Что если перестать думать о будущем как о чём-то предопределённом? Представьте, что это скорее мастерская, где из набросков, идей и даже противоречий рождается что-то новое. Сегодня именно так на него смотрят многие художники, дизайнеры и архитекторы. Создание будущего перестаёт быть работой для стратегов, учёных и футурологов — оно становится творческим процессом.

Идеи, которые меняют мир, всё чаще рождаются в воображении и только потом облекаются в формулы и чертежи. Об этом, кстати, говорили ещё авангардисты в 1920-х. Ласло Мохой-Надь считал, что художнику нужна дисциплина инженера, а инженеру — фантазия художника. Эль Лисицкий проектировал парк Горького не как набор аллей и клумб, а как живое пространство, в котором посетитель становится соавтором. Это были не просто проекты, а первые попытки сделать будущее осязаемым.

Прошло сто лет, и всё повторяется, только теперь у нас куда больше инструментов. Современный художник может взять потоки данных со спутников и превратить их в огромную световую скульптуру, как это делает Рефик Анадол. В его работах данные можно не просто увидеть на графике, а почти почувствовать — как они живут, движутся и дышат.

Так будущее из абстрактного понятия превращается в нечто материальное. В пространство, которое можно менять, обустраивать и исследовать. Искусство, наука и технологии смешиваются: галерея становится похожа на лабораторию, лекция — на перформанс, а вместо сухих прогнозов — увлекательные истории.
И самое главное — в этом процессе мы больше не пассивные наблюдатели. Каждый из нас может стать соавтором этого нового мира.

Чем сегодня рисуют художники? Раньше это была глина, потом — холст и краски, наконец — пиксель на экране. Но теперь художники работают с тем, что мы и за материал-то не привыкли считать: с потоками данных, нейросетями и даже живыми клетками. Эти новые «краски» ведут себя совсем иначе — они могут быть активными, изменчивыми и даже иметь собственный характер.

Упомянутый уже Рефик Анадол берёт ЭЭГ-данные людей, страдающих эпилепсией, и с помощью алгоритмов превращает электрические импульсы их мозга в огромные световые инсталляции. В результате получается завораживающее зрелище: вы буквально видите, как пульсирует чужое сознание. Эти световые волны невозможно потрогать, но они создают почти физическое ощущение движения и дыхания. Так данные становятся способом вызвать сопереживание.

Студия OUCHHH идёт похожим путём, но в качестве исходного материала берёт миллионы страниц научных текстов. Нейросеть обрабатывает их и создаёт иммерсивные — то есть с полным погружением — визуальные миры. Представьте, что вы стоите внутри гигантской движущейся поэмы, сотканной из человеческих знаний.

А аргентинский художник-инженер Хоакин Фаргас работает с самой настоящей биологией. Его скульптуры — это, по сути, живые организмы, маленькие замкнутые экосистемы, которые очищают воду или имитируют фотосинтез. Они не просто изображают природу — они и есть природа в миниатюре, живые инсталляции.

Такое искусство называют био-артом. Вместо кистей и красок здесь — бактерии, водоросли и гены. Фаргас своими работами доказывает, что технологии могут не разрушать природу, а помогать ей, становиться её продолжением.

Раньше художник думал в основном о форме и цвете. Сегодня, когда он работает с живыми клетками или нейросетями, ему приходится думать о последствиях. Создавая что-то из биологического материала, нельзя игнорировать вопросы жизни и смерти. Проектируя интерфейс, который влияет на эмоции, невозможно не думать об эмпатии. Новые «краски» требуют и новой ответственности.

Некоторые идут ещё дальше. Трансгуманист и футуролог Данила Медведев, например, работает с самыми радикальными идеями: крионикой, цифровым бессмертием, инженерией человеческого тела. Его проекты ставят не самые удобные вопросы: если мы можем менять фундаментальные настройки жизни, то где заканчивается искусство и начинается ответственность перед будущим?
Именно поэтому границы между профессиями стираются. Когда художник работает с бактериями, а инженер проектирует эмоции, их работа становится очень похожей. Вероятно, скоро появится профессия вроде «дизайнера среды», который должен будет разбираться и в генетике, и в социологии, и в законах композиции.

Если в XX веке от технологий требовали в первую очередь мощности и скорости, то сегодня мы ждём от них чего-то иного: тактичности, понимания, почти человеческой близости. Технологии стали нашими постоянными собеседниками. Мы всё чаще живём не просто рядом с алгоритмами, а внутри них: просим навигатор говорить с нами ласково, доверяем свои переживания чат-ботам и учим голосовых ассистентов распознавать иронию.

Но эта новая близость поднимает сложные вопросы. Мы привыкли считать удобство главной ценностью хорошего дизайна. Но где та тонкая грань, за которой заботливый сервис превращается в тотальный контроль, а удобство — в зависимость, без которой уже не можешь жить? В ответ на это художники и дизайнеры всё чаще проектируют не просто «умные» интерфейсы, а скорее деликатные. Они ищут способы научить технологии такту: создают голосовые помощники, которые знают, когда лучше промолчать, или алгоритмы, которые не пытаются захватить всё наше внимание, а просто присутствуют рядом — как бы «молча».

И эта задача — научить технологии эмпатии — решается самыми разными способами. Когда Рефик Анадол превращает нейронные импульсы в гигантские световые скульптуры, он не просто показывает нам красивые данные. Он предлагает пережить их, почувствовать чужую мозговую активность почти физически. В этом и заключается инженерия эмпатии: соединить сухую информацию и живое человеческое чувство.

Нам нужна возможность побыть наедине с собой даже в Сети, возможность отключиться или сделать выбор, не объясняя причин. Художники уловили этот запрос и всё чаще проектируют не сам продукт, а тишину вокруг него. В их работах становится меньше визуального шума и больше воздуха. Кажется, самый сложный вызов сегодня — сделать интерфейс похожим не на фейерверк, а на деликатное прикосновение.

Получается, что если раньше дизайн создавал удобные вещи, то теперь он выстраивает отношения — между нами и технологиями, между нами и пространством, между нами и другими людьми. Как мы будем здороваться с машиной? Как она будет извиняться? Что значит «заботливая навигация»? На эти вопросы пока нет ответов, и искусство становится той самой лабораторией, где можно протестировать разные сценарии этих будущих отношений.

«Умный город» — это не только табло с расписанием автобусов, камеры слежения и автоматические светофоры. У города есть и человеческое измерение: запах из кофейни, свет, падающий на лестничную клетку в подъезде, или тот самый переулок, в котором почему-то всегда хочется остановиться на мгновение. Современные художники и архитекторы всё чаще работают не просто в городе, а с самим городом как с живым материалом.

Взять, к примеру, архитектуру. Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов называет этот подход «эмоциональной технологией», когда здание вступает в диалог с прохожим, вызывает отклик — почти как в театре. Архитектура начинает проектировать не стены, а поведение и чувства: как человек войдёт в здание, где остановится, как заметит другого. Гонконгский архитектор Джеймс Лоу идёт ещё дальше и создаёт здания — «живые оболочки», которые дышат, адаптируются к человеку и отвечают на его присутствие.

Но город — это не только то, что мы видим, но и то, что мы слышим. Обычно мы не замечаем городской шум, пока он не начинает раздражать. Сегодня саунд-дизайнеры работают со звуком города как с музыкой: где-то приглушают, где-то создают особую атмосферу. Они проектируют, как будет звучать библиотека, станция метро или набережная, потому что звук формирует наше состояние и поведение ещё быстрее, чем архитектура.

Помимо фонового звука или архитектуры, есть и более прямое взаимодействие с душой города — через паблик-арт. И речь уже не о памятнике на постаменте. Сегодняшнее искусство в городе — это скорее жест, приглашение к диалогу. Это может быть световая инсталляция, оживляющая скучный фасад, интерактивная стена, которую можно расписать из баллончика, или звуковой купол в парке, который включается, когда в него заходит человек. Такие проекты не просто украшают — они вмешиваются в жизнь города, пытаясь лечить его главную болезнь — отчуждение.

Этот подход, основанный на заботе и внимании к человеку, можно применить ко всему, даже к самой скучной инфраструктуре. Улица может быть не просто маршрутом из точки «А» в точку «Б», а целой историей. Даже мусорный бак можно спроектировать так, чтобы он выражал заботу.

Пожалуй, именно художники первыми поняли: город — это прежде всего переживание. Он может быть дружелюбным или нервным, может слышать тебя или игнорировать. И если мы хотим построить будущее, в котором будет комфортно жить, его нужно проектировать, опираясь не только на цифры и технологии, но и на человеческие чувства.

Наше внимание стало главной валютой. За него борются все: бренды, платформы, политики. Но искусство работает с вниманием иначе. Оно не пытается захватить его на секунду, а приглашает к исследованию.

Эту роль на себя всё чаще берут институции — музеи, университеты, лаборатории. Из хранителей прошлого они превращаются в активные площадки для экспериментов, где художники работают бок о бок с учёными, а зрители становятся участниками процесса. Музей сегодня — это не просто тихий зал с экспонатами, а место, где можно увидеть что-то новое, протестировать на себе и сформулировать собственное мнение. Как отмечала экс-директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова, музей — это не только витрина, но и трибуна для самых острых вопросов современности.

Конечно, такая динамичная работа плохо вписывается в старые бюрократические рамки. Скорость, с которой появляются новые идеи, обгоняет медленные циклы грантов. Поэтому всё чаще возникают гибкие альянсы — команды из художников, инженеров и философов, которые объединяются вокруг смелой идеи или конкретного проекта. В таких командах ценят не отчётность, а результат, и именно там рождается самое интересное, потому что есть свобода для риска и эксперимента.

Сами по себе технологии — это мощный, но нейтральный инструмент. Именно культура наполняет их смыслом, задаёт этические рамки и превращает в нечто большее, чем просто код. Институции, которые это понимают, становятся R&D-центрами будущего, работая не с тем, что уже есть, а с тем, что только может быть.

В конечном счёте эффективная институция XXI века — это не столько здание, сколько открытая платформа для доступа к новым идеям. Она должна быть динамичной, способной говорить на одном языке и с художниками, и с нейрофизиками. Её задача — не вещать свысока, а создавать среду для диалога и совместного поиска.

Всё, о чём мы говорили, не теория. Это уже происходит. На стыке искусства, науки и технологий появляются проекты, которые не просто рассуждают о будущем, а дают его почувствовать. Вот несколько примеров, как это работает.

1. «Машинные галлюцинации» Рефика Анадола
Турецкий художник Рефик Анадол не просто анализирует данные с помощью нейросетей — он учит их видеть сны. Для своих работ из серии «Машинные галлюцинации» он берёт миллионы изображений — архитектурные архивы, спутниковые карты, музейные коллекции — и поручает алгоритму создать из них нечто совершенно новое. В результате получаются гигантские визуальные скульптуры, которые постоянно меняются и перетекают друг в друга. Анадол показывает, что искусственный интеллект может быть не просто вычислительной машиной, а инструментом для создания впечатляющих, почти сновидческих миров.

2. Школа как арт-объект
Японская студия Tezuka Architects спроектировала детский сад без стен — по сути, это огромная круглая игровая площадка под открытым небом. Здесь нет привычных классов и уроков. Вместо этого дети постоянно экспериментируют с окружающим миром: изучают ветер, звук, текстуры. По сути, это школа, где детей с малых лет учат не запоминать факты, а исследовать, чувствовать и взаимодействовать с реальностью.

3. «Телевизионный сад» Нам Джун Пайка
Классика техно-арта, созданная ещё в 1970-х, но сегодня звучащая особенно актуально. Десятки старых телевизоров помещены в заросли настоящих растений, и экранные образы растворяются в зелени. Идея, опередившая своё время: технологии — не чужеродные объекты, а часть нашей естественной среды, которая буквально врастает в повседневную жизнь.

4. «Протокол скрытой фигуры» Пола Вануза
Художник Пол Вануз берёт стандартный научный метод — анализ ДНК — и использует его в совершенно неожиданных целях. Вместо того чтобы идентифицировать человека, он «рисует» на гелевых пластинах символы капитализма — логотипы корпораций, знаки валют. Это острая биотехнологическая сатира, где ДНК становится холстом, а наука — объектом для критики.

5. «Отпечаток руки» Таши Штурм
Микробиолог Таша Штурм попросила своего сына приложить руку к чашке Петри со специальной средой. Через несколько дней на ней проявился красочный «отпечаток» из бактерий и грибков, которые живут на нашей коже. Этот простой жест наглядно показывает, что наш мир населён невидимой жизнью, которая превращает то, что мы привыкли считать «грязью», в уникальную картину.

6. «Океан в бутылке 2116» Джорджа Нуку
В этом проекте океанские существа создаются из тысяч переработанных пластиковых бутылок. Проект важен тем, что он вовлекает в работу десятки людей — школьников, студентов, волонтёров. Искусство здесь становится не просто высказыванием, а совместным действием, которое напрямую меняет отношение участников к проблеме пластикового загрязнения.

7. «Глубокие данные» Энди Грейси
Художник Энди Грейси берёт данные, полученные с космических аппаратов «Вояджер» и «Пионер», и использует их для стимуляции роста микроорганизмов, в том числе тихоходок. Так он напрямую связывает два предельных масштаба — галактический и клеточный, показывая, как информация из дальнего космоса может влиять на жизнь здесь, на Земле.

Что объединяет все эти проекты? Это новый подход, в котором наука даёт инструмент, а искусство — цель и неожиданный ракурс. Мы видим рождение нового метода — проектирования мира, где технология, воображение и исследование работают вместе.

Будущее — это не пункт назначения, в который мы однажды прибудем. Оно создаётся прямо сейчас — нашими идеями, решениями и действиями. Искусство в этом процессе играет роль катализатора: оно не даёт готовых ответов, но показывает, что всё может быть иначе.

Поэтому вместо заключения — несколько практических идей о том, как можно участвовать в проектировании этих перемен.

1. Смотрите на мир как на набор проектов.
Любая вещь — от кофейной чашки до интерфейса госуслуг — кем-то спроектирована. Это не данность, а чей-то выбор. А раз так, всегда возможен другой выбор и другое решение. Попробуйте смотреть на привычные вещи как на проекты, которые можно и нужно улучшать.

2. Оценивайте дизайн с точки зрения заботы.
Обращайте внимание, как вещи и пространства влияют на вас. Удобен ли вход в здание для человека с коляской? Помогает ли навигатор найти короткий путь или заводит в пробку, чтобы показать рекламу? Технологии могут как помогать, так и мешать. Учитесь отличать одно от другого и ценить решения, в которых видна мысль о человеке, а не только о функции.

3. Начинайте с малого.
Необязательно быть художником, чтобы влиять на мир. Форма скамейки в парке, звук уведомления в приложении, организация рабочего пространства — всё это элементы среды. Задавайте вопросы, почему вещи сделаны именно так, и предлагайте свои варианты. Любое осмысленное изменение — это уже шаг к проектированию будущего.

4. Поддерживайте площадки для экспериментов.
Будущее не создаётся в одиночку. Поддерживайте проекты, которые становятся точками сборки для новых идей: музеи, открытые лаборатории, образовательные инициативы. Это места, где рождаются смелые эксперименты и где можно найти единомышленников.

5. Делитесь своими идеями.
Пишите, рисуйте, создавайте прототипы, спорьте. Любой проект, даже самый маленький, — это ваш вклад в общее поле идей. Публикуйте свои работы, участвуйте в обсуждениях. Важно не ждать признания, а просто делать следующий шаг, добавляя свой голос в общий разговор.

6. Будьте участником, а не зрителем.
Любое событие — лекция, выставка или конференция — это возможность не только получить информацию, но и повлиять на неё. Задавайте вопросы, вступайте в диалог, делитесь своим мнением. Будущее создаётся в активном обсуждении, и ваш голос в нём имеет значение.