Кому вниз, а кому вверх

Утро в горах, оно и начинается часто до рассвета. Василий Талгатович горелку запустил — греть руки, кофе заварить. Иначе из спальника не вылезть. Нужно время, чтоб понять: кто ты и где оказался. Переход из сна в явь — редко бывает простым. Тело ломит, душа ноет, организм до последнего цепляется за ту реальность, где тепло и беззаботно. А тут — такое. Кислорода мало, холод собачий, выходить надо, а работы перед выходом — невпроворот. Горелка да кофе — вот и вся подмога. Но они работают.

Начинаем возиться. Задача — рюкзаки облегчить. Перетряхиваем всё: от еды до железа. Всё, без чего проживём, — в депозит. Первый предлагает: мембрану не брать, работать в пухе. Ну, а раз в пухе, то и спальники кидаем. Я ледоруб оставить предлагаю — нет, Вася не согласен. Мало ли что. А я с ним согласен. Собираем палатку. Смотрю на здоровенный мешок вещей, что бросаем. Впечатляет. Надо бы ещё раз всё обдумать. Но — да ладно. Солнце встало, выходить надо. Впереди — восемьсот метров вверх. Следующая остановка — 7400. Настроение бодрое. Погода звенит. Идём «Fast and light», прости, Господи. Вернее, я не fast, а Вася не light. Но на двоих — норм.

Стенка, стенка — и мы на плато. Шикарное, ровное. Почему тут третий лагерь не воткнуть — не ясно. Наверное, неудобно для кислородного движения. Им касания 6600 хватает, они тут даже не спят.  

Весь подъём на сегодня — как на ладони. Всё просто: вверх. Коротко и сердито. Проблема одна: сверху волна восходителей валит. Десятки, а то и сотни измождённых людей в кислородных масках, под присмотром шерпов, прут вниз. Шерпы зорко следят за их перестёжками. Люди — на пределе. Задача у них простая: вниз, и как можно быстрее. Потому правило «у идущего вверх приоритет» — тут не работает. Это чертовски раздражает. Мы, конечно, стараемся идти, не цепляясь за верёвки, но не везде узких мест избежишь. Я ругаюсь. Взываю. Пофиг. Люды идут вниз. Ещё момент забавный: раз весь поток вниз, ступени в снегу прорезаны широко. Ногу поднимать высоко, а от этого пятки отбиваешь в мясо. Больно. Но мы вспоминаем Толю и его левую пятку, смеёмся. Вот бы ему понравилось! Как он там, интересно?

Тихо, без истерик, проходим крутую часть. Впереди — скандинавская ходьба на семи тысячах четыреста. Видимость падает, но тропа — отличная. Час, другой — и мы в штурмовом. Тут будто Мамай прошёл. Палатки рваные, кучи мусора. Место находим на краю. У меня сил только воду топить. Беру паузу, сижу, растапливаю снег на горелке. Быт на высоте утомляет. Особенно площадку вытаптывать. Не вытопчешь — на кривом полу не отдохнёшь. Заглядывал в палатки больших команд — они их в начале сезона ставят и не переставляют. Гнёзда получаются. Как люди там восстанавливаются — непонятно.

Рядом палатка наших ребят. Они завтра на вершину. Перекинулись парой слов. Пьём, едим, ложимся поспать до одиннадцати. Надо как-то восстановиться. Спальников у нас нет. Схема следующая: застёгиваем Васину пуховку, в неё суём оба ноги, застёгиваем все карманы, капюшоны наглухо. Ложимся на бок и спим. Нормально. Лишь бы будильник не зазвонил. Лишь бы позже…