Цацки и книжки. Валя Филиппенко

Своими украшениями — цацками — я горжусь. Часть украшений я ношу в прямом смысле не снимая, то есть — фактически в них живу. У каждой штучки-блестючки есть история, у кого-то есть семья канувших в лету прадедов и прабабушек, за кем-то следуют призрачные будущие украшения, еще не приобретенные, но желанные. 

Медное мягкое колье со спиральками я привезла из Барселоны, кажется, в 2013-м. Евро тогда стоило, как сейчас помню, 34 рубля, от факультета журналистики МГУ я получила премию от деканата «за активное участие в жизни факультета». Мы тогда со студсоветом организовали зимний бал, а еще — благотворительную акцию для ребят из детского дома в Подмосковье. И вот — с радостью внутри и несколькими десятками тысяч рублей, а также визой — и подругой Дашей — мы полетели в Испанию. 

Это были килограммы паэльи, прогулки по Готическому кварталу и Саграда Фамилья в «лесах». В Готическом квартале эту медную прелесть я и купила. Мечтала о Uno de 50, но тогда могла себе позволить только «ручную работу» из меди. 

Что ж! 

А это колье — подарок! Я работала и. о. в ПГ (простите, люблю аббревиатуры! Мне вовсе не лень их расшифровывать, но эти языковые «сухие смеси» для разнообразия тоже порой нужны). Так вот, я работала в Парке Горького, почти пиар-директором (то есть ответственность у меня была полноценная, а запись в трудовой и з. п. — нет. Ой, опять она, аббревиатура!). Так вот, я работала пиарщиком, и был у нас арт-директор Артур Лебсак. И был у него когда-то бизнес — он возил красивую бижутерию из Европы и держал магазин в Пятигорске. Магазин закрылся давно, Артур жил в Москве и с щедрого барского как-то раз вручил мне это колье. Бренд не помню — или не знаю? 

Арт-директор души моей тогда научил меня сочетать золото с серебром. 

И еще один подарок в моей коллекции: теперь уже от журналиста Марины Анциперовой. Журналиста — потому что я не люблю феминитивы. И меня лучше звать «писателем», а не «писательницей», к слову.  

Так вот, Марина подарила мне эти винтажные жемчужные серьги лет пять назад, еще до ковида. Они — по легенде — приехали из Парижа, куплены на Монмартре и сделаны в 60-х. Красоту эту у меня не раз брали подружки на мероприятия, не без причины жалуясь на тяжесть и болящие уши, а потом серьги от меня на год «ушли». Я была на новоселье у подруги, от тяжести их как раз сняла, положила на полочку и… забыла там. Но что забыла — тоже забыла, и долго потом искала их по квартире и по чатам с подругами. 

Как же они ко мне вернулись? Я снова, спустя 365 дней, поехала к Тане в гости, а они — вот так и пролежали этот год на полке, как я их оставила. Таня сказала, что считала их забытыми хозяйскими (хозяйки съемной квартиры), и потому не трогала. 

Я и теперь мучаюсь, снимаю, кладу в карман аккуратно, и снова ношу. И подарила одной из своих близких девушек — очень похожие. Вроде, даже золотые. 

А эта моно-серьга из коллекции Дома Наркомфина × Mineral Weather  — перекликается с важным для меня украшением. Из будущего. Несколько лет я мечтаю о подвеске Diva’s dream (какое совпадение) от Bulgari. Эта мягкая форма приоткрытого веера — что-то идеальное. Простые, лаконичные и прекрасные линии. 

Моносерьга из коллекции Дома Наркомфина — это отсылка к культовым плафонам, размещенным в общественных зонах памятника архитектуры. Но они так похожи с Diva’s dream! 

На пути к мечте бывают приятные этапы. 

С университетских лет, после пары неприятных разговоров о подарках — мне не понравившихся — родители взяли тактику «сама выбери, мы оплатим». Сейчас по этому пути буквально идет героиня моей новой сказки «20 подарков на Новый год»  — тоже под лупой рассматривает все дары родителей, хотя ей всего восемь лет! Ее это в итоге доведет до добра, меня — надеюсь, тоже. 

А что случилась с этими серьгами? Золотые ромбы с трафаретными вырезами — появились в моей жизни году так в 2013-м. Это абсолютный no name, но легкие и красивые. И добавляют образу обычно ноту, которую сложно описать: тут и четкие границы, и вариативность внутри. 

Массивные «золотые» ракушки — последствия плохого настроения в октябре. Так было грустно, и ничего не помогало: ни спорт, ни сладкое, ни разговоры (не без жалоб и слез) с близкими. Все закончилось шоппингом. Я не совру, сказав, что подобный способ борьбы с хандрой раньше не использовала. До этого сентября. В сентябре напала на «Золотое Яблоко», в октябре — на онлайн-маркетплейс. Набрала корзинку из безделушек, до заказа дошли две позиции: эти ракушки и каф. 

Такие штуковины я отлично представляю не столько на себе, сколько на каком-нибудь драконе. Видимо, мое альтерэго иногда рвется наружу — не только в сказке «Нашу маму раздраконили», но и перед зеркалом. 

В общем, ракушки эти — уже традиционно для меня тяжелые и масштабные вещицы, которые выглядят эффектно и заставляют уши немного страдать.

Но красота — вот по-другому не скажешь — требует жертв. 

Кольцо на среднем пальце — символический подарок сестры на 30-летие. Мы двойняшки и у нас день рождения один на двоих. Прошлым маем Алена прислала кольцо в красивой шкатулке, а потом объяснила символичность: я снимаю квартиру в доме на Баррикадной, и из окна, и с балкона видны слоны. Четверо слонов живут в Московском зоопарке, каждый день мы по утрам друг другу киваем. Вот сестра и подарила мне это кольцо, чтобы запечатлеть этот период жизни. Оно так мне приятно, что я перестала его снимать. Так и живу с ним, перекручивая иногда, когда нервничаю, и находя белую полоску кожи без загара под ним.

А я в том году, на 30-летие, к слову, подарила себе поездку в Африку. И увидела в августе слонов совсем вблизи. Прямо как на этом кольце — на расстоянии вытянутой руки в парке Масай Мара. 

Безделушка на мизинце — из декабря 2022-го. С разбитым сердцем после тяжелого расставания я улетела в Рим на последние дни своего шенгена. Обожаю Италию, но той зимой я рыдала так, что даже сияние рождественского античного города в огоньках, винных пробках и гирляндах из пасты — доставляло мне боль. Купила колечко с буквой V в каком-то бижутерном масс-маркете в переулках Рима за 3 евро. Чтобы помнить и Рим, и боль, и что я — сильная. 

Вам не кажется — это булыжник с дыркой! И даже не «куриный бог» — просто геленджикская галька с серебряными деталями. 

Когда-то в Геленджике у меня жила подруга (она и сейчас там живет, только мы больше не дружим), и она делала такие кольца. И подарила одно из них мне. 

Я шучу, что с таким украшением, если топиться, успех неминуем, но таскать тяжесть в качестве декора я, как вы уже поняли, люблю. 

Это три разных браслета — особенно важные для меня. 

Серебряная нить с морскими звездами — это подарок моего теперь уже бывшего молодого человека. Иван вернулся из путешествия по Франции и Кипру, и чтобы моим ракушкам на шее и в ушах не было скучно, подарил горстку звезд. Если я долго держала руку на коленке (а я занимаюсь йогой, и это со мной происходит часто) — звездочки отпечатывались на коже. Иногда с утра я находила такие следы на спине или даже на шее — потому что этот браслет, как и его соседей, не снимала. Вот сняла.  

Другие нити на руке — жемчужная и нефритовая — со мной и сейчас. Это браслеты от бренда Anna Maslovskaya jwlr. Аня — моя близкая подруга. Несколько лет назад она подарила мне жемчужный браслет, но жемчуг «устает» и темнеет, потому что — тут на монитор вашего компьютера или экран телефона падает капелька эзотерики — украшения впитывают энергетику человека. В общем, того браслета больше нет, а его последователь, которого я ношу теперь — был приобретен прошлой осенью. 

Нефритовая нить с красной кисточкой и крестом из перламутра — тоже символична. Студии Ани в августе исполнился год, она праздновала ее день рождения, и гости сами собирали себе украшения. Этот браслет также одним движением превращается в чокер (оказалось, диаметр моей шеи — два диаметра запястья!), а в качестве намерения, когда я его собирала, было… А не скажу, что. 

Муранское стекло из Венеции — подарок друга. Были к нему, к этому кулону, еще и серьги, но одну сережку я потеряла, а другую — кажется, выбросила. 

С годами замочек у бархатной ленты оборвался, а сама лента стала все короче и короче. И сейчас я с трудом могу завязать ее вокруг шеи. 

Говорю это и думаю — а есть ли у меня удобные украшения? Кажется, нет. 

И даже с этими кольцами из платины — на левой руке — не то, чтобы легко жить! 

Про кольцо с бриллиантом обычно думают, что оно помолвочное. Но это подарок бабушки на 20-летие, Якутские бриллианты, кажется. А мятое колечко на мизинце — остаток браслета anna maslovskaya. Была алая нить со сложным плетением и этим кольцом. Нить порвалась этим летом в Петербурге, но Аня предложила не чинить ее, а оставить колечко. Оно все время пытается слететь с фаланги, но я его ловлю. И люблю.  

Этот шелковый платок я привезла из Китая 12 лет назад — наверное, это самая долго живущая у меня «цацка».

Шел 2-й курс журфака, 300 студентов МГУ позвали в Китай — по приглашению Си Цзинпина. Я оказалась в числе счастливчиков и провела 10 дней в полусне на другой стороне планеты. Кроме бесконечного количества экскурсий (Терракотовая гробница, Запретный город, Китайская стена и т.д.), было немного шоппинга. Вот себе на память я привезла этот шелковый платок.

А бусы на шее — свежие, в этом мае купила в Тайланде. Покупка была спонтанной, как и поездка: ночью, гуляя по старой части Пхукета, присмотрела девочке-подружке (подружились в отеле) бусы, и себе — эту нить из ракушек. Никогда до этого мая не носила чокеры!

Каф — стекающий по ушной раковине металл — это как раз второй лот из терапевтической закупки. Красиво, неудобно и вызывает вопросы — все, как я люблю.

Ношу его с массивным пиджаком, хрупкими блузами, каблуками, кожаной юбкой и чувствую, что символичность этого украшения для меня — только растет.

Дети на презентациях книг и мастер-классах его обожают! И девочки, и мальчики: последние видят в нем что-то нежное и от киборга.

А я — совсем не против такой ассоциации, почему бы и нет?

Благодарим Дом Наркомфина (Новинский бульвар, 25) за помощь в проведении съемок.