Тени былого

Рассказ написан специально для «Сноб».

В последнее время Крыса все чащ­е и чаще стал задумываться, как бы ему возобновить отношения с Мочой – одинокая жизнь осточертела ему. Ему хотелось позвонить Моче, непринужденно поболтать с ней о том о сем, пригласить в кино, в кафе, может быть, даже в ресторан, но со времен их общей панковской юности прошло уже почти тридцать лет, и Крыса – Александр Иванович Скорлупкин – боялся, что Моча просто-напросто забыла о нем, возможно, вышла замуж, завела семью, переехала в другой город... Множество невообразимых препятствий вставало в голове Александра Ивановича, когда он задумчиво листал свою старую телефонную книжку, и, поразмыслив, Скорлупкин неизменно засовывал ее в нижний ящик письменного стола, где у него хранились старые счета и коллекции газетных вырезок.

Моча тоже давно уже была не моча, а Елена Гурьевна Шарашилова. Александр Иванович работал в институте сплавов младшим научным сотрудником, а Елена Гурьевна много лет уже заведовала библиотекой в средней школе. Елена Гурьевна вспоминалась Скорлупкину невысокой худой девушкой с огромными сумасшедшими глазами, с волосами, выкрашенными зеленкой, с английскими булавками в ухе и в нижней губе и с хриплым голосом, непрерывно произносившим непристойности. Александр Иванович с испугом думал, что Моча, должно быть, основательно изменилась с того момента, как они виделись последний раз. Сам Скорлупкин за это время превратился в невысокого плешивого служащего, близорукого и с брюшком, интересующегося политикой и спортом. В последнее время он то и дело вспоминал Мочу, вспоминал с ностальгической нежностью их общую молодость – копания в помойных баках, испражнения в лифтах, драки на концертах Кобзона и Софии Ротару – и чувствовал, что он что-то упустил в жизни. Он вспоминал, как одна знакомая, по кличке Разорванная, обокрала своих родителей: мать Разорванной была инвалидом и получала какую-то особенную повышенную пенсию, а отец работал в почтовом ящике фрезеровщиком, «бомбы клепал», как презрительно говорила про него дочь. У Разорванной была на спине незаконченная татуировка в виде козлиной головы, вписанной в пятиконечную перевернутую звезду: Разорванная сначала хотела стать сатанисткой, но потом передумала и сделалась панком. Родители Разорванной копили деньги на ко­оперативную квартиру – они жили втроем в одной комнате в коммуналке, но Разорванная накопленные деньги умудрилась украсть, и этих денег хватило, чтобы им всей компанией, вшестером, съездить летом в Крым. Александр Иванович с нежностью вспоминал, как Моча и Гонорея во время этой поездки заблевали весь вагон, от одного тамбура до другого, как они с Дауном украли ящик пива в вагоне-ресторане, как Даун опоздал на поезд и остался в Белгороде, какой был в Ялте на рынке дешевый самогон и как хорошо было спать на пляже под июньскими звездами и закусывать самогон медузами. Разорванная тоже была хорошая девушка, но ее потом убили омоновцы, поэтому Мочу Александр Иванович вспоминал чаще.

Было пятое мая. Четверть века назад Крыса вместе с Дебилом и Гонореей праздновали день рождения Мочи в туалете на улице Ярослава Мудрого. Александр Иванович подумал, что юбилей такого рода – отличный повод для того, чтобы снова связаться с Мочой. Он оторвался от своих воспоминаний, встал с дивана и решил позвонить Моче, поздравить ее. Выяснить новый телефон старой подруги оказалось не так-то просто, но в конце концов ему удалось разыскать его через общих знакомых. Волнуясь, он набрал номер. Голос Мочи действительно здорово изменился за прошедшее время, но Александр Иванович узнал его сразу.

– Привет, Крыса, – сказала Моча.

– Поздравляю! – неожиданным хриплым фальцетом крикнул в трубку Александр Иванович. Он откашлялся. Он был рад, что Моча узнала его. Одинокий человек, он привык волноваться по делам служебным, но тут его охватила нервозность совершенно другого рода. – Помнишь, как мы твой день рождения двадцать пять лет назад отмечали? В туалете на улице Ярослава Мудрого?

– Конечно, помню, – совершенно не удивившись, спокойно ответила Моча. Александру Ивановичу показалось, что она курит. – С Аналом и с Блевотиной. Вот только что вспоминала: надо же, как ты удачно позвонил! Анала тогда менты здорово уходили. А Блевотину потом родители из дома окончательно выгнали, она полгода у меня жила.

– Да, – мечтательно произнес Александр Иванович, – были времена... Только это не Анал был тогда, а Дебил.

– Разве? – удивилась Моча. – По-моему, Анал.

Они договорились встретиться. Ко дню рождения Александр Иванович решил сделать Моче сюрприз: одна из сотрудниц порекомендовала ему медиума, гадалку, способную вызывать духов и предсказывать будущее. Крыса позвонил гадалке и договорился на субботу.