Николай Усков: Курс истории

Говорят, что г-н Володин пообещал нам начало новой политической эры без чуровин и сурковщины, чтобы все заклятые либералы сами убедились в собственной политической маргинальности. В эту новую эру я и отправляю сегодня свое письмо редактора, которое пишу за неделю до единого дня голосования. В вашем прекрасном далёко, из которого вы читаете эти строки, либералы уже, конечно, погрузились в фрустрацию, пораженные осиновым колом едросовских процентов в самое свое русофобское сердце. И настала тишина, нарушаемая единственно колокольным звоном. Не так ли?

Полагаю, что нет. Возможно, именно сейчас Россия приближается к одной из важнейших точек невозврата в свое новейшее время. Очень скоро будет понятно, способна ли правящая элита удержать страну или, коснея в своих обидах и страхах, обречет ее на очередные потрясения в духе «до основанья, а затем…». Мы до сих пор распадаемся на «наших» и «чурок», «москвичей» и «понаехавших», «либерастов» и «нациков», богатых и бедных, рукопожатных и нет, интеллигенцию и быдло, Навального и «жуликов и воров». Любой конфликт у нас лобовой, навсегда, не ради поиска взаимоприемлемого решения, а для уничтожения оппонентов. «Потому что из-за таких, как они, мы так и живем», «Стрелять таких» – не думая, повторяют и те, и другие, и третьи.

Как и многие, я пытаюсь понять, что будет дальше с этой надутой ненавистью, бесконечно расколотой страной, совершенно оглохшей по обе стороны кирпичной стены. Особенности моей биографии заставляют меня оглядываться назад всякий раз, когда я смотрю вперед. В принципе, обращение к прошлому вполне естественно. Все мы располагаем тем опытом, которым располагаем. И человек, и народ. Ретроспекция необходима еще и потому, что подавляющее большинство соотечественников продолжает жить в историческом мифе, точнее, в целом букете мифов. Трудно найти страну с более сфальсифицированной историей, чем Россия. Поэтому-то я и решил начать разговор о настоящем с прошлого, задать важнейшие, с моей точки зрения, вопросы сегодняшнего дня нашим предкам. Ответ на первый из таких вопросов – «Существует ли русская нация?» – публикуется в этом номере. 

Впереди – разговор об «отставании России» – идея, с которой мы начали жить примерно с XVII века и не расстаемся по сей день. Преодоление «отставания» или его отрицание является с тех пор нервом российской истории, хотя, если вдуматься, то от вселенского эталона – Западной Европы – отстал весь остальной мир. Тем не менее нигде эта тема не стала предметом такой болезненной рефлексии, как у нас в России. Я с трудом представляю себе споры об императоре Мэйдзи, товарище Дэн Сяопине или министре-менторе Ли Куан Ю в тональности Кургиняна, в которой иногда проходит у нас полемика о Петре. Один из ключевых эпизодов борьбы с «отставанием» – Петровские реформы – породил новый важный вопрос нашей жизни: существует ли в России один народ или их два и они никогда не найдут общего языка? Действительно, где еще образованный человек привык говорить «народ», не причисляя себя к нему? И наконец, самая актуальная на сегодняшний день тема – почему в России до сих пор нет демократии. Почему при наличии Конституции первый заместитель руководителя администрации президента может говорить об отказе от преступного мухлежа на выборах как о новом политическом курсе. Признание в том, что до этого игра была нечестной, в любой стране означало бы крах существующего режима. Но мы всё понимаем, нисколько не обижаемся, а наоборот, призываем голосовать за Навального с Ройзманом, то есть участвовать в легитимации власти, только что признавшей себя нелигитимной.

«Мы составляем как бы исключение среди народов, – писал Чаадаев в году примерно 1829-м. – Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру. Конечно, не пройдет без следа и то наставление, которое нам суждено дать, но кто знает день, когда мы вновь обретем себя среди человечества и сколько бед испытаем мы до свершения наших судеб?» Очень хотелось бы знать ответ и на этот вопрос, но, к сожалению, его не задашь прошлому.С