Про нелюбовь к усыновленным детям

Я снимала один семейный детский дом. Давно. Запомнила навсегда.

Мы специально приехали в маленький город под Тулой.  Туда перебралась на ПМЖ семья, открывшая первый в Норильске семейный детский дом.

Муж и жена профессиональные педагоги. Она работала сколько-то лет в интернате. Он – физрук.

В середине 90-х обратились к Хлопонину – тогда генеральному директору «Норникеля»: будьте спонсором!

Он стал.

Купили дом в маленьком городке, землю, машину, трактор, коз каких-то. Помогли перевезти 12 человек детей.

Приданое, там, всякое одежду-обувь-игрушки-телевизоры. В общем, полноценный  «благотворительный проект ОАО ГМК «Норильский Никель».

Мы приехали не просто на работу, мы приехали «проведать своих» (в Норильске вообще, надо сказать, очень силён дух землячества).

С подарками, тортиками, какими-то норильскими сувенирами.

Дети показывали нам «на камеру» свои комнаты, свои грядки в огороде, рассказывали кто чем занимается. Хором говорили «спасибо Норильскому никелю! Привет Норильску».

Родители оч хорошо давали интервью. Грамотная речь, незатянутые синхронны. Описывали плюсы и минусы жизни «на материке». Нюансы юридические и всякие проблемы с документами, с которыми пришлось столкнуться.

Картина вполне себе приличная. И «картинка» - чисто с телевизионной точки зрения тоже вполне себе.

А почему я не могу забыть ту командировку?

Я впервые чётко и конкретно и абсолютно ясно увидела, что вот эти взрослые используют вот этих детей.

Я была совсем молоденькой.

Для меня стало откровением «этих детей не любят».

То есть их не любят совершенно! Абсолютно. Бесповоротно.

В семье были свои дети. Двое, кажется. И разница между детдомовскими и своими была очевидной. Колоссальной!

Родители, не стесняясь, обсуждали с нами – со съёмочной группой - проблемы своих подопечных. И с брезгливыми усмешками говорили, что «ничего не могут поделать с генетикой, родители-то неизвестно кто, алкоголики всякие».

Рассказывали, что двух мальчиков хотят усыновить в Италию – они отправляли детей на каникулы в итальянские семьи – но, скорее всего, «дело у итальянцев не выгорит». Что документы они не будут торопиться оформлять, потому что заявлен детский дом на определённое кол-во детей, а если этих отдать, то получается, надо будет взять двух других.

Короче…

Материал мы привезли хороший. Репортаж получился забавный. Мои попытки вставить что-нибудь про «нелюбовь» режиссёр решительно отверг, попросив, не валить в одну кучу «родительскую любовь» и «просто благополучие детдомовских сирот».

Я запомнила ту съёмку. Двух норильчан, сумевших переехать на материк, получить в собственность дом, землю, транспорт и просто «отрабатывающими кредит за всё это» – тем, что растят детдомовцев.

Теперь я вспоминаю тот свой шок каждый раз, когда слышу очередную историю про «несчастливо усыновлённых».

Сейчас, когда юношеским максимализмом моя жизнь больше и не пахнет, я думаю, что «нелюбовь» в частном доме, в компании ещё 12 человек и 2-х взрослых всё же лучше, чем «нелюбовь» в большом казённом доме, с ещё сотней детей, с целым штатом нянек и учителей…

А всякая новая история «избитого усыновлённого» в моей жизни всякий раз «перекрывается» сотней историй об издевательствах над родными детьми во вполне благополучных семьях. Репортажей об этом тоже позже довелось снять немало.

Да. Видимо, я стала куда более циничной.