «врагами с Запада и США».

Высшая, сакральная цель Стрелкова как воплощения русского героя, офицера, каковым он себя видит, — защитить русское население от никогда не дремлющих врагов: укропов, иностранных агентов и белоленточников, а главная ценность — война, со всей ее многовековой культурой и романтизированной эстетикой. В его детских книжках прослеживаются эти же ценности: одни герои воюют с другими, в том числе с теми, кто «внедрен» в их мирок. Книги Стрелкова, видимо, должны воспитывать патриотизм, каким он его себе представляет: воевать «надо», потому что военное дело — достойное занятие для мужчины с «правильной» идеологией. Воспитывать Стрелкову нравится; а на его выступлениях всегда полно молодежи, с которой он общается охотнее всего.

Задала вопрос Стрелкову краевед, журналист, член Союза писателей Надежда Лысанова. Она долго пыталась сформулировать мысль, и ее нетерпеливо подгонял Стрелков: могло ли так получиться, что «наши войска» заняли Луганск, Донбасс и Одессу, а Киев и Запад — «не наше», и поэтому началась третья мировая война?

— Во-первых, — ответил Стрелков, вальяжно откинувшись на спинку стула. — Я не считаю, что Киев — это не наше. С каких это пор древний русский город Киев — не наш?

Зал зааплодировал, а писательница смутилась.

— Еще раз говорю, — продолжил Стрелков. — Я разговаривал с командирами воинских частей, которые утверждали, что не будут стрелять в русских. Многие колебались и были готовы перейти на нашу сторону. Война с Украиной все равно неизбежна. Или Донбасс придется сдать позорнейшим образом, получить сотни тысяч беженцев. Это еще и характеризует власть: сначала она говорит о «Русской весне» и русском народе, а затем сдает Донбасс укронацистам. Что касается мировой войны: не стали бы с нами воевать американцы, и это мое глубочайшее убеждение. Никто с Россией широкомасштабную войну вести не будет, пока у нее есть ядерное оружие, мощная единая армия. Никто не смог победить Россию извне: ни Наполеон, ни Гитлер, ни Америка. Нас всегда взрывали только изнутри — и в 1917 году, и в 1991-м. Мы должны понимать, что никогда они не будут нашими друзьями. Наше государство захвачено мародерами, которые рассматривают страну как дойную корову. Они боятся противостояния с Западом, у них дети, жены, любовницы, виллы, яхты — все там. Им, конечно, воевать с Западом нельзя, и они нас будут пугать ядерной войной, зная, что ее не будет, чтобы продолжать наращивать капиталы.

Только один раз, на мгновение, Игорь Стрелков засомневался в своей правоте. Находясь в Славянске, он включил украинское телевидение, нашел аналог «России-24» и стал смотреть. По его воспоминаниям, он подвергся «такому мощному воздействию на подсознание», что у него, хотя он убежден в том, что он все делает правильно, вдруг появилось «подспудное ощущение», что он что-то делает не так, и он испытал чувство вины. Нашей пропаганде, делает он вывод, еще расти и расти до украинской: там из людей делают зомби.

IV

— У меня к вам вопрос: как вы относитесь к власти, к Путину? — спросил плотный темноволосый мужчина, стоящий у самой стены зала Союза писателей, за рядами сидящих на стульях пенсионеров.

— Представьтесь, — кивнул Стрелков, прищурив глаза.

— Виктор, — прямо ответил мужчина.

— Просто Виктор? — улыбнулся Стрелков.

— Да, просто Виктор.

— Я много раз уже говорил про отношение к Путину. Хотим мы или нет, Путин — глава государства. Я могу сколько угодно критиковать его политику, но я против него не выступаю, иначе мы окажемся в союзе с теми, кто его стремится «спихнуть». Мы объективно понимаем, что он — гвоздь, на котором держится весь государственный аппарат. Больше в глазах населения легитимной власти нет. Дума легитимна в ваших глазах? Кто ее воспринимает не иначе как сборище жирных задниц, жуликов и проходимцев, олигархов, которые штампуют законы за деньги? Кто воспринимает Медведева? «Мишу-айфончика»? Я свободно это говорю, что мне? Я и так наговорил на весь Уголовный кодекс. То он часовые пояса меняет, то лампочки экономии вводит, которые никто в стране не производит…

Какое-то время Стрелков молчит. Потом снова начинает говорить о том же, но в других выражениях, как будто оппонент с ним не соглашается, хотя зал молчит. Людям его метафоры нравятся, и они охотно слушают, не вступая в диалог.

— Вы видите некрасивый ржавый гвоздь, на котором висит картина. Этот гвоздь вам не нравится, но другого нет. Вы его тут же вырвете, чтобы картина треснулась об пол, разлетелась на мелкие осколки? Или вы все-таки дождетесь, когда у вас появится подходящий гвоздь? Ясна аналогия? Вот и Путин, какой он есть, такой он есть, другого у нас взамен нет. Если Путин будет свергнут насильственным путем или либералами — это приведет к развалу страны, как это было в 1917 году, когда свергли царя. Царь и Путин для меня — это совершенно две разные величины. Царя я почитаю как святого, Путина я в качестве святого никогда не буду почитать... Но тем не менее я против него не выступаю. Мы готовы его поддержать, если он вернется на патриотическую линию.

Монологи Стрелкова периодически прерывает громкий звонок телефона Союза писателей. Он машинально берет трубку и тут же кладет ее обратно. Когда ему уже надоедает, шутит: «Может, это проверка какая-то? Хотя, я думаю, тут и так достаточно прослушивающей аппаратуры». В зале громко смеются. Стрелкова много спрашивают о планах на будущее, будет ли он создавать партию (не будет), будет ли «Комитет 25 января» сотрудничать с олигархами (будет, если они раскаются и будут работать на благо страны) и есть ли у Комитета план по работе с регионами. Под конец встречи в Союзе писателей Игорь Стрелков сформулировал основной план действий своего идеологически разрозненного движения, собранного, как традиционные ценности, из всего, что попалось под руку:

— Представьте себе коммунальную квартиру: один туалет в конце коридора, один умывальник, все друг с другом ссорятся, кто-то дерется регулярно. Но когда загорится дом, все должны тушить, вне зависимости от того, кто кого ненавидит, кто кому в кастрюлю плюет. Невозможно объединить всех, пока кризисная ситуация только зарождается. Уже сейчас дымом пахнет, а нас всех убеждают, что это пахнет кальяном из кабинета начальника. Но по запаху как будто проводка дымит или что-то еще. А когда дом загорится, тогда всем разнородным элементам, у которых не подготовлены запасные аэродромы в соседних домах, придется браться за огнетушители и за ведра, поскольку не факт, что официальная «пожарная команда», которая получает деньги за свою работу, вообще что-то сделает. Мне все равно, кто будет стоять с той стороны пожарного насоса: под красным флагом, под черным или под бело-сине-красным, черно-бело-золотым... Мне важно, чтобы он качал хорошо и чтобы мы потушили дом. А если он будет даже идеологически такой же правильный как я, но будет вместо работы болтать языком или спорить о нюансах, — он совершенно не нужен.

«Хозяева замка — рыцари Хэльдиборны, — как сейчас, так и тогда были страшно воинственны. И неудивительно. Увлекательных наук, искусств тогда и в помине не было, за море корабли не плавали… Что же оставалось благородным людям делать? Ежели внешние войны случались, то ходили на рубежи с Императорскими войсками, коли не случались, то воевали со своими соседями, такими же рыцарями. Или мятежи какие-нибудь затевали. Понятное дело, мы, домохранители Ист-Лимесы, во всем хозяевам помогали и брали с них пример.

С самого основания замка Хэльдиборн заклятыми врагами Ист-Лимесов стали соседи — домовые из рода Пифф-Пафф, что обитали в замке Вуффензиг. Тоже древний и знатный был род. Но все как один — гадкие и вероломные предатели. Как, впрочем, и их хозяева — злейшие недруги рыцарей Хэльдиборнов», — гласит первая глава боевого фэнтези Игоря Стрелкова «Детектив замка Хэльдиборн», о котором его так никто и не спросил на его творческих встречах в Челябинске.

Когда встреча в «Библио-Глобусе» закончилась, Игорь Стрелков позвал всех фотографироваться. Люди еще долго его не отпускали — задавали личные вопросы, жали руку, желали успехов. Другая половина зала молча ушла; многие сделали это почти в самом начале, некоторые не досидели и до середины.

— Нет, я в чем-то даже согласен с ним, — рассуждал мужчина, спускавшийся на эскалаторе с верхнего этажа ТРК, где Стрелков проводил творческую встречу. — Но вот так его послушаешь-послушаешь, про монархию, про Конституцию — ну, честное слово, просто писатель-фантаст!

Мужчина запнулся, наверное, внезапно осознав двойной смысл сказанного.