Размышления о праздности. От Салигии до Обломова

Bruce Gilden / Magnum Photos / Agency.Photographer.ru

автор ~ Салман Рушди

перевод ~ Леонид МОТЫЛЕВ

Салигия

Она видится мне женщиной Феллини, пышнотелой и чувственной, колышущейся при смехе. Камера наезжает, и она выставляет на обозрение свою необъятную грудь. У нее неважно с зубами, а сальные черные волосы собраны сзади в небрежный пучок. Будь она высечена в камне, автором скульптуры должен был бы стать колумбиец Фернандо Ботеро. Она внушает страх и ужас подросткам где-нибудь на окраинах Римини, но этих же мучеников пубертатного периода неумолимо притягивает аромат ее могучих грудей. Она посвящает их в таинства плоти, а сестрами ей приходятся Кабирия, Вольпина¹ и иже с ними. Стоит ей протянуть к нам руки – мы погибли.

Родилась она, вероятно, в XIII веке и обрела словесное воплощение в 1271 году в трактате Summa Hostiensis некоего Генрикуса де Бартоломеиса из портового города Остии, где столетия спустя маленькая шлюшка Кабирия будет торговать по ночам своим тщедушным телом. Бартоломеис дал Салигии жизнь, изменив традиционный порядок семи смертных грехов, установленный в VI веке в трактате Григория Великого Magna Moralia: Superbia, Invidia, Ira, Avaritia, Accidia, Gula, Luxuria. Гордыня, Зависть, Гнев, Жадность, Праздность, Чревоугодие и Похоть. Таковы семь ее составляющих, но при том расположении начальных букв, что получилось у Григория, – SIIAAGL – ее невозможно было разглядеть. Именно Бартоломеис оживил Салигию, перестроив ее ДНК. Он стал ее Криком и Уотсоном², ее Пигмалионом. Гордыня, Жадность, Похоть, Зависть, Чревоугодие, Гнев и Праздность – такова, по мнению богослова из Остии, последовательность, взламывающая ее генетический код. Superbia, Avaritia, Luxuria, Invidia, Gula, Ira, Accidia: благодаря акрониму Салигия (Saligia) ожила, задышала, стала осязаемой.

Салигия. Все семь смертных грехов, собранные воедино. И величайший из них, самый мерзкий, получивший право стать финальным аккордом, а потому стоящий на последнем, позорнейшем месте, – Праздность. Accidia, она же Acedia или Pigritia, и всегда следующие за ней тенью Tristitia (Уныние) и Anomie (Душевное Опустошение).

Великий итальянец Феллини – вот кто, конечно, был непревзойденным певцом этой безвольной праздности. Его главный герой почти всегда этакий вителлоне, великовозрастный шалопай. Порой он беден, порой богат, но в любом случае это бездельник и расточитель. Гениальным протагонистом этого человеческого типа стал Марчелло Мастроянни, а точнее, его герои в «Сладкой жизни» и «8 ½» – отчужденные, меланхоличные, плывущие по течению, пассивные, потерянные. Вот он, наш Марчелло: красив и нерешителен, взгляд усталый, в руке дымящая сигарета, рядом женщина, которую он вот-вот потеряет. Он фланирует по Виа Венето, заходит в грязные переулки и снова возвращается в мир сладкой жизни, в дома состоятельных знакомых. Он бесцельно слоняется по скучным, декадентским вечеринкам, сам весь во власти бездействия, неспособный сделать правильный выбор или хоть как-то двинуть свою жизнь вперед. Перебравшая спиртного заморская кинодива, воздушно-оболь­сти­тель­ная, плещется перед ним в фонтане Треви, а он, надеясь наконец восстать из бездны своей апатии, вяло пытается соблазнить ее. Но и тут его ждет неудача: все, что достается ему в награду за единственное доблестное усилие, – это тренированный удар в челюсть от официального бой­френ­да звезды.