Николай Усков:
Как мы разлюбили маленького человека
Маленький человек XX века стал большим, распрямился во весь рост, разбух, заматерел и начал хамить
Анна Матвеева:
Жемымо.
Рассказ
«Ве-сен-ни-ми» и «наив-ны-ми» тетка выпевала по нотке — в бараке была приличная акустика, каждый звук падал хрустальной каплей
Александр Терехов:
Света, или День, когда я стал ...
Новый литературный номер журнала «Сноб» посвящен творчеству Чарльза Диккенса
Вадим Угаров был человек непьющий, но пьян он бывал по другой причине, не от водки
Аркадий Ипполитов:
Диккенс и Свинарник
Деревня, где прошли все летние каникулы моего детства, была «прелестный уголок»
Ильдар Абузяров: Полет Героиныча
Рождественская сказка
Валерий Панюшкин:
Слепая и Немой
Не знаю, когда именно, но, я думаю, он понял где-то между пожаром и возвращением в ночлежку, что не сможет бросить эту женщину. После ужина с раками смог бы, после пожара – нет
Повесть о любви
Михаил Гиголашвили:
Сходка на Голгофе
Шесть дней и ночей ходили по Иерусалиму люди Бар-Аввы, скупали и запугивали народ, запрещая под страхом смерти появляться в пятницу на Лобном месте
Евгений Попов:
Скруджев. Рождественская песнь в прозе
Самая актуальная из «Рождественских повестей» – это, конечно же, «Рождественская песнь в прозе», которая будет интересна всем, кто умеет читать книги и считать деньги
Сергей Жадан:
Надзор за семафором
Новый литературный номер журнала «Сноб» посвящен творчеству Чарльза Диккенса
Марина Степнова:
Письма Диккенсу
Конечно, глупо было приезжать в Лондон на две недели
Эдуард Лимонов:
Грабители.
Рассказ
Новый литературный номер журнала «Сноб» посвящен творчеству Чарльза Диккенса
Актриса
Мария Андреева:
Я не в каждые глаза ...
Актриса «Мастерской Петра Фоменко» о своем детстве, этимологии слова «счастье», Ромео и Джульетте, Сталине и любви
Александр Щуренков:
Детство в эпоху Диккенса
Диккенс, как выяснилось, ассоциируется у большинства наших авторов с детскими годами. Мы задались вопросом, как бы смотрелись их юные лица в Викторианскую эпоху
Сергей Николаевич:
Играем в Диккенса
Его невозможно изъять из гемокода русской литературы. Более того – всей нашей жизни. В России Диккенса читали, им восхищались, ему подражали, его любили, как любят свое, родное, давно ставшее частью души
номера журнала Сноб
