Глобальное похолодание

*

Ощущение чуда – это когда выходишь утром в парк Монсури, а там вместо потных бегунов с айподами и заторможенных адептов тай-чи – картина Брейгеля. Дети, визжа от восторга, катаются с горок. На чем ни попадя. Ведь санок-то у большинства нет – зачем они в Париже, где такого снега не было уже много лет? Вокруг пруда шеренгами выстроились снеговики. По каналу Сен-Мартен пустили ледокол – чтобы беспечные парижане, давно не видевшие замерзших рек, не полезли кататься по все же не очень надежному льду.

И даже хаос, который начался на скользких и занесенных снегом улицах, ощущения чуда испортить не мог. В пригородах многие дороги позакрывали, поезда ходили через пень-колоду, но ничто не могло отравить настроение. Парижанам к забастовкам не привыкать, а тут вместо профсоюзов их устроила погода – для нормального человека принципиальной разницы нет. Работодатели некоторых компаний, чьим сотрудникам приходится много разъезжать на машине, не растерялись, а оплатили им курсы экстрим-вождения. О погоде парижане в эти дни говорили не меньше, чем обычно англичане. Кстати, англичан в Париже поубавилось – сначала из-за морозов в Евротуннеле застрял поезд, а когда его разблокировали, расписание восстановилось не сразу и не полностью. Поэтому островитяне в этом году не смогли по достоинству оценить парижские скидки, зато русская речь была слышна еще чаще, чем обычно в это «распродажное» время года. В универмаге Printemps в первый день скидок посетителей встречал ансамбль русской песни «Казаки». «Славянская душа – это праздник, а скидки – праздничный период для наших клиентов», – прокомментировал это событие генеральный директор Printemps Пьер Пеларреи. Так начался Год России во Франции.

**

Снегу и сибирским морозам особенно радовался художник Кристиан Болтански. Свою выставку в Гран-Пале в рамках Monumenta (раз в год в июне это выставочное пространство отдают на откуп современному художнику – в целях пропаганды актуального искусства) он специально перенес на январь в надежде, что будет холодно и промозгло. Так и случилось. Выставка именуется Personnes – по словам автора, это название должно восприниматься двояко: как «личности» (personnes) и «никто» (personne). Лучше всего идти туда во второй половине дня, когда уже начинает темнеть, – именно в этот момент гигантское неотапливаемое помещение производит наиболее мрачное впечатление. У входа навалена куча одежды. Огромный подъемный кран с железными крюками на конце троса (как в игровых автоматах, вылавливающих игрушки) выхватывает из этой груды пиджачок или кофточку и перекладывает чуть дальше. Присмотревшись, понимаешь, что кучки одежды навалены по четко – словно аллеи кладбища – расчерченным квадратам. По замыслу художника, стрела подъемного крана с крюками – это рука безразличного бога, которая наугад выхватывает одежонку (человека) из кучи (толпы) и помещает его в один из квадратов (могил). Так мрачноватый Болтански напоминает нам о смерти. (Следующая его выставка, открывшаяся в MacVal – новомодном музее современного искусства в юго-западном пригороде Парижа, называется Apres, «После». После смерти, понятное дело.)

В последнее время эта «рука безразличного господа» слишком часто тыкала в Париж. Сначала всей страной хоронили президента Счетной палаты Филиппа Сегена – фигуру на французском политическом олимпе довольно заметную. На церемонии прощания в Доме инвалидов прочувствованной речи нынешнего президента Республики внимали плечом к плечу двое бывших – Жак Ширак и Валери Жискар д'Эстен, – и это соседство вызвало едва ли не больше комментариев, чем пересуды о том, кто займет освободившуюся должность. Николя Саркози хотел было соблазнить ею социалиста Франсуа Олланда, бывшего мужа Сеголен Руаяль, но тот скромно отказался, предпочитая готовиться к подсиживанию самого Саркози на следующих президентских выборах.

Затем «рука безразличного бога» унесла из жизни девяностолетнего режиссера Эрика Ромера. Несмотря на возраст покойного, комментариев, подобных тем, какими в конце прошлого года удостоили Клода Леви-Стросса («а что, он был еще жив?!»), не последовало – свой последний фильм мэтр «новой волны» представил всего два года назад. Да еще и не без подковырки: в титрах к «Любви Астреи и Селадона» указано, что картина снималась не в тех местах, что описаны в романе, потому что они «безнадежно изуродованы урбанизацией». Ромер не любил ничего искусственного – ни в фильмах, ни в жизни. Он предпочитал натурные съемки (преимущественно во французской провинции), не водил машину, старался не пользоваться такси и телефоном.

Возможно, он бы одобрил новый проект мэра Парижа Бертрана Деланоэ по запуску самой экологичной в мире системы проката электромобилей – Autolib. Это аналог системы проката велосипедов Velib, действующей по принципу one way – взял велик, доехал куда надо, оставил на стоянке. В Париже и пригородах уже в этом году обещают тысячу четыреста парковок для четырех тысяч общественных электромобилей. Мэрия взяла на себя создание сети станций проката, рекламу, обеспечение мест для стоянки и значительные скидки в уже существующих паркингах. Но парижане все равно недовольны. Им кажется, что пробки в городе от этого только увеличатся. «Видимо, в мэрии рассчитывают, что парижане в едином порыве продадут свои автомобили на eBay и пересядут на электромобили "Автолиба", – ворчит моя соседка по подъезду. – Как бы не так! Я знаю, что будет: у кого есть машины, так и будут продолжать на них ездить. Зато за руль сядут те, кто раньше ездил на метро, машин на дорогах станет еще больше, и весь Париж просто встанет». «Экологическая программа требует жертв», – внушает мэрия и сокращает количество парковочных мест для обычных машин. «Велосипеды и электромобили для мэра-социалиста важнее, чем наше удобство», – брюзжат парижане. И, похоже, они отчасти правы: Деланоэ очень расстраивался, что Париж проиграл тендер на проведение летних Олимпийских игр в 2012 году, и теперь пытается взять реванш и войти в историю, используя экологическую тему.

***

В демагогии обвиняют и «зеленых», и тоже не без причин. Секретарь этой партии Сесиль Дюфло улетела на Мальдивы. И не было бы в этом факте ничего примечательного, если бы незадолго до того она не собрала толпу журналистов провожать ее на Северном вокзале – в доказательство того, что на саммит в Копенгагене она отбывает наименее травматичным для окружающей среды способом. Как раскопали дотошные журналисты, возвращалась из Копенгагена Дюфло все же самолетом – надо было успеть на теледебаты о защите окружающей среды. Ну а до Мальдив уж точно на поезде не доберешься. А отдохнуть там надо было срочно, потому что в связи с глобальным потеплением (которое в Париже ну совершенно не было заметно) над островами висит угроза полного затопления.

Сесиль Дюфло успела улететь в отпуск до забастовки авиадиспетчеров, которая началась, едва прекратились снегопады. А то мы уже стали переживать: ведь Париж без забастовок – это не Париж. Правительство грозится интегрировать парижские аэропорты в европейские авиаструктуры. Для сотрудников Орли и Руасси это означает либо сокращение рабочих мест, либо то, что их заменят на менее требовательных к условиям труда выходцев из других европейских государств, ибо в таковых нет сейчас недостатка.

А вот медсестры в центрах, где делают прививки от гриппа H1N1, уже сидят без дела. Во Франции официально объявили о конце эпидемии, и тут-то разгорелся скандал. Выяснилось, что вакцины было закуплено на порядок больше, чем необходимо. Остатки пытаются продать в другие страны, аннулировать заказ, политики оправдываются в стиле «лучше перестраховаться, чем недо-», но критики не могут простить им потраченные на неиспользованную вакцину сотни миллионов евро и подозревают министров в сговоре с крупными медицинскими компаниями.

Заканчивается все: забастовки, пандемии, выставки и даже снегопады. И вот уже снег на картине Брейгеля начинает подтаивать, в парке снова появляются бегуны и велосипедисты, и от парижской Сибири остается только слабое, но все же приятное послевкусие.С