Почему оттепель в России не повторится

То, что важнейшая эпоха в истории Советского Союза оказалась названа оттепелью, по-своему символично. Оттепели — явление не всегда приятное, способное причинить много мелких бытовых неудобств и далеко не обязательно внушающее надежды на весну — настоящее облегчение они приносят, только если зима становится невыносимой. Оттепель была названа оттепелью именно из-за чувства облегчения, внезапно испытанного очень многими, так что название повести Ильи Эренбурга стало именем эпохи.

Что давало людям повод для такого облегчения? По-видимому, у каждого он был свой. Для кого-то важнейшим было осуждение «культа личности» и «нарушений социалистической законности» (сначала в закрытом докладе на партийном съезде, но потом явочным порядком переставшее быть секретом) и начало реабилитации жертв массовых репрессий сталинской эпохи. Кто-то смог выбраться из бараков и получить отдельную квартиру в пятиэтажке, массовое строительство которых началось именно в эти годы. В деревне перевели дух после отмены тяжелых налогов, которыми облагались подсобные хозяйства, а потом получили паспорта и государственные пенсии, которые отменяли фактический статус колхозников как людей второго сорта. Для кого-то важным было то, что страна хоть немного открылась миру, отменив суровую изоляцию от Запада последних сталинских лет, а атмосфера паранойи стала понемногу отступать. 

Наконец, важнейшие символические победы — такие как запуск первого спутника и полет Гагарина — также влияли на общую атмосферу эпохи. Композицию оттепели составляла вся сумма этих самых разнообразных событий, дававших общий сигнал: теперь можно жить и дышать.

Полушутливые разговоры о «новой оттепели» были популярны между 2008 и 2012 годами, когда перемена фигур в главном кресле страны стала внушать публике различные несвоевременные мысли

Однако, предаваясь ностальгическим воспоминаниям о тех временах (такая ностальгия не столь распространена, как массовые вздохи по поводу брежневского СССР и пионерского детства с мороженым, но ресторан «Оттепель» на ВДНХ, одноименный сериал и фильм «Стиляги» показывают, что своя аудитория у нее есть) или пускаясь в рассуждения о том, возможно ли повторение оттепели, надо помнить об одном важном обстоятельстве: ощущение «оттепели» требует определенной идеологии, которую сейчас сочтут для себя приемлемой далеко не все.

Полушутливые разговоры о «новой оттепели» были популярны между 2008 и 2012 годами, когда перемена фигур в главном кресле страны стала внушать публике различные несвоевременные мысли. Тогда для этого сравнения вроде бы были поводы: многие ожидали некоего аналога доклада Никиты Сергеевича Хрущева о развенчании культа прежнего правителя и начала какой-то новой жизни. Однако они забывали об одном волшебном ингредиенте оттепели: это было не просто время, когда прекратились массовые репрессии, стало разрешено многое из прежде запрещенного и началась какая-то более свободная жизнь. Главным условием оттепели было то, что жизнь, казавшаяся светлой и свободной, шла в рамках того же государственного строя, который чуть ранее оказался ответственным за массовый террор по отношению к жителям страны. 

Такое настроение требует веры в идеалы, накрепко вбитые в голову

Именно вера в то, что этот строй несет людям благо и исторически приближает все человечество к его светлому будущему, создавала настроение оттепели, когда годы террора спецслужб и тяжелого гнета государства казались всего лишь искажением изначально правильных замыслов, которое ныне устранено, а значит, можно продолжать движение навстречу собственному и всеобщему счастью. 

Такое настроение требует веры в идеалы, накрепко вбитые в голову. Что ж, истории известны эпохи увлечения идеализмом, и если идеалы не слишком мрачны, а сама эпоха не сопровождается массовым людоедством какого-либо рода, такие времена действительно по-своему прекрасны и вспоминаются с нежностью — с такой же нежностью, с которой принято вспоминать период собственных романтических увлечений.

Представить же подобные идеалистические ожидания по поводу каких-либо государственных изменений в современной России вряд ли получится. Об оттепели иногда говорят и сейчас, но лишь с большой долей яда, когда в поведении властей, все больше напоминающем каннибальскую пляску, вдруг проскальзывают какие-то привычные угрожающие па, и в этом от отчаянья хочется видеть некий признак будущего. Впрочем, именно эта интонация издевки говорит о том, что настоящую драму, которую переживало советское общество в эпоху оттепели, сейчас никто не захочет повторить в виде пошловатого фарса. 

Так что, если вновь обращаться к метеорологическим метафорам, мы ждем каких-то других, менее смутных и эфемерных погодных явлений.   

Поводом задуматься, повторится ли эпоха оттепели в России, может стать просмотр спектакля Мастерской Брусникина В.Е.Р.А. в Центре Вознесенского.