Небольшой текст о большом фестивале.Что смотреть на III Московском международном фестивале архивных фильмов

Кто-то поморщится. Старого кино сейчас и без того слишком много. Вот и по телевизору, говорят, можно посмотреть какое угодно старое кино: от снятых в 70-е фильмов про войну до каких-нибудь шпионских триллеров 30-х.

Но стоит взглянуть на программу фестиваля, и у синефила разбегаются глаза. Вот, например, «1933: последнее лето «Фабрики грез»», грандиозный обзор американского докодексного кино и анимации.

Слышали когда-нибудь про «кодекс Хейса»? Тогда, после Первой мировой, продюсеры и режиссеры стремились привлечь в кинозалы зрителей, заговаривая в своих картинах о проблемах, которые действительно волновали американское общество. Рабочее неравенство, положение женщины, изменение традиционных моделей поведения, расовый вопрос. Обилие фильмов, старавшихся говорить иначе, вызвало сильную тревогу со стороны консервативной общественности, увидевшей в них угрозу для привычного мира. Итогом стала система запретов и ограничений, добровольно наложенных на себя крупными студиями (и рухнувшая после Второй мировой войны — подморозить историю навечно оказалось невозможно). Но все это — вещи хорошо известные. Говорить о них интересно специалистам и людям серьезным, а нам сейчас интереснее посмотреть кино, вышедшее накануне всех этих роковых изменений.

Вот «Утиный суп» с братьями Маркс — безумно смешная и невероятно безумная комедия. На волне экономического кризиса во главе небольшого европейского государства встает веселый эксцентрик Граучо. Грозные соседи плетут вокруг него козни и подсылают шпионов, стараясь его погубить, а на страну его пойти войной, а он нет-нет, да и оставляет их в дураках. Впрочем, описание сюжета не передает странного обаяния этого фильма. Тут и ура-патриотические танцы в парламенте, и постоянный обмен каламбурами, и — для адекватного описания этой сцены понадобится несколько страниц текста — знаменитый трюк с зеркалом, когда проникший в дом злоумышленник пытается выдать себя за отражение главного героя. 

Или «Уродцы» Тода Браунинга — причудливый шедевр гуманизма. Браунинг, режиссер одной из самых популярных экранизаций «Дракулы» Брема Стокера (той, что с Белой Лугоши), в детстве сбежал с бродячим цирком, так что описанную в фильме среду знал очень хорошо. Собственно, сюжет фильма очень прост. В передвижной цирк поступает Клеопатра, красавица-гимнастка. В нее влюблен Ганс, маленький человек. Клеопатра узнает, что Гансу досталось большое наследство и решает завладеть деньгами. И опять краткое описание сюжета не позволяет понять, что это за кино. Во-первых, Браунинг позвал на съемки фильма настоящих цирковых артистов с различными физическими отклонениями. Во-вторых, в основу «Уродцев» он положил непривычную для зрителей начала 30-х мысль о том, что подлинное уродство с внешностью никак не связано. Кстати, Клеопатру сыграла замечательная актриса Ольга Бакланова, ученица Станиславского, эмигрировавшая в США в конце 20-х годов.

Или вот «План жизни» Эрнста Любича, одного из главных комедиографов прошлого столетия. Фильм, который сейчас и не пересказать толком, таким он покажется непристойным. Короче, это про полиаморию. Очень обаятельно и очень забавно.

А это только три картины из цикла. И мы совсем не затрагиваем здесь анимацию.

Традиционная рубрика «Реставрации и находки» в этом году названа несколько иначе: «Культурный обмен, реставрации и находки». Вообще, если вы интересуетесь кино, то смотреть в ней нужно все, но если история кино — сфера, в которой вы бываете редко и проездом, то укажем на главный хит фестиваля — «Глупых жен» Эрика фон Штрогейма, отреставрированная копия которого была предоставлена Фестивалем немого кино в Сан-Франциско.

Штрогейм — фигура трагическая, еврей-эмигрант из Австро-Венгрии, всю жизнь выдававший себя за обедневшего аристократа, он смог стать одним из величайших режиссеров в истории кино, опередив развитие кинематографа на несколько десятков лет. Однако его дотошность, мегаломания и стремление к созданию идеальных фильмов (а идеал часто требует колоссальных средств) привели к тому, что от режиссуры его быстро отстранили, значительная часть его фильмов сохранилась не полностью, была перемонтирована или доснималась другими режиссерами, а большинству кинолюбителей он прежде всего известен как дворецкий Макс из «Бульвара Сансет» Билли Уайлдера.

«Глупые жены» — ранний его шедевр. Порочный авантюрист, выдающий себя за русского аристократа, живет с двумя «кузинами» на вилле в Монте-Карло и со вкусом соблазняет доверчивую жену американского посла. Дальше обычно упоминают, что для съемок фильма была выстроена точная копия знаменитого казино, или что порочные негодяи с аристократическими манерами были любимыми героями Штрогейма, но мы обратим внимание на то, что это один из самых поэтичных фильмов немой эпохи. Сцена вечерней лодочной прогулки с яркими, горящими над водой фонариками, завораживает и не отпускает зрителя даже спустя годы.

Для тех, кого история кино интересует в большей степени, порекомендуем и раннего Макса Линдера (и это не комедия!), обнаруженного историком Тамарой Шведюк совсем недавно, и фрагменты лент со знаменитой дивой Франческой Бертини, и комедию с некогда знаменитым, но сейчас подзабытым комиком Монти Бэнксом, и Веру Холодную (куда уж без нее?).

В качестве «киностолицы» этого года (славная фестивальная традиция) выбран город давно существующий только в кино и книжках — Ленинград.

Перечислять все фильмы программы не будем (тут и отреставрированная «Мама вышла замуж» Мельникова, и «Пять дней отдыха» Гаврилова, фильм о любви на фоне первой блокадной зимы), но посоветуем сходить на «Катьку — бумажный ранет», немую комедию Фридриха Эрмлера и Эдуарда Иогансона, герои которой пытаются построить свое счастье на обломках старой, навсегда ушедшей реальности.

Ретроспектива Олега Жакова. В «Моей Родине» он играет безумного белого офицера (фактически — барона Унгерна), в «Великом гражданине» — троцкиста, его положительные герои часто немногословные иностранцы, но в каждую свою роль он привносил глубину, знакомую читателям классической литературы. Шекспир, Достоевский… когда описываешь череду успехов и классических работ, легко кидаться словечками и выражениями вроде «великий», «шедевр», «недооцененное сокровище», но сходите на «Нашествие» Абрама Роома (того, что «Третья Мещанская» и «Строгий юноша»), странное и пугающие кино про оккупацию, в которой Жаков играет вышедшего из лагеря человека. Вроде бы его герой пытался убить любовницу, но уже первым зрителям картины было очевидно, что речь идет о политическом заключенном. Как он ходит среди всех этих аккуратных, декоративных положительных героев с их аккуратными и декоративными монологами. Правильные, заученные со школьной скамьи наборы слов звучат нелепо и фальшиво. Какое-то безнадежно устаревшее кино. И тут в кадре появляется герой Жакова, с его горькой иронией, с его горькой же усмешкой. Только ему ты и веришь. Словно попал на странное представление Гамлета, в котором всех остальных персонажей заменили топорными марионетками. И оттого становится совсем тоскливо, а еще страшно и невыносимо…

Но что же дальше? Хорошие подборки документальных и научно-популярных фильмов. Программа «Полеты во сне и наяву» (покажут культовый мультфильм Хитрука «Икар и мудрецы» и «Крылья холопа» Тарича, немую картину про крестьянина, который смог смастерить крылья, способные поднять человека в воздух, но павшего жертвой опричнины).

Программа «Бегущие по рельсам», в которой исследуется один из самых эффектных кинематографических образов. Пресловутого «Прибытия поезда» нет, но зато есть Хичкок, Ренуар, Форд и Довженко. Наконец, публичная программа с лекциями и выступлениями, презентация очередного каталога киноплакатов (в Госфильмофонде они всегда на высоте).

Архивное кино кажется стороннему наблюдателю чем-то совсем скучным, но зайдите в кинозал. Вы убедитесь, что эти фильмы полны жизни, страстей. Их интересно смотреть, их интересно обсуждать. И иногда на экране происходит чудо — в жесте, реплике или интонации, в обстоятельствах, совершенно нам незнакомых и малопонятных, вдруг промелькнет что-то до боли знакомое, понятное, узнаваемое… не могу описать это лучше, но, кажется, ради таких чудес люди и ходят в кино.