Это могла бы быть реклама компании Apple. Ночь. Улица. Палатка. Раскладной стул… На стуле – человек в комбинезоне цвета хаки. На рукаве российский флаг. Он, кажется, всегда считал себя патриотом. Но даже его достали бесправие и произвол. Поэтому он разбил палатку прямо на строительной площадке на западе Москвы. Поэтому решил сидеть здесь, пока его призывы не будут услышаны. Поэтому объ­явил голодовку.

В руках у него айпад, с помощью которого он выходит в Facebook или LiveJournal и сообщает миру последние новости о своем противостоянии абсурду российской повседневности.

Это могла бы быть просто такая комическая реклама кампании Apple, если бы Apple нужна была в России реклама и если бы человека, который сидит в палатке и протестует против произвола властей, звали не Сергей Полонский.

Четыре года назад в золотой сотне богатейших людей России журнала Forbes не было миллиардера моложе. Он основал одну из самых крупных и успешных девелоперских компаний Mirax. Всего четыре года назад он отмечал тридцатипятилетие в обществе влиятельных олигархов и губернаторов (ему подарили самолет). А теперь он сидит с айпадом на стуле и протестует.

Его компания не поделила с партнером проект элитного жилого квартала на Кутузовском проспекте «Кутузовская миля». Конфликт вызревал годами, пока наконец стройплощадку не стали брать штурмом сотрудники частного охранного предприятия, нанятого противоборствующей стороной. Сюжетный ход, хорошо знакомый россиянам по девяностым. И вот теперь Полонский голодает у ворот «Мили», надеясь добиться справедливости.

Нет лучшей картины для иллюстрации фанта­смагории российской повседневности, чем голодающий миллионер. Но в случае Полонского этот жест отчаяния выглядит даже отчасти логично – в последние годы с ним, кажется, вообще не происходило ничего хорошего.

Мировой кризис 2008 года поставил его на грань банкротства. Агрессивный и беспощадный Альфа-банк скупил его долги. Партнеры и друзья разбежались. Его реальностью стали замороженные стройки, разгневанные дольщики и проданные за бесценок проекты.

Незавершенный небоскреб «Федерация» в Мос­кве, который должен был стать самым высоким зданием в Европе, стал вместо этого самым дорогостоящим памятником непомерным амбициям.

В довершение всего как раз незадолго до обострения ситуации с  «Кутузовской милей» миллионер Александр Лебедев прямо во время записи телепередачи «НТВшники» ударил его по лицу так, что он полетел со стула. Полонский хоть и служил в десанте, но, поднявшись, сразу отвечать не стал, лишь потом написал на Лебедева заявление в милицию.

Когда-то Сергей Полонский олицетворял собой успех. Теперь, на складном стуле в палатке, в шапке набекрень, выгнанный с собственной стройки сотрудниками ЧОПа, трясущий бумажками с судебными решениями, он стал символом краха.

Парадокс этой истории в том, что для самого Полонского его так называемый крах стал, кажется, чуть ли не лучшим событием в его жизни.

•  •  •

Незадолго до кризиса создателя «Миракса», миллиардера Сергея Полонского спросили в его блоге: «Представьте себе такую ситуацию: вы проснулись, и нет “Миракса”… Что будете делать?»

«Миракс» казался тогда одной из самых успешных российских компаний, возводил в Москве престижные жилые комплексы, начинал работать по всему миру…

«Представить сложно, – ответил Полонский. – Вы тоже представьте, что просыпаетесь, а земного шара нет».

Через три года я видел, как распаренный после бани, размягченный пятьюдесятью граммами коньяка, в кожаных домашних тапочках, но в деловом костюме, хоть и без галстука, Сергей Полонский спускался с шестьдесят второго этажа своего небоскреба «Федерация» на минус первый, чтобы проститься с «Мираксом».

Стройки уже были заморожены. Многие зарубежные активы распроданы. Проклятый дольщиками, затравленный прессой, обманутый партнерами, он спускался на минус первый человеком, которого в деловой Москве считали без пяти минут банкротом.

В присутствии сотрудников компании, партнеров и журналистов нотариус зачитал в микрофон текст дарственной: «Я, нижеподписавшийся Сергей Юрьевич Полонский, родившийся первого декабря семьдесят второго года, зарегистрированный по адресу: Россия, Москва, улица…»

Тут люди в зале, конечно, засмеялись, что у миллионера (миллиард остался в прошлом) Полонского есть регистрация, и все присутствующие теперь знают где. Нельзя иначе, оправдывался нотариус. «Чтобы было всем понятно: бренд “Миракс” передается моему сыну, – пояснил, улыбаясь, Полонский. – И когда он станет совершеннолетним, сможет им воспользоваться».

Он так верил в свою компанию, что назвал сына Мираксом. И теперь фактически возвращает сыну право на собственное имя. (Незадолго до этого он собрал пресс-конференцию и объявил, что «Миракс» прекращает существование, во всяком случае, в прежнем виде, а сам он, Сергей Полонский, просит больше не считать его бизнесменом.)

– Сегодня в центре деловой Москвы перестанет биться сердце «Миракса», – сказал ведущий, когда нотариус закончил чтение. – Вместе с вами мы сделаем обратный отсчет. И оно погаснет… Десять, девять, восемь…

Полонский наблюдал последние мгновения «Миракса» с завидным спокойствием.

– …Три, два, один. Гасни, сердце! – сказал ведущий.

Сердце «Миракса» – это, конечно, никакое не сердце, а просто большой железный каркас, обтянутый тканью и  подсвеченный изнутри, был установлен где-то на уровне тридцатого этажа соседнего небоскреба «Миракс плаза». На видеотрансляции, по которой присутствующие наблюдали остановку сердца «Миракса», конструкция выглядела как маленький красный огонек в одном из окон небоскреба. И теперь этот огонек начинал медленно потухать. Он был похож на глаз умирающего Терминатора.

На следующий день Сергей Полонский проснулся, а «Миракса» нет.

 

 

•  •  •

«В середине все что угодно может выглядеть как неудача», – считает профессор Harvard Business School Розабет Кантер. И этот оптимистичный лозунг как нельзя лучше определяет место неудачи в мифологии современной западной цивилизации. 

Возьмите хоть голливудскую мелодраму, хоть учебник по кризис-менеджменту, хоть брошюру по популярной психологии, и вы узнаете, что провал – это счастливая возможность переосмыслить жизнь и отделить истинные ценности от ложных. Неудаче в лучшем случае отведена незавидная роль перипетии, промежуточного состояния на пути к положительному финалу. Неудачу в конце, а не в середине, большинство людей предпочитает проживать за закрытыми дверьми.

Среди рассказов о других жертвах мирового кризиса 2008 года история невзгод Сергея Полонского кажется особенно драматичной. Он был одним из самых богатых среди публичных бизнесменов России и одним из самых публичных среди богатых.

По злой иронии судьбы все последние годы Сергей Полонский целенаправленно создавал и пропагандировал в России культ успеха.

Он строил исключительно дорогие жилые комплексы с разными чудаковатыми излишествами вроде зверинцев и продвигал спорную градостроительную концепцию, которую можно было бы назвать «Москва для богатых москвичей». Он называл желание купить белый «мерседес» главным двигателем человечества, заклеймил скромность как лучшее качество неудачников и признавался, что важнее денег для него только деньги.

В газетах и в блогосфере много обсуждали, как однажды на вечеринке в Канне Сергей Полонский будто бы послал в жопу всех, «у кого нет миллиарда». Правда это или нет, мало кто знает наверняка. Но история стала легендой, которая на фоне других его приключений смотрелась довольно убедительно (владелец банка «Тинькофф Кредитные системы», предприниматель Олег Тиньков, услышав про миллиард Полонского, в свою очередь, тоже послал его в жопу в своем блоге). 

На шестьдесят втором этаже башни «Федерация» у Полонского устроен частный лаунж с бассейном, хаммамом, сауной, солярием. В туалете там окно от пола до потолка и писсуар – прямо перед окном. Такая шутка Полонского: справляя малую нужду, как будто поливаешь всю Москву с высоты своего положения.

Не что иное, как культ успеха и несвойственная русскому, а тем более постсоветскому человеку готовность в любой момент «пойти на вы», не только иметь планы неприличной амбициозности, но и во всеуслышание о них объявлять, повысили ставки в опасной игре Полонского с успехом до предельных и превратили закономерные кризисные сложности бизнесмена в сугубо личное испытание и проверку всей его жизненной философии.

Незадолго до кризиса он развесил по всей Москве свой портрет со слоганом «Мстите лично мне, если моя компания вас разочарует». Когда вся мировая экономика рухнула, его компания разочаровала многих.

•  •  •

О том, под каким прессом изо дня в день теперь живет Полонский, я понял, только когда встретился с ним в офисе около полугода назад. Он работал в «Федерации», которая до сих пор не достро­ена, и дорога к нему на встречу уже сама по себе становилась приключением. На подземной парковке под небоскребом – склад стройматериалов, разорванная изоляция, торчащая арматура, люди в касках. Пройдя сквозь стеклянные двери, попадаешь в другой мир. «Добро пожаловать в самое высокое здание Европы», – говорил Полонский с экрана плазмы.

У него в кабинете на доске был приколот листок под заголовком «Недружественные нам люди». Список был длинный и пестрил фамилиями бывших сотрудников, бывших партнеров и бывших друзей Полонского. На противоположной стене висела картина, озаглавленная «Шесть портретов впечатлений Сергея Полонского, изображающих поток энергии через его вообража­емое лицо во время выполнения упражнения цигун и прокачивания пространства во времени».

Огромная плазма бубнила новости. На рабочем столе у Полонского размещалось три компьютера, не считая айпада, и видеокамера, направленная на гостевой стул. (Хозяин кабинета предпочитал иметь видеозаписи деловых разговоров, к каким относились и разговоры с журналистами.)

– Обычно я сюда вывешиваю, если кто-то пишет говно, – пояснил Полонский, снимая с доски приколотую туда зачем-то газету со статьей о компании «Русснефть».

– И часто пишут?

Вместо ответа он бросил на стол кирпич скоро­сшивателя, в котором были собраны статьи о «Мираксе» и о нем самом. Около тысячи заметок. Только за последнюю неделю. 

– На стенку из этой папки попадает самое лучшее?

– По-разному. Обычно – вывесил, разобрался, убрал.

– «Разобрался» – внутри себя, или юридически, или?..

– По-разному.

Я открыл папку, прочитал вслух первый попавшийся заголовок. «Герои вчерашних дней». Полонский там в компании Германа Стерлигова и Владимира Довганя.

– Как чувствуете себя в роли героя прошлого? – поинтересовался я.

– Старик, рано нас еще со счетов списывать, – усмехнулся Полонский. – Вот я тебе скажу интересную вещь. Раньше было так: ТАСС уполномочен заявить. Точка. Люди не умели анализировать сами, это всегда делали за них. А сегодня человек читает в одной статье хорошее, в другой плохое, в третьей нейтральное. И у него ложится процессор.

Ну, положим, про Полонского хорошего давно не писали. В марте 2009 года «Независимая газета» даже сравнила Полонского с основателем финансовой пирамиды МММ Сергеем Мавроди (Полонский грозил судом, дело закончилось мировым соглашением). Сколько раз Полонскому припомнили жопу и миллиардеров, не стоит и говорить. Глава Penny Lane Realty Георгий Дзагуров даже вывесил в Москве рекламный плакат: «Хватит мстить Полонскому».

– И что приходит на ум, когда читаешь про себя столько хорошего? – спрашиваю я, закрывая папку.

– Мир сошел с ума, – отвечает Полонский.

 

 

•  •  •

Один мой знакомый предприниматель, наблюдая поведение коллег, пришел к выводу, что русские коммерсанты, какой бы веры они ни придерживались на словах, на самом деле – язычники. Они покупают роскошные автомобили и виллы не потому, что им это действительно надо. А потому, что считают предметы роскоши оберегами, которые защитят их от неудач: если у тебя проблемы, надо не ужиматься, а покупать Porsche и ввязываться в самые размашистые проекты, и тогда все наладится. А если не наладится, значит, недостаточно жертв было принесено богу успеха.

Если это так, то Полонского можно считать верховным жрецом такого культа: божество успеха он заклинал многие годы с самозабвением служителя, впавшего в мистический транс. На строительной выставке в Канне за полгода до катастрофы Сергей Полонский назвал пришедших к нему на вечеринку сотрудников крупнейших российских строительных компаний «лучшими в этой стране, в этом мире, в этой вселенной».

Дела Полонского тогда были на самом взлете. «Миракс» готовился к выходу на биржу, и за его новыми амбициозными проектами сложно было уследить. Это были и дизайнерские виллы в Майами, и пятидесятидвухэтажный офисный комплекс в Лондоне, и элитное жилье на Мякининской пойме в Москве, и бутик-отель в Камбодже, и горнолыжный комплекс в Альпах класса «пять звезд de luxe», и покупка турецкого отеля Sungate Port Royal с обещанием строить в Европе новые отели под этим же брендом, и реконструкция Курского вокзала в Москве, и фешенебельный курорт Astra Montenegro в Черногории…

Во время кризиса неудачи Сергея Полонского стали такими же публичными, какими прежде были его успехи.

Один из первых исков – на десять миллионов долларов – к «Мираксу» подала российская девелоперская компания «Система-Галс», которая не получила в срок деньги за жилой проект на три­дцать тысяч квадратных метров в Костянском переулке в Москве. А в начале 2009 года «Миракс» вынужден был признать, что не может вернуть двести миллионов долларов Credit Suisse и сто восемьдесят – держателям облигаций, при том что до конца года предстояло выплатить Credit Suisse еще шестьдесят пять миллионов и пятьдесят миллионов Альфа-банку.

Продажа проектов, в том числе и зарубежных, на рухнувшем рынке не могла закрыть финансовую дыру. Применить излюбленный прием амбициозного докризисного коммерсанта – перекредитоваться – во время кризиса стало просто невозможно, банки если и давали деньги, то только под сумасшедшие проценты.

Среди гостей на тридцатипятилетии Полонского присутствовал и владелец «Альфа-групп» Михаил Фридман, но меньше чем через год значительную часть долгов «Миракса» сосредоточил в своих руках именно принадлежащий ему Альфа-банк. Этот банк имеет в России имидж самого безжалостного игрока финансового рынка. В деловой среде на Полонском тут же поставили крест. И действительно, вскоре посыпались иски, начались аресты счетов. А Олег Тиньков, когда-то пославший Полонского в жопу, даже выразил в своем блоге сочувствие. Большего унижения представить было, наверное, нельзя.

•  •  •

– Я тебе так скажу, – говорил Полонский в другую нашу встречу. – Такого проекта, как наши «Золотые ключи», в Европе нет. А «Федерация» получила премию как лучшее здание в мире. Я не думаю, что у нас многие могут похвастаться чем-то, что они сделали лучше всех в мире… Но люди перепутали многие понятия. И не понимают, чем отличается гордость от гордыни. Я тебе не дарил эту книжечку?

Полонский схватил книгу из лежащей тут же стопки. «Живая тайна слов». На форзаце штамп: «Библиотека С. Ю. Полонского». На титуле подзаголовок: «Психология отношения к Природе в тайнописи русских слов». По сути – очень вольный этимологический словарь.

– Экономический кризис перешел в психологический, – продолжал Полонский. – В голодное время отключается сначала лобная доля, потом правое, левое полушарие, только потом рептильная часть, и сейчас ощущение, что кризис у огромного количества людей отключил лобные доли как таковые. То есть люди начали жить не последовательно, а прерывно. Стали себя вести, как будто завтра не будет.

Я уже знал, что Полонский увлекается изучением устройства мозга и с радостью делится с окружающими получаемыми знаниями, но в этих его словах о том, что завтра не будет, при желании легко можно было усмотреть вполне конкретный, жизненный подтекст. Как только начался кризис и «Миракс» оказался на грани разорения, партнеры его бросили, посчитав, что завтра у них и правда не будет – во всяком случае, с Полонским.

Алексей Адикаев ушел всего спустя три месяца после банкротства Lehman Brothers. Знакомые  считают, что день, когда он сообщил о выходе из «Миракса», стал самым черным днем для Полонского за все эти три года. Вслед за Адикаевым сбежали Дмитрий Луценко и Максим Привезенцев. Из четырех ключевых компаньонов, которые красовались вместе с создателем «Миракса» на рекламных докризисных плакатах и как бы лично обещали клиентам компании счастливое будущее, в компании остался только Максим Темников.

Полонский о партнерах говорить отказывается: бывшие компаньоны в бывшем «Мираксе» – тема запретная. Он лишь признает, что они «ушли тяжело». Своей жене Юле Дрынкиной Полонский тоже запретил обсуждать тему «исхода». «Для него это были близкие люди, – рассказывала мне Юля. – Это был не просто бизнес. Они гоняли вместе на мотоциклах, ездили отдыхать, путешествовали. Для него это была своего рода семья».

Наверное, как раз потому, что дома Полонский редко упоминал о былых друзьях, она запомнила, как муж однажды сказал: «Когда ракета набирает высоту, она сбрасывает ненужный балласт. Если в данном случае я стал балластом, ну что ж… Пусть будет так».

 

 

•  •  •

Сложно найти действительно успешного человека, у которого было бы мало друзей, приятелей, хороших знакомых, почитателей, поклонников и подражателей. И еще сложнее найти человека, который не потерял большую часть и тех и других, когда его дела пошли под откос, а магия успеха развеялась.

Но для Сергея Полонского потеря друзей и парт­не­ров стала не просто психологическим испытанием – исход компаньонов нанес бизнесу вполне ощутимый коммерческий урон, причем в тот момент, когда каждый миллион в компании был на счету. О масштабе бедствий можно судить хотя бы по конфликту, разгоревшемуся в компании в результате ухода Максима Привезенцева, который был председателем правления и курировал в «Мираксе» в том числе реконструкцию Курского вокзала.

«Миракс» потратил на модернизацию вокзала больше восьмисот миллионов рублей и должен был получить объект в доверительное управление, чтобы заработать на доходах от эксплуатации (благодаря реконструкции они выросли втрое). Но когда Максим Привезенцев покинул компанию, выяснилось, что вокзал отремонтирован, а вернуть потраченные деньги не светит. Структуры «Миракса» почему-то добровольно отдали РЖД право управлять вокзалом. Да, РЖД должны вернуть «Мираксу» деньги – но не напрямую, а через фирму-прокладку, которая может расплачиваться с Полонским до 2014 года, причем по фантастической ставке четыре процента  годовых (такая ставка была оформлена, когда банки предлагали «Мираксу» кредиты под тридцать-сорок годовых). В бывшем «Мираксе» вообще уже не верят, что даже эти деньги вернутся, а фирма-прокладка, когда-то принадлежавшая Привезенцеву, не обанк­ро­тит­ся.

Полонский отправил президенту РЖД Владимиру Якунину двенадцать писем, причем каждое копировал в своем блоге, а последнее даже закончилось вызовом на «дуэль»: «Владимир Иванович Якунин, Вы серьезный человек выходите поговорим хватит в Администрацию президента на меня жаловаться» (пунктуация оригинала сохранена). Якунин на «дуэль» не вышел, но, выдержав паузу, ответил – тоже в своем блоге: рад бы, мол, помочь, да суд просто-напросто обязал РЖД платить «Мираксу» не напрямую – так составлены договоры.

Хотя Полонский не склонен обсуждать эти проблемы с партнерами, о том, что на самом деле происходило с ним и как он оценивал происходящее, можно судить по некоторым записям в его личном дневнике, который он вел помимо блога в «Живом журнале». Он потом издал отдельные его фрагменты в виде книги и дарил знакомым, предварительно подписав титульную страницу именем того, кому вручен подарок.

В самый разгар кризиса он пишет: «Бизнес – это волчья стая! Все идут за тобой, пока ты вожак! Как только ты оступился – ты полутруп… Они тебя съедают. Все это театр, мы взлетаем, падаем, вопрос в том, хватит ли сил подняться или ты можешь обозлиться на весь мир и быть жертвой. Пошли все в жопу!»

•  •  •

Свой культ успеха Сергей Полонский строил не на пустом месте. В начале двухтысячных он был провинциальным петербургским строителем средней руки и продавал недвижимости на пятьдесят миллионов долларов в год. Когда ему еще не было тридцати, он приехал в Москву, не имея никаких серьезных связей и не обладая существенным капиталом, с завиральной идеей покорить столицу, причем на таком рынке, где считается, что связи и капитал играют решающую роль.

«Через полгода Сергей уже знал и Москву, и биз­нес-сообщество на порядок лучше меня, хотя я москвич, родился здесь и вырос, – вспоминает Максим Рыбин, работавший в банке “НИКойл-Урал­сиб”, который выдал Полонскому один из первых “московских” кредитов. – Каким-то непостижимым образом он сумел расположить к себе всех и завоевать доверие в биз­нес-сооб­ще­стве».

Полонский стартовал в большой гонке, когда другие его коллеги по «золотой сотне» уже создали капитал на приватизации сырьевых активов Советского Союза, но смог догнать лидеров меньше чем за десять лет. Как при всем при этом он мог так промахнуться? Кризис кризисом, но как мог он так запустить дела в своем бизнесе, что полностью потерял контроль над ситуацией? Как мог он просто-напросто так сильно ошибиться в людях, которых знал не один год?

Произошедшее кажется удивительным, только если не учитывать, что практически любой успех создает предпосылки для последующей неудачи: стать успешным, а потом не пережить провал и неудачу так же трудно, как съесть куриные крылышки и не запачкать пальцев.

Профессора Harvard Business School Франческа Джино и Гэри Писано в статье «Почему лидеры не учатся у успеха», опубликованной в Harvard Business Review, называют три причины, по которым успехи приводят бизнесменов к неудачам. Первая: успешные люди не склонны тратить достаточно времени на анализ собственного успеха и поэтому – вторая причина – часто сильно ошибаются в оценке того, что же на самом деле принесло им удачу. Когда условия меняются, они применяют те же ошибочно осознанные стратегии, которые не работают, но они – и это третья причина – не способны перестроиться, пока ситуация не станет катастрофической, поскольку предшествующий успех внушил им излишнюю само­уве­рен­ность.

Перефразируя афоризм Розабет Кантер, можно сказать, что в середине все что угодно может выглядеть как успех.

Сергей Полонский приехал в Москву в начале нефтяного бума, когда кривая роста экономики начинала взбираться на крутую горку. Смелость, решительность, энергичность, амбициозность – все эти качества, в экстремальных дозах присущие Полонскому, – пришлись в таких условиях как нельзя кстати и обеспечили его бизнесу колоссальный рост. Но то, что давало плюсы во время экономического бума, стало разрушать бизнес в кризисное время со столь же невероятной скоростью.

Один из нынешних топ-менеджеров бывшего «Миракса» Кирилл Маслиев имел когда-то пять предложений о работе от разных компаний, но выбрал «Миракс». «Приглашали человека, который полностью возьмет все в свои руки и будет заниматься абсолютно всем, под свою ответственность, – объясняет он. – Давали возможность самореализации, не было контроллинга». Очевидно, отсутствие «контроллинга» при возможности заниматься «абсолютно всем» и привело и проект Курского вокзала, а впоследствии и «Кутузовскую милю» к столь печальному итогу.

Сам Полонский, очевидно, понимал опасность выбранного пути и шел на риск осознанно. В своем дневнике он пишет: «Если самолет сделать на сто процентов безопасным, то он никогда не взлетит, поскольку вес его будет не взлетный». И в другом месте: «А есть ли удача? Или она, злодейка, любит только безумцев, идущих только вперед?!»

 

 

•  •  •

Автор книги The Blame Game Бен Дэтнер выделяет три типа личности, известных современной психологии, по способу реакции на неудачи: одни сваливают вину на других, вторые при неуда­чах склонны к самоистязанию, а третьи вовсе отрицают проблемы, пока их самих не припрут к стенке. И при желании в словах и поступках Сергея Полонского можно усмотреть примеры чуть ли не всех этих болезненных кризисных реакций.

В начале 2008 года его спросили о возможном обвале цен на недвижимость из-за ипотечного кризиса в Америке, и он ответил: «Считаю, что завтра в восемь утра цены на недвижимость должны упасть в пять раз, бегите продавать свои квартиры. Квартира в Москве должна быть по цене “Жигулей”… Если вы поверили во всю эту хрень, то обратитесь к Степану Скворцову». Не было ли это не только бравадой и понятным желанием удержать цены на высоте, но и классической попыткой отрицать само наличие проблем?

Источниками своих бед Полонский объявлял то прессу, то банкиров, а то и вовсе весь мир. («Я уже давно увидел, что мир движется к глобальной чехарде, слишком уж сильно Америка заигралась с займами и бюджетным дефицитом», – писал Полонский в своей авторской колонке в журнале «Секрет фирмы» в роковом сентябре.)

Война Полонского с журналистами стала московским анекдотом: в начале кризиса «Миракс» даже назначил вознаграждение в семьсот пятьдесят тысяч рублей за сведения о заказчике информационной кампании против корпорации и лично Полонского. Это вознаграждение так никогда и не было выплачено. Учитывая российские реалии, нельзя исключать того, что недруги режиссировали какие-то выпады против «Миракса», но сам Полонский, кажется, считал черным пиаром любую попытку детально описать реально тяжелое положение его компании. Не было ли это вызвано желанием просто свалить вину за происходящее на кого-то другого?  

За все эти годы, кажется, никто ни разу не слышал, чтобы Полонский публично посетовал, что перебрал кредитов, слишком много ставил на рост цен на недвижимость, плохо контролировал происходящее в бизнесе, слишком доверился парт­не­рам… Но не об этом ли думал он все эти годы и не в результате ли таких размышлений решил перестать быть бизнесменом?

•  •  •

На все эти вопросы было бы легче получить ответы, если бы у Сергея Полонского можно было взять интервью. Но этого сделать нельзя, при том что среди всех бизнесменов, которые когда-либо попадали в «золотую сотню» Forbes, он, пожалуй, один из самых открытых.

У него есть не только блог в «Живом журнале», но теперь еще и аккаунт на Facebook, который он ведет лично. Адрес его почты опубликован в интернете, и обычно он отвечает в течение суток.

Вы можете даже проговорить полтора часа в его кабинете на четвертом этаже «Федерации». За это время, перескакивая с одного на другое, не доводя почти ни одной фразы до точки, он вам расскажет об устройстве головного мозга, поделится своей теорией, почему люди сходят с ума, обсудит личные проблемы Льва Толстого, процитирует любимые места из Мишеля Монтеня и даже с азартом обсудит последние новости. А вы окончательно перестанете понимать, кто такой Полонский: или бизнесмен, или верхогляд-резонер, или философ-интеллектуал, или еще кто?

Но, удивительное дело, только речь зайдет о проблемах бизнеса или о личных проблемах, которые поставил перед ним кризис, как раздастся звонок телефона, или компьютер просигналит об упавшем письме, или войдет коллега, или Полонский вдруг непонятно с чего сорвется с места и выскочит из кабинета… И в конце концов вам станет ясно, что обсуждать судьбу «Миракса», кризис, долги, «Альфу», партнеров, протесты дольщиков и прочие перипетии Сергей Полонский просто не в силах.  

И лишь по каким-то оговоркам, вскользь брошенным фразам, свидетельствам коллег и близких можно составить хотя бы приблизительное впечатление о том, чего стоило ему преодолеть этот кризис и к чему это преодоление его привело.

Еще в Петербурге он прославился как бизнесмен, склонный к экстремальным экспериментам вроде закапывания себя в лесу с целью познания собственной сущности. Он и в Москве не оставил своих увлечений: в последнюю предкризисную зиму он, например, совершил экстремальное путешествие на Кольский полуостров.

Многим все это казалось «чудачествами» или попыткой подстроиться под тип экстремального бизнесмена, созданный, очевидно, миллиардером Ричардом Брэнсоном, который совершал опасные перелеты на воздушном шаре. Но, кажется, именно такие «чудачества» стали для Полонского спасением в кризис. Проблемы в компании оказались для него еще одним экстремальным путешествием, открыв новый этап самозакапывания и самораскапывания.

 

 

•  •  •

В интервью журналу «Цигун» Сергей Полонский говорит, что еще в 1989 году случайно стал «свидетелем опыта выхода за пределы тела». Потом ему попалась книжка «Алмазный цигун Бодхидхармы». Новый период его активных занятий цигуном приходится именно на разгар кризиса.

В кризис он также нагружает мозг, казалось бы, бесполезными знаниями: каждый четверг приглашает в «Миракс» лекторов для сотрудников и друзей, устраивает встречи для избранных топ-менед­же­ров компании с самыми разными экспертами – от ведущих профессоров по макроэкономике и видных российских социологов до мистиков и «альтернативных ученых».

«Когда что-то не так, можно сидеть на стакане с угрюмым видом, а можно самосовершенствоваться, расширять свое понимание мира», – говорит Кирилл Маслиев, входящий в «кружок Полонского». 

Велик соблазн расшифровать все, что делал тогда Полонский, со знаком минус: в бизнесе проблемы, а к бизнесмену зачастили мистики и гадалки. Но, во-первых, «альтернативных ученых» Полонский разбавлял вполне традиционной профессурой, а во-вторых, даже гадалки и мистики помогали ему в главном – давали другую перспективу, без которой пережить все происходящее без ущерба для психики было бы, наверное, намного труднее.

«Конечно, народ удивлялся, – признает Максим Темников. – Вроде бы надо заниматься бизнесом, а Сергей занимается самообразованием. Для меня это тоже было диковато, но потом я осознал, что это было правильно. Когда пытаешься вникать во что-то новое, ты отвлекаешься от чего-то старого. И это его удержало в рамках».

В рамках его должно было удержать и то, что, по удивительному стечению обстоятельств, начало кризиса совпало для Полонского с обретением новой семьи. Он познакомился с Юлей Дрынкиной предкризисным летом. Сергей как раз пережил развод, Юля едва начинала отходить от трагической гибели мужа. В вечер их знакомства подругам впервые за полгода удалось вытащить ее в ресторан.

«Просыпаемся в “Золотых ключах”, смотрю в окно и говорю: как может быть жилье элитным, если его строили узбеки? – вспоминает Юля. – Я не знала, что он строительством занимается. У него от этих слов даже лицо поменялось».

Познакомились они 14 августа 2008 года, а врачи датировали начало беременности 18-м числом, хотя до этого доктора пугали Дрынкину, что она не сможет иметь детей.

Поначалу знакомые, узнав, что она встречается с Полонским, звонили ей, предлагали битум и щебенку, но вскоре стали звонить и спрашивать, достроит ли он дома наконец или скоро свалит в Лондон.

«На шестом месяце, уже с животом, прихожу на работу, подходит учредитель: мне сказали, он тебя бьет, – вспоминает Дрынкина. – Я говорю, это неправда, а он: нет, ты его защищаешь. Он меня довел до такого состояния, что я пришла домой и плакала. Я поняла, что люди, даже если знают тебя пять лет, скорее поверят каким-то сплетням».

Коллегам Полонского кажется, что цигун и лекции появились в его жизни как способ противостояния кризису, но немаловажно, что в новой семье он находит поддержку разным своим «чудачествам». Когда они познакомились, Юля Дрынкина как раз получила третье образование и к самообучению относилась серьезно. Да и цигун вместе с «альтернативными учеными» ее не пугал – она сама семь лет занималась йогой, а едва забеременев, сообщила Полонскому, что отправляется в Индию, поскольку записалась на тренинг. «Когда он раньше дома становился на платформу заниматься цигуном, было такое впечатление, что он оглядывается, – говорит Юля. – Нормально на человека смотрят или не очень?» Оглядываться Полонский, кажется, уже перестал и теперь, не оглядываясь на общественное положение, берет уроки игры на пианино с тем, чтобы научить­ся сочинять музыку.

Весь секрет непобедимости Полонского, может быть, и заключается в том, что в бизнесе у него вставали стройки, кредиторы и дольщики раздирали его на части, пресса предрекала банкротство, а сам он приходил домой и, переступая порог, отключался. Дома его ждали пианино, саксофон, площадка для цигуна, коллекция старинных книг, велосипеды, зверинец, семейный ужин, дети… За три кризисных года Сергей Полонский ни разу не притащил свои проблемы домой. «На работе он Сергей Юрь­евич, а здесь он Мурик Лохматый, – говорит Юля. – За все это время было только три дня, когда он не то что сказал что-то, но я по-женски почувствовала, что он тяжело переключался с Сергея Юрьевича на Мурика. Это было после того, как он закрыл “Миракс”».

•  •  •

«Миракса» больше нет, но компания у Полонского есть. Называется nazvanie.net. Компания без названия. Бывший «Миракс» переживает реструктуризацию – теперь каждым строительным объектом управляют тройки менеджеров. Небизнесмен Полонский вроде как отходит на второй план, хоть и не снимает с себя ответственности за общую координацию всех усилий и достройку объектов. У троек полномочия и прямой финансовый мотив завершить работы и сдать дома. Кроме того, именно они будут нести ответственность за объекты перед дольщиками.

Кто эти безумцы? Как ни странно, наряду с теми, кто в кризис банально сбежал от Полонского, нашлось немало тех, кто остался. Например, Кирилл Маслиев. По образованию он хирург-травматолог и говорит, что даже не мог подумать о том, что можно покинуть компанию, поскольку компания в кризисе напоминает ему больной организм, который требует лечения.

Однажды в ресторане он даже не сдержался, когда про «Миракс» отозвались как-то особенно резко и несправедливо. Драку разняла охрана. С тех пор Кирилл Маслиев старался не ходить без необходимости в рестораны, потому что, куда бы он ни приходил, всюду обсуждали «Миракс» и нигде не говорили ничего хорошего.

Такая лояльность кажется удивительной только для непосвященного. За эти три года в пылу азарта и обид Сергей Полонский наговорил и сделал много спорного и, может быть, даже вздорного, но нельзя не признать, что при этом он сражался за свою компанию отчаянно. Его коллеги вспоминают, что в разгар кризиса не редкостью было получить звонок от него в два часа ночи, а в восемь утра уже застать его на рабочем месте. Когда рынок недвижимости залихорадило, он обещал съесть свой галстук, если цены на его элитное жилье не вырастут на двадцать пять процентов, и хотя это, наверное, представлялось поначалу самому Полонскому неким ловким трюком (ведь цены на первичном рынке определяет сам продавец), в итоге он все же съел кусок ткани, отрезанной от галстука, в эфире передачи «Минаев Live».

Наконец, и это, может быть, самое важное: если свои сдают Полонского, то сам он своих не сдает. Когда все уже отсчитывали последние дни его компании, он, например, оказался на заседании «Деловой России» за одним столом с главным кремлевским идеологом Владиславом Сурковым и сказал, что, пока не решены проблемы отношений власти и государства, об инновационной экономике можно забыть – нет уверенности в завтрашнем дне: «Все бизнесмены сидят на чемоданах». В качестве примера он напомнил о судьбе своего товарища, предпринимателя Евгения Чичваркина. (Незадолго до этого создатель «Евросети», уже находясь в Лондоне, выложил в интернете видеообращение к российскому президенту Дмитрию Медведеву, пофамильно обвинив в вымогательстве и коррупции высшие чины МВД, разумеется, без каких-либо последствий для названных лиц.)

Надо знать всю русскую культуру публичного общения власти и бизнеса, а кроме того, зависимость строительного бизнеса от решений властей, а компании в долгах – от кредитов госбанков, чтобы понимать отчаянную смелость этого невинного, на взгляд западного обывателя, выступ­ле­ния Полонского.

Поэтому не так уж странно, что, когда одни торопились покинуть тонущий корабль, другие как раз поднимались на борт. Максим Рыбин – в числе тех, кто пришел к Полонскому работать именно в разгар кризиса, и он ради компании без названия оставил хорошую и спокойную должность в крупном банке: «У меня была спокойная высокооплачиваемая работа, не пыльная. А у Сергея драйв, веселье – живешь как в кратере вулкана. О том, что Полонский банкрот, говорят уже три года. Но как-то эта конструкция летает».

 

 

•  •  •

Конструкция не только как-то летает, но даже пытается взлететь и занять прежний эшелон: весной 2011 года государственный Сбербанк одобрил бывшему «Мираксу» кредит в триста семьдесят миллионов долларов.

Заем позволил выплатить последние девяносто миллионов долга Альфа-банку (который якобы должен был сожрать «Миракс»), а кроме того, достроить «Федерацию».

Конечно, у компании без названия по-прежнему много проблем и недостроенных объектов, где дольщики не могут получить свое жилье. Это и «Дубровская слобода», и «Миракс парк», и многострадальная «Кутузовская миля», которую Полонскому пока не удается отстоять (его эффектная голодовка с айпадом закончилась ничем).

Но очевидно, что слухи о банкротстве Полонского оказались сильно преувеличенными. Крах Полонского вообще, как и многие драмы современного мира, был во многом виртуальным, во всяком случае, ему не пришлось ни распродавать личное имущество, ни переезжать в более скромный дом, ни вообще хоть как-то менять привычный образ жизни. Для него это было лишь вопросом престижа и уровня.

Что будет делать небизнесмен Сергей Полонский, когда (и если) достроит дома и станет свободным от обязательств?

– Когда ты достиг какого-то пика, всегда нужен следующий, – говорит он. – Не дойдя двести метров до вершины, ты уже должен видеть следу­ющую.

Когда он начинал бизнес, такой вершиной был для него первый миллион (легенда гласит, что Полонский даже дал себе зарок не смотреть телевизор, пока его не заработает). Потом он задумал завоевать Москву, а когда столица сдалась, он решил построить лучшую компанию в Европе. Кризис похоронил эти планы. Какую вершину должен видеть перед собой человек, которого лавина сорвала в ущелье, а сам он едва уцелел?

Полгода назад на глазах журналистов он передал доверенным лицам два конверта с поручением вскрыть через три года. Что в них, Полонский говорить отказывается наотрез, так же как и о том, каким он видит ближайшее будущее.

Возможно, у него есть какой-то хитроумный план. А может быть, Полонский просто не хочет уже испытывать судьбу слишком смелыми обещаниями. Или просто сам не знает – почему нет? Среди прочего, большая неудача лишает человека еще и будущего. Но умение жить настоящим – это тоже немалое приобретение.

За эти три года Сергей Полонский потерял не только «Миракс», но и место в списке миллиардеров, трех друзей и партнеров и, должно быть, пережил еще многое, о чем даже не представляется возможным узнать. Но за эти же три года он понял, что у него есть соратники, которые за его компанию готовы полезть в драку, научился прокачивать пространство во времени и трижды стал отцом (вслед за первенцем Юля Дрынкина родила двойню).С

Я бы не сказал, что он приобрел меньше, чем потерял.

Незадолго до кризиса его спросили в блоге: «Представьте себе такую ситуацию: вы проснулись, и нет “Миракса”… Что будете делать?» Он ответил тогда, что представить сложно – все равно что проснулся, а земного шара нет. Но в конце приписал: «Буду заниматься чем-то другим».С