На сцене и в космосе иудаизма
Борис Юхананов родился в семье, в которой пересеклись две еврейские традиции — горская и ашкеназская. Эта этнокультурная особенность была для него не просто биографическим фактом, а основой самоощущения. В одном из интервью он говорил, что иудаизм оказался для него очень существенным: это произошло в начале нулевых, когда он сознательно вошел в «космос иудаизма».
Он отмечал, что многое в его режиссуре стало возможно именно благодаря этому повороту. По его словам, когда он ставил «Вишневый сад», то, сам того не осознавая, обращался с текстом Чехова так, как комментаторы работают с Талмудом и Торой — с особым вниманием к каждой букве. Внутри этой работы, говорил он, ему открылись многие свойства той художественной природы, которая была ему по-настоящему интересна. Тогда он ощутил себя «зародышем, в духовном смысле связанным с иудаизмом», и отправился — как он это формулировал — в огромное путешествие, которое стало частью важнейшего для него проекта «ЛабораТория» — работы с Торой.
Этот внутренний опыт, открывшийся уже во взрослом возрасте, стал неотъемлемой частью его художественного метода. Его театр — это всегда размышление, путь, в котором не было готовых ответов, но было внимание к смыслу, к слову, к природе образа.
Он начал как помощник у Анатолия Эфроса и Анатолия Васильева, а со временем стал одной из ключевых фигур в современном российском театре. Основал «Мастерскую индивидуальной режиссуры» (МИР), стал художественным руководителем Электротеатра «Станиславский», создал десятки проектов, каждый из которых искал новые границы театра и культуры.
Юхананов был не только режиссером, но и педагогом, философом, исследователем. Он вдохновлял тех, кто рядом, и открывал пространство для диалога между традицией и экспериментом, между личной интуицией и коллективным мифом.
Он обогатил многонациональную российскую культуру и внес свой вклад в культурное разнообразие нашей страны. Его путь — пример того, как традиции разных народов, в том числе еврейских, становятся частью общего художественного пространства. Российская культура тем и сильна, что в ней звучат голоса самых разных национальностей — и каждый из них добавляет глубину и объем.
Уход Юхананова оставляет пустоту, но его идеи, тексты и ученики продолжают этот разговор — разговор, в котором культура остается живой.