Загранкомандировка Петра Налича

Marcus Bleasdale / VII

Евровидение? Слащавая музыка для домохозяек в розовых тапочках. Жалкая попытка новых европейских стран доказать, что они настоящие европейцы. Да и просто фрик-шоу. Где мы, и где Евровидение.

Так принято думать о Евровидении. Нет, о Евровидении вообще думать не принято, неприлично.

Это раньше его устраивали, скажем, в швейцарском Монтрё, городе Набокова, и зрители одевались туда, как в оперу, – в смокинги и вечерние платья. А сам конкурс, проводившийся в прямом эфире, был одним из самых авангардных технических экспериментов своего времени. Это раньше из Евровидения получались АBBА, Селин Дион, Клифф Ричард. А исполненную на Евровидении итальянцем Доменико Модуньо песню Volare, cantare перепели все – начиная от Фрэнка Синат­ры и Дэвида Боуи и заканчивая Gipsy Kings. Сегодня Евровидение – это что-то из другой жизни. Пригородная самодеятельность, в лучшем случае смутно напоминающая мировые шлягеры. Кто сможет напеть хоть один из последних хитов-победителей?

И что там, спрашивается, делал клубный музыкант, лирический тенор, любимец богемных московских кабаков Петя Налич – начитанный, интеллигентный, душевный, московская элита – архитектор. Друг всех друзей, знакомый всех знакомых, семьянин, который не пороги MTV обивал. Весной 2007-го он скромненько выложил на YouTube свой клип «Гитар». Пересвеченная любительская съемка, дешевые спецэффекты, набор слов на пиджин-инглиш: «Айв невер бин клевер, бикоз нид ит невер…». И – одна из тех мелодий, которые, раз прицепившись, не отстанут уже никогда.

С «Гитар» все и началось. Вывести Налича с монитора на сцену взялся Алексей Казаков, тогда еще никакой не продюсер, а только что отошедший от дел главред журнала «Большой город», популярного среди завсегдатаев все тех же богемных кабаков. Он позвонил Григорию Гольденцвайгу, тогда арт-директору московского клуба Ikra, и спросил: «Налича хочешь?». «Какого еще Налича?» – был ответ. «Ты че? От берегов отбился? – как-то так сказал новоявленный продюсер Казаков. – Петя реальная звезда сейчас, посмотри в интернете!»

Дальше случилось неожиданное. Оказалось, что Петя на самом деле звезда. За две недели до концерта билетов уже не было. А в день концерта в зал было не войти.

И так третий год: в зал не войти. И залы становятся все больше. Только что в московском клубе Б1 на концерт Налича, первого русского музыканта, ставшего известным благодаря интернету, собрались три с чем-то тысячи человек.

А этой зимой он зачем-то взял и подал заявку на участие в Евровидении. Выиграл отборочный тур и поехал в мае в Осло.

Вообще-то это называется – пытаться усидеть на двух стульях. И для «своих» по клубам играть, и на международном теле-поп-конкурсе выступать. Человек из интернета отправился на конкурс людей из телевизора. Что может получиться из этого столкновения двух разных миров?

Marcus Bleasdale / VII

•  •  •

Евровидение – это не только состязание восходящих поп-звезд. Евровидение давно превратилось в историю геополитическую. Как только заканчиваются выступления, начинается народное голосование. Зрители со всей Европы хватаются за телефоны и начинают слать эсэмэски в поддержку своих фаворитов. Голосовать за соотечественников при этом нельзя, так что успех артиста связан не с его популярностью на родине, а с тем, как к этой самой его родине относятся в других странах.

В этом контексте Евровидение-2010 с его результатом, с победой немецкой вокалистки Лены – поклон Германии от всех европейских государств в тяжелые времена финансового кризиса. Поклон справедливый, между прочим. Кто еще, как не Германия, вытащит всех из долговой ямы?

Налич мало того что попал в чужую музыкальную среду, так еще и представлял там Россию, которая во всей этой истории с кризисом и политикой – сбоку припеку. Она не раздает, как Германия, спасительные кредиты восточноевропейским странам (Словения, скажем, присудила Германии десять из двенадцати возможных баллов). Не решает вместе с Германией судьбу Турции: войдет та в Европейский союз или не войдет (Турция дала немцам десять баллов). Не трудоустраивает на немецкие стройки боснийцев (от Боснии – восемь баллов). Испанцы, скажем, увязшие полностью в кризисе, вообще подарили Германии аж целых двенадцать баллов. Россия – в стороне, а Налич – вдвойне чужой.

Marcus Bleasdale / VII

Музыкальный коллектив перед полуфиналом. Слева направо: Денис Маринкин (барабаны), Сергей Соколов (домра, вокал), Петр Налич (вокал, фортепиано, аккордеон), Юрий Костенко (саксофон, флейта), Дмитрий Симонов (бас-гитара), Константин Швецов (гитара)

День первый

Аэропорт Осло. Марина и Регина, волонтеры от Евровидения, встречающие русскую делегацию, держат российский флаг размером с простыню, ждут Налича. «Зайчик, – говорит Марина Регине, – расправь флаг». Налича нет.

«Девчонки, так вы русские?!» – приземлились артисты-молдаване. Зеркальные очки в пол-лица, волосы торчат, как лук из горшочка. Сразу видно: люди приехали на Евровидение, люди уважают эту культуру.

Выходит Налич. Марина с Региной его не замечают. А как вообще Налича заметить? Так на Евровидение не приезжают. Вот взять румынскую делегацию. Сами субтильные личности на худеньких модных ножках, на поводке дрожащая модная тварь, чихуахуа.

А Налич что же? С младенцем и женой. Сам в незаметной курточке, она в незаметной курточке. Так выглядят какие-нибудь молекулярные биологи, которые приехали на конференцию, совмещенную с лыжами. Петя, вжав голову в плечи, накинув капюшон, по-пингвиньи бредет к выходу.