Максим Юсин, международный обозреватель газеты «Коммерсантъ»:
Военный удар по Ирану хотят нанести многие: и монархии Персидского залива, и Израиль, и ястребы в США. Ситуация напряженная, предвоенная. Не думаю, что Трамп рвется в бой, скорее всего, он хочет максимально «поиграть мускулами», чтобы потом заставить запуганного оппонента пойти на уступки — это его обычная тактика. Однако в любой момент может произойти сбой: из-за имитации военной активности у кого-то сдадут нервы, и дело дойдет до прямого вооруженного конфликта.
Обязательно должны быть предоставлены неопровержимые доказательства, что атаку на танкеры действительно совершили иранцы. Если США нанесут удар без доказательств, это может стать их очередным геополитическим провалом. Как в случае с началом войны в Ираке — псевдодоказательства, предъявленные Колином Пауэллом в ООН, до сих пор ставят американцам в вину.
Юрий Рогулев, директор Фонда изучения США имени Рузвельта:
Скорее всего, главным нагнетателем напряжения в регионе являются Соединенные Штаты. Допускаю, что за атакой на танкеры стоит ЦРУ — они часто устраивают диверсии чужими руками. Поджигать японский танкер во время визита в Иран японского премьера — это очень серьезная провокация. Синдзо Абэ приехал урегулировать ситуацию на Ближнем Востоке. Ирану уничтожать танкеры сейчас как минимум невыгодно. Так же как Башару Асаду в свое время было не нужно скидывать химические бомбы на головы своих граждан.
Антон Мардасов, эксперт Российского совета по международным делам (РСМД):
За атакой на танкеры вполне может стоять и сам Иран. С одной стороны, ужесточение американских санкций сильно ударит по стране, ее экономике, людям. С другой — иранские, в первую очередь консервативные, политики смогут использовать эту ситуацию в свою пользу. Показать гражданам, что страна находится под внешним гнетом. То есть эскалация им нужна для объединения граждан вокруг себя.
Михаил Крутихин, партнер информационно-консалтингового агентства RusEnergy:
Атака на танкер почти не сказалась на нефтяном рынке, ее воздействие — микроскопическое. Один танкер — это 75 тыс. тонн бензина. В мировом масштабе — ерунда. Второй, нагруженный метанолом танкер — это тоже капля в море. Через Персидский залив проходит до 30% мировой торговли сырой нефтью. Несмотря на это ЧП, движение танкеров там не остановилось. Если начнутся боевые действия, которые помешают судоходству, тогда можно будет говорить о воздействии на рынок. Тогда цена действительно взлетит.
Владимир Слатинов, политолог:
Для России военные действия США против Ирана — плохая перспектива. Во-первых, наша страна сильно вовлечена в дела этого региона, во-вторых, возможная война означает не легкие скачки, а долгосрочную волатильность на нефтяном рынке. Плюс у России есть не только экономическое, но и военное сотрудничество с Ираном. Мы поставляем им оружие — об этом тоже не стоит забывать.
Подготовил Никита Павлюк-Павлюченко
