Чистый эксперимент

«Рози-клепальщица примеряет зеленый воротничок!» – этот газетный заголовок в начале 2009 года известил жителей Бруклина о грядущей революции. Кто такая Рози, в Америке знают все. Собирательный образ жительницы рабочих пригородов, прославившейся трудовыми подвигами во время Второй мировой войны, национальный символ индустриального процветания. Помните знаменитый плакат We Can Do It – с румяной красоткой, горделиво демонстрирующей свой натруженный бицепс? Ну так это она, Рози-клепальщица! Если на дворе трудные времена, на подмогу приходит Рози.

Но при чем тут зеленый воротничок? Впервые этот термин – green collars – прозвучал еще в статье Патрика Хеффернана в 1976 году. Хеффернан, профессор Vermont Law School, предсказывал, что на смену белым и голубым воротничкам непременно должны прийти воротнички зеленые. Но надо было случиться глобальному ипотечному кризису в 2008 году, чтобы о зеленых воротничках наконец-то заговорили как о лучшем средстве от всех экономических болезней.

Собственно, это журналисты и хотели сказать: женщины у станка в Америке уже давно стали мифом, белые воротнички технократов и клерков стремительно уходят в прошлое, а им на смену идут воротнички зеленые.

Символично, что местом решительных «зеленых» действий выбрана Navy Yard – военно-морская верфь в Бруклине. Если сейчас спросишь любого жителя Манхэттена: а где тут у вас знаменитая Navy Yard, – в ответ вряд ли услышишь что-нибудь вразумительное. А ведь именно здесь в конце XIX века произошла великая индустриальная революция, а в двадцатых годах знаменитый режиссер Джозеф фон Штернберг снял последний голливудский немой фильм «Доки Нью-Йорка», признанный абсолютным шедевром мирового кино. Ну а во время Второй мировой войны именно здесь вместо ушедших на фронт мужей пришли к станкам их жены, те самые Рози-клепальщицы, которых не забыли помянуть нью-йоркские журналисты в своих отчетах.

Мэр Майкл Блумберг выделил на «зеленую» революцию в Navy Yard двести пятьдесят миллионов долларов в разгар кризиса вовсе не из романтических соображений. Это место уже полюбили «зеленые» – еще в прошлом году в доках арендовали мастерские двадцать девять экологически ответственных компаний. Чтобы создать уже в 2010 году еще как минимум тысячу семьсот новых и совершенно «зеленых» рабочих мест, город реконструирует набережную и строит километры новых дорог, обновляет канализационную и водопроводную системы, все – в соответствии с «зелеными» стандартами. Уже есть первые плоды: в апреле 2008 года в Navy Yard открылся после «зеленой» реконструкции индустриальный комплекс Perry Avenue Building, в следующем году «позеленеют» и владения кинопродюсерской компании Steiner Studios и рыбообрабатывающего завода Agger Fish.

Оптимисты-риелторы пророчат докам славу нового модного района Нью-Йорка – мол, примерно то же самое десять лет назад происходило вокруг криминогенного района мясобоен Meatpacking District, а еще раньше – с индустриальной Трайбекой. И как будто бы уже поползли цены на недвижимость в этом районе. И вот еще чуть-чуть – и тут уже все обрастет «экологически ответственными» ночными клубами, музеями, ресторанами. И даже появятся свои экошколы и экокинотеатры. Скептики же говорят, что это от кризиса всем вдруг стали мерещиться зеленые человечки и никакого модного района в этой бруклинской глуши не может быть никогда.

Но как минимум два человека искренне верят, что «зеленые доки» и правда смогут затмить модные мясобойни, и очень скоро.

Первый – нью-йоркский миллионер Балдев Дуггал. Классический американский случай. В начале шестидесятых он приехал в Нью-Йорк с двумястами долларами в кармане, а спустя тридцать лет получил премию «Предприниматель года» Ernst & Young и NASDAQ. Мистер Ди, как его называют, привык зарабатывать деньги и умеет это делать. We had the Industrial Revolution, then the digital revolution. I want New York to be the center of the green revolution. This is the time for radical solutions¹. Эту его фразу не устают цитировать местные газеты.

Второй человек – Григорий Окштейн. Владелец небольшого архитектурного бюро Studios GO, преподаватель колледжа Pratt's, отчаянный манхэттенский тусовщик и мой хороший друг. Построить ресторан, создать новый имидж для стоматологической клиники или придумать дизайн бутылки для шампанского по заказу рэпера Джей-Зи – это мы за ним знаем. Но никакого отношения к «зеленой» революции он до сих пор не имел.

Эти двое уже строят главный штаб «зеленой» американской революции – Greenhouse.

Призрак «зеленой» революции

Когда мы с Гришей прибываем на место предполагаемого эпицентра экологического возрождения, у меня возникает странное чувство. Главного штаба еще не существует в природе. Пока это заброшенное здание сухого дока в Navy Yard, у самого Гудзона. Вокруг ни души. Великолепные остовы заброшенных индустриальных помещений с выбитыми окнами, разрезанный пополам старенький автобус – явно реквизит для кино. Тут иногда снимают фильмы, в одном из соседних зданий – большая киностудия Steiner Studios. И что же тут «зеленого»? Ну вот три одиноких дерева у самой воды Гудзонского залива.

На причале под деревьями Гриша находит до боли знакомую коробочку, уже не такого голубого цвета, как полагается, но ее нельзя не узнать. «Господи, да это же Tiffany, – говорим мы хором, а потом по очереди. – Кому-то тут делали предложение. Кажется, неудачно». – «Либо девушка на радостях забыла забрать коробочку от обручального кольца».

– Оцени, какой редкий вид на Северный Манхэттен – отсюда он похож на финал игры в тетрис, – говорит Гриша. – Мы организуем собственную службу водных такси, и они будут приплывать сюда с Манхэттена за десять минут.

– Экологичные такси? На солнечных батареях? – с сомнением спрашиваю я, стараясь не дышать глубоко: никакой «зеленой» революцией пока тут не пахнет, а некоторыми порывами ветра приносит интенсивный запах ацетона и масляной краски.

– Все, что будет связано с Greenhouse, будет совершенно «зеленым», мы же нацелились получить «платиновый» сертификат LEED[1], – говорит Окштейн и ведет меня внутрь здания.

Гриша – большой, почти двухметрового роста человек – смотрится лилипутом посреди заброшенного дока необъятных пропорций: сто метров в длину, тридцать метров в ширину и тридцать в высоту. Awesome! – с наслаждением произносит он и исчезает в пыли за грудой каких-то ящиков, досок и обрывков упаковки.

Awesome, то есть «шикарно»

Это его любимое слово – awesome, «шикарно». Гриша Окштейн его произносит каждые пятнадцать минут, расплываясь в простодушной, совсем не деланной какой-то улыбке.

Остается только гадать, что же тут «шикарного»? Похоже, сейчас в Окштейне говорит голос поэта и художника, который не может не восхищаться суровой индустриальной эстетикой старых доков? Или голос архитектора, у которого в голове Greenhouse уже построен?

И вот как будто уже, например, в кафе сервируют вегетарианские сэндвичи, салаты и карри из овощей и злаков, выращенных, допустим, на соседней крыше. Водные, во всех отношениях экологичные такси уже отвозят бургеры, скажем, на причал Северного Манхэттена, где их встречают электромобили и развозят по кафе Eco Lounge. В галерее одна экологическая арт-инсталляция сменяет другую, а в лектории проводят семинары из серии «Как сделать свой бизнес "зеленым"» мировые звезды Greenpeace. В лабораториях сидят молодые гении, физики, промдизайнеры и архитекторы, которые под мудрым руководством технологов и маркетологов доводят до ума целые комплексы дешевых и эффективных экотехнологий. И как будто бы на крыше Greenhouse без шума и пыли уже работают ветряные турбины и солнечные батареи, обеспечивая всю эту новую, чистую, хорошую жизнь энергией.

На самом деле мне кажется не просто «шикарным», а практически невозможным тот факт, что тендер на строительство Greenhouse выиграл далеко не самый известный архитектор на земле. Сейчас такое время, что большие стройки заморожены совсем или отчасти, находясь в беспокойном ожидании, когда банки придут в чувство и наконец выдадут отчаявшимся девелоперам хоть какие-то кредиты. Десятки именитых и прославленных звезд мировой архитектуры, мягко говоря, не слишком сейчас заняты и с радостью бы взялись за этот проект. Но Greenhouse будет строить небольшое архитектурное бюро Григория Окштейна Studios GO.

– Смотри, это панели, которыми обшит металлический скелет здания, – Гриша материализовался из пыли с куском какой-то фанеры в руке. – Мы хотели тут все по максимуму сохранить, как того требуют стандарты экологического строительства, но, к сожалению, в этих панелях содержится асбест, очень токсичный материал. Так что старую «кожу» снимем и отправим в места утилизации асбестовых отходов. От дока останется только «скелет» – металлическая конструкция, на удачу, хорошо сохранилась за почти полтора века.

– Наверное, этот Greenhouse для тебя – практически как первый «Оскар» для кинорежиссера! – перебиваю я. – Как тебе удалось заполучить этот проект?

– Ты забыла? Я получил своего первого Оскара на год раньше, чем контракт на строительство Greenhouse, – шутит Гриша.

Оскар – сын Окштейна, ему уже два года, как и моему сыну. Мы говорим о наших детях. И о том, что все они очень скоро станут детьми «зеленой» революции.

Мистер Ди может все

Что такое может мистер Ди, чего не могут другие? Спроси любого мало-мальски приличного фотографа или владельца рекламного агентства Нью-Йорка – все знают, что мистер Ди может все. Он владелец Duggal Visual Solutions, где штампуют рекламные плакаты площадью в сотни квадратных метров, занимающие почти весь фасад небоскреба на Таймс-сквер, умеют мастерски печатать фото в технологии 3D и еще, конечно, на ткани, на стекле, на неровном камне, на чем хочешь. В общем, когда все остальные студии фотопечати скажут: то, что вы придумали, напечатать невозможно технологически, – Балдев Дуггал непременно за это возьмется и сделает в лучшем виде. И когда он переименовывал компанию в Duggal Eco Solutions, заявив, что вместо плакатов размером с небоскреб он начнет делать «зеленую» революцию площадью в пятьдесят два соединенных штата Америки, все подумали, что он, конечно же, сумасшедший.

– У меня на глазах были вот такие слезы, – мистер Ди устало прикрывает глаза и жестом показывает, какие у него были слезы, сложив большой и указательный палцы, подобно заправскому йогу, который готовится к медитации. И в этот момент он очень напоминает своего любимого героя Махатму Ганди, которого не устает цитировать при каждом подходящем и не очень подходящем случае.

Мы с Гришей уже два часа сидим в переговорной офиса Duggal Eco Solutions на Двадцать седьмой улице Манхэттена, а кажется, что прошло всего пять минут. «Я и правда как будто сошел с ума, когда посмотрел это кино, – мистер Ди говорит про март 2007 года, когда он сидел в гостиной своего особняка в Upper East Side и смотрел документальное кино An Inconvenient Truth – фильм Ала Гора, который не стал президентом США, но свой "Оскар" и Нобелевскую премию мира получил за эту вот "неудобную правду" про глобальное потепление. – Дома был сын, который сказал: "Папа, зачем плакать? Разве ты что-то можешь с этим поделать?"»

Но именно в этот момент немолодой совсем человек Балдев Дуггал решил: да, он может! Как полагается, начал с себя и в считанные недели переехал из особняка в Верхнем Манхэттене в «зеленый» небоскреб Riverhouse в Бэттери-парке, поселившись среди знаменитых экологических активистов Америки: сосед снизу – Ди Каприо, соседка сверху – Тира Бэнкс. Но это все мелочи. Главное – он решил строить Greenhouse. И стать лидером в области «зеленой» энергетики:

– Сейчас много кто включился в «зеленый» бизнес. Важно успеть стать первым. Есть свои лидеры в области органической еды. Я решил стать лидером в области энергетики, пусть я решительно ничего об этом не знаю. Зато я силен в шлифовке новых технологий, в том, как сделать их дешевыми и прибыльными.

– Но, – возражаю я, – кажется, все солнечные батареи, энергосберегающие лампочки и электромобили уже изобретены.

– Вот именно! Сейчас не время отдельных изобретений. Их десятки и сотни. И что? Солнечные батареи так малоэффективны и так дороги, по крайней мере в США, что они выходят из строя, еще не окупившись. На электромобиле далеко не уедешь. Теперь нужно придумать, как сделать так, чтобы все это заработало. Сейчас нужны полноценные, сильные решения.

Кажется, неистовый дух Махатмы Ганди в нем немного затихает, и, кажется, он сейчас заснет, как засыпал мой старенький учитель физики посреди экзамена.

– Как раз вчера, – бодро рапортую я, – видела по Euronews программу на эту тему. Европа переходит на энергосберегающие лампы. Но сразу несколько людей пожаловались, что им не очень нравится слишком белый свет этих лампочек – он напоминает им тюрьму или больницу...

– И я о том же! – оживляется при звуках моей пионерской речовки мистер Дуггал. – Экологические решения должны быть привычными и комфортными. Если хочешь на самом деле сделать «зеленую» революцию, нельзя ломать привычные представления о вещах.

Потому что это просто не срабатывает. Если дать людям некрасивые серо-коричневые салфетки из переработанной бумаги и сказать, что они должны ими пользоваться вместо красивых белых салфеток, чтобы спасти мир, – они предпочтут не спасать мир, поскольку серо-коричневые салфетки им кажутся грязными.

Построить то, не знаю что

Мистер Ди просит прощения и выходит поговорить с кем-то по телефону прежним пламенно-революционным голосом. Я тихонько спрашиваю Гришу: «Все-таки как тебе удалось получить этот проект?»

– Когда меня познакомили с Дуггалом, я знал, что он встречается с лучшими архитекторами города. А когда ты живешь в Нью-Йорке, это значит – с лучшими архитекторами мира. Но мне очень был нужен этот проект. Я заходил к нему поговорить каждый день в течение трех недель, благо наши офисы в двух минутах ходьбы друг от друга. И в один момент понял – ему надо построить то, не знаю что... Ему нужен был не просто дом, а вся концепция целиком.

– Первая концепция, с которой пришел этот молодой человек, – оказывается, мистер Ди слышал наш разговор – в проеме двери появляется его голова, – не подходила категорически. Но когда я изучил его презентацию, то отчетливо понял: Грегори – мой человек. В нем столько страсти!

И он снова исчезает, унесенный вглубь «опен-спейса» своего офиса толпой своих подчиненных, которым нужно подписать у него сразу десять документов.

– Так что же ты придумал в итоге? – в отсутствие идеолога революции пытаюсь узнать у Гриши, как обстоят дела на самом деле.

– «Зеленые» технологии сейчас так бурно развиваются, что не успеваешь что-то внедрить, как тут же с досадой понимаешь, что уже изобрели кое-что лучше и дешевле. Я и придумал концепцию Greenhouse. Это история о том, как построить «ничто», причем практически за бесплатно.

– То есть как бесплатно?

– А вот так. Бюджет Greenhouse – семь миллионов долларов, пять дает Duggal Eco Solutions, два – из городского бюджета. Это и есть «почти бесплатно», этих денег хватит лишь на хорошую гостиницу на двадцать номеров или хороший ресторан. Когда я делал первый бюджет по этому проекту, я еле влез в двенадцать миллионов и был абсолютно счастлив. Но мистер Ди сказал: «Грегори, у меня сегодня трагедия, потому что я не могу сделать свою революцию, не могу построить свой Greenhouse. У нас есть ТОЛЬКО семь миллионов». Но за эти деньги можно построить лишь половину Greenhouse, ответил ему я тогда. И вдруг понял: а ведь это хорошая мысль! И не половину, а даже четверть. Я перепланировал здание, сделав его из четырех абсолютно симметричных частей. И сэкономил необходимую сумму.

– Так ты что, считай, и работаешь за бесплатно? И поэтому архитектором не взяли, например, Фрэнка Гери?

– Ну, конечно же, нет, – отвечает Гриша с тем же выражением лица, с каким он обычно произносит слово awesome. – Чем меньше бюджет проекта, тем больше гонорар у архитектора.

А вот «построить ничто» – это и вовсе идеальный ребус для молодого архитектора. Слушая Гришу, понимаешь, что тут он силен как никто. Он объясняет: представь современный компьютер. С самым простым «хардом». Это и будет Greenhouse. К бывшему зданию верфи добавится один этаж, и его площадь увеличится в два раза, до шести тысяч квадратных метров. На крыше установят солнечные батареи, ветряные турбины и баки для сбора дождевой воды, в здании наладят экологичную систему вентиляции и сделают фиксаторы на кранах, которые помогут экономить питьевую воду. В общем, просто – коробка.

Вся интеллектуальная начинка, все лучшие экотехнологии – это будет «софт». И этот «софт» принесут туда люди, которые присоединятся к проекту. «Зеленую» революцию, о которой мечтает Дуггал, Гриша Окштейн придумал делать по принципу «Википедии», и, таким образом, Greenhouse станет инкубатором экологичного образа жизни всех США.

Это, например, значит, что сотни и тысячи людей в американских провинциях, которые бы хотели сделать свой бизнес «зеленым», но не знают, как при этом сделать его выгодным, будут приезжать в Greenhouse и слушать лекции и семинары по теме «зеленого» бизнеса. В галерее на втором этаже будут выставляться лучшие экологические арт-проекты мира – мистер Ди как никто верит в силу искусства, потому как всего пару лет назад испытал его на себе, проливая слезы над фильмом An Inconvenient Truth.

И самое главное – в научные лаборатории мистер Ди посадит молодых гениев всего мира, которые, как известно, постоянно изобретают классные вещи. Но эти вещи без финансовой и маркетинговой поддержки обычно оказываются счастливо похороненными. Дуггал будет им давать гранты, покупать их маленькие компании и получать для них патенты, доводя до ума новейшую технологию. Эти технологии обеспечат начинку Greenhouse.

– А хоть одна такая технология у мистера Ди уже есть? – недоверчиво спрашиваю я.

– Да, у него же есть «люми-солер»!

Фонарь революции

Конечно же, я видела этот фонарь, когда мы ездили в доки, но не обратила на него особого внимания. Это и есть то, о чем говорит мистер Ди, – «зеленая» революция произойдет тогда, когда экотехнологии станут выглядеть более чем привычно. И это первое, с чего мистер Ди начал погружаться в неизвестный ему мир «зеленой» энергетики. У маленькой французской компании он купил патент на обычный уличный фонарь, который работает на солнечной батарее, вместе с дизайнером превратил его в новый экошедевр. Для того чтобы фонарь светил всю ночь, надо не так уж много – всего одиннадцать вольт в сутки. Солнечные батареи на нем небольшие, но чувствительные и подвижные – они все время разворачиваются «лицом» к солнцу, пока есть хоть какой-то свет. Но что делать, если накануне не будет даже признаков солнца? Тогда, наверное, будет ветер, подумал мистер Ди, и Lumi Solair обзавелся небольшим флюгером.

И тут начинается показательный урок «зеленой» экономики. А уж в экономике-то он дока, как и всякий нормальный американский миллионер, который много лет назад вознамерился покорить Нью-Йорк с двумястами долларами в кармане. Так вот. До того как доки были объявлены центром «"зеленого" образа жизни США», там было два с половиной фонаря и вопрос с уличным освещением там все равно нужно было решать. Если установить девяносто таких умных фонарей в Navy Yard, в первый год можно сэкономить шестьсот тысяч из городского бюджета (за счет того, что «люми-солеры» устанавливать дешевле, чем обычные фонари, а стоят они примерно одинаково). И в каждый последующий год город сэкономит еще по одиннадцать тысяч долларов на затратах на электричество.

Но есть и еще «булочка в подарок», без которой не обходится ни один гений американского маркетинга. Оказывается, с помощью движущихся солнечных панелей и флюгера «люми-солер» умудряется накопить энергии в четыре раза больше, чем ему нужно для того, чтобы светить. Поэтому у подножья фонаря имеется розетка. Кто хочет, может подъехать и подзарядить мобильный телефон или электромобиль.

Стоит ли говорить, что в Navy Yard уже с апреля стоят те самые девяносто «люми-солеров» и вроде бы ведут себя так, как и ожидалось, то есть очень хорошо. Мэр Блумберг обещал, что если фонари будут себя хорошо вести, то он постепенно переоснастит весь Нью-Йорк «люми-солерами». А мэрия Лос-Анджелеса собирается закупить «люми-солеры» хотя бы для городских парков – и больше не из невероятных «зеленых» побуждений, а потому, что мистер Дуггал придумал выпустить для Лос-Анджелеса специальную серию фонарей с встроенными видеокамерами, с помощью которых городская полиция наконец-то сможет снизить процент преступности в ночное время.

Мистер Ди стремительно перестает мне казаться сумасшедшим меценатом. Муниципальный заказ – это очень приличные деньги и мечта любого предпринимателя в условиях кризиса. Становится ясно: примерно то же самое легко может случиться с любым хорошим экоизобретением, сделанным молодым гением в глубокой провинции, попадись оно к мистеру Ди.

И, говорят, молодые гении уже выстроились к нему в очередь.

Наш Гриша

– Шимон, а ты знаешь, что твой сын пошел на «зеленые» баррикады? – я в Вильямсбурге, сижу в студии художника Шимона Окштейна, отца архитектора Григория Окштейна и тоже моего хорошего друга.

– Мой Гриша? Что он там опять придумал? – Шимон чуть не подавился вином и от изумления стал говорить со смешным одесским акцентом (до того как увезти семью тридцать лет назад в США, он окончил Одесскую художественную академию). И вспоминает: да, сын что-то говорил про Greenhouse. Я рассказываю, что буквально через две недели с северной набережной Манхэттена ночью будет отлично видно здание бывшей верфи, с которой уже сняли ее токсичную асбестовую кожу, стальной скелет выкрасили в кипенно-белый цвет и подсветили снаружи. Это будет значить, что до начала «зеленой» революции осталось примерно девять месяцев.

– А как твой Гриша? – Шимон спрашивает уже про моего сына. Я рассказываю, что мой Гриша недавно выучил новое слово, которое он произносит с красивым грассирующим, неведомо откуда взявшимся еврейским акцентом.

Это слово – «попробуем».С

¹ «У нас был центр индустриальной революции. Потом – цифровой революции. Я хочу, чтобы теперь Нью-Йорк стал центром "зеленой" революции. Настало время для радикальных решений»

² Сертификаты LEED (Leadership in Energy and Environmental Design) выдает Американский совет по «зеленому» строительству. Есть три вида сертификатов LEED – «серебряный», «золотой» и «платиновый». Чтобы получить «платиновый» сертификат, архитекторы и застройщики должны соблюсти наибольшее количество условий