Почему «теория малых дел» и сегодня живее всех живых

Начал пассионарный блогер Алексей Навальный, написавший открытое письмо главе благотворительного фонда «Вера» Нюте Федермессер, которая вроде собирается (имеет наглость) баллотироваться по тому же округу, что и сподвижница оппозиционера Любовь Соболь. Судя по всему, при поддержке мэрии. Что вовсе не гарантирует победу, кстати: Федермессер могут «разводить», чтобы изобразить конкуренцию в округе с сильными протестными настроениями, — и протащить в итоге какого-нибудь серенького и послушного бюджетника. Можно, заподозрив такую подлость, отказаться от участия в этом во всем — и рассориться с властями, на чьей подконтрольной территории находится твой фонд, хоспис и умирающие люди.

Суть письма проста: не путайтесь под ногами. Суть аргументов сторонников этой точки зрения еще проще: всякое сотрудничество с «преступной властью» есть продление ее бесславного конца, соглашательство и предательство чистых помыслов демократии и свободы. Мол, г-жа Федермессер, вступая на путь «теории малых дел», позволяет властям и дальше «совершать свои преступления», начиная с Украины и кончая репрессиями против оппозиции. Поскольку она своим соглашательством улучшает их имидж.

Уж полтора столетия прошло, а ничего не меняется в наших «нигилистах». Это я о «теории малых дел». Она получила популярность среди части интеллигенции и народников в 1880–1890-х годах. Тогда на спаде революционного движения и в условиях реакции и контрреформ Александра III и его верного «православного оруженосца» обер-прокурора Святейшего Синода Константина Победоносцева (главного идеолога) часть народников решила, что главная их задача — помочь несчастному русскому народу (крестьянству) в преодолении трудностей рыночной экономики, прежде всего через земства. Школы, больницы и прочая социальная инфраструктура — земствам действительно удалось совершить многое в улучшении жизни. Это была идея деполитизированного «хождения в народ».

Критики такой теории и практики резко осуждали «соглашателей»: мол, они своими «малыми делами» предают идеалы революционеров, отказываясь от задачи коренного изменения общественного строя. Ленин, ярый критик «друзей народа», хотя и не использовал термин «теория малых дел», однако нещадно обрушивался на них за соглашательство с «реакционным режимом». Уже при Сталине в советской исторической науке был отчеканен тезис о «либеральном перерождении» народничества.

Так что, по меркам ленинско-сталинской методологии Навального и его друзей, Нюта Федермессер — типичный либеральный перерожденец. Вместо того чтобы обличать «военную авантюру в Сирии», она печется о безнадежных больных и обивает пороги кабинетов вельмож, чтобы добыть обезболивающие, аппараты искусственной вентиляции легких, финансирование на паллиативную медицину. Вместо того чтобы ехать в Америку и составлять списки «близких к Путину» олигархов и чиновников для включения в санкционные списки, она вступает в Общероссийский народный фронт и выступает на Валдайском форуме. Вместо стояния в одиночном пикете за освобождение Олега Сенцова она собирается идти в Мосгордуму, чтобы иметь трибуну и лоббистский ресурс для продвижения своего дела.

По мнению «непримиримых», в России не может быть никакой «полезной работы», в том числе на пользу сирым и убогим, пока Путин в Кремле, а Навальный под условным уголовным сроком, пока не проведена люстрация, революция и инквизиция. Жизнь должна замереть, пока «перемен требуют наши сердца».

Некоторые, правда, так далеко не заглядывают, но все равно осуждают (иногда осуждение рассасывается, если появляются возможности самим «подхалтурить» на каком-нибудь госфинансировании). Мол, никакого сотрудничества с «этой властью» для людей с хорошими лицами! Комфортнее всего провозглашать сей тезис, получив зарубежный грант, контракт с иностранным «мозговым трестом» или университетом. Или, по крайней мере, отъехав от страны на безопасное расстояние, чтобы не достал Центр «Э» ФСБ. Еще можно, не замарав рук, сдавать бабушкину квартиру в Москве, работать фрилансером или в какой-нибудь неприметной, но страшно «креативной» конторе.

Но вот если вы, как Федермессер или ранее покойная Доктор Лиза (которую и теперь пинают «непримиримые» за то, что она погибла в Ту-154, летевшем в Сирию, и вообще «одобряла военную авантюру» своим честным именем), собираетесь заниматься чем-то общественно значимым, то, увы, без «соглашательства» с властью в стране, где огосударствлено все, что движется и не движется, вам ничего сделать не удастся. Если у вас самый наиблагороднейший благотворительный фонд, то если вы начнете «диссидентствовать», у вас начнутся неприятности с налоговой, с арендой помещения, а ваши просьбы — о финансировании, закупке лекарств и оборудования — будут показательно игнорировать. Это в лучшем случае. А в худшем вас обвинят в контрабанде, отмывании денег и распространении наркотиков. Да, кстати, никто из людей с хорошими лицами за вас не вступится. Разве что в соцсетях. А в СИЗО вас будут навещать только «соглашатели» из общественного совета при МВД.

На все — иногда кажется, что даже на пролет мухи от Москвы до Бреста, — в нашей стране прямое или косвенное одобрение властей.

Сам Навальный было дал повод заподозрить себя в том, что собирается заняться «малыми делами», когда на позапрошлых выборах баллотировался в мэры Москвы. Но потом, получив около трети голосов, быстро «отмылся», забросив городскую повестку и устранившись от всякого обсуждения проблем города, которым хотел порулить.

Что касается той роли, которую могли бы сыграть в Мосгордуме Соболь или Федермессер, то первая была бы, наверное, хороша в плане разоблачений «косяков» бюджета, который утверждает и (по закону, во всяком случае) контролирует МГД. Если бы ей, конечно, дали слово. Вторая была бы более эффективна, если бы к ее мнению прислушались при обсуждении социальных проектов. Окончательную судьбу которых все равно решать будет правительство Москвы. Поскольку ни Федермессер, ни Соболь не будут иметь пока что большинства в МГД. Однако в случае прохождения Федермессер в «городской парламент» практика «малых дел», на мой субъективный взгляд, получила бы дополнительные козыри. А если бы в России в свое время победила эта самая практика, то в ней не нашлось бы места историческим экспериментам ни Ленина, ни Сталина. Весь ХХ век прошел бы куда скучнее. Но сегодня, на мой взгляд, такая «скука» по-прежнему предпочтительнее «движухи» революции.