Николай Усков:
Не спать
- Фото: Слава Филиппов
У меня странные отношения со сном. Я его не люблю. Прежде я обвинял в этом маму. Она долго заставляла укладываться в невозможные десять часов, еще и днем загоняла в постель. Помню эти бесконечные минуты бессмысленного заточения, которое скрашивали разве что выпуклые узоры на обоях. Я водил по ним пальцем. Потом научился придумывать длинные истории, в которых скакал на коне, штурмовал крепости, пробирался сквозь непролазные джунгли, в общем, занимался действительно важными делами, как они представлялись преданному читателю Жюля Верна.
Извините, этот материал доступен целиком только участникам проекта «Сноб» и подписчикам нашего журнала. Стать участником проекта или подписчиком журнала можно прямо сейчас.
Хотите стать участником?
Если у вас уже есть логин и пароль для доступа на Snob.ru, – пожалуйста, авторизуйтесь, чтобы иметь возможность читать все материалы сайта.
Об одной ночи в Абхазии
Да, ночи бывают разные...
Мне вспоминается одна ночь в Новом Афоне, во время нашей прошлогодней поездки в гости к Олегу Утицину. Мы сидели на веранде гостиницы "Лебедь" в Приморском парке, пили абхазское вино, праздновали день рождения Коли Бабушкина. Слова какие-то добрые говорились. Стояла тихая лунная ночь....
А потом где-то что-то в небесах сломалось и на город обрушилась стена дождя. Это был даже не дождь - с неба падали реки и озера воды. Минут через 10 во всем Новом Афоне погас свет - в горах потоками воды смыло электростанцию. Было очень странное ощущение - в кромешной темноте вспыхивающие молнии то высвечивали купола Ново-Афонского монастыря, то край Иверской горы, то очень озадаченных лебедей в одноименном пруду... Как все-таки неустойчиво это хрупкое равновесие человека и природы. Через час по городу заметались патрульные милицейские УАЗики - поехали охранять банки и администрацию, на улицах - ни души, а мы сидели при свечах и разговаривали о Бродском и Венеции зимой...
P.S. В первой декаде августа полетим в гости к Олегу. Можно присоединяться...
Эту реплику поддерживают: Николай Бабушкин, Феликс Юльевич Ярошевский