Второе заседание сильно отличалось от первого. Прежде всего, вниманием прессы. За полчаса до начала заседания у входа в здание Мещанского суда почти никого не было, кроме нескольких журналистов с камерами. Внутри тоже было пусто, хотя первого слушания ждала целая толпа посетителей, а приставам приходилось постоянно просить их не загораживать проход. В этот раз работы у них практически не было, и приставы сидели в телефонах, изредка по-светски переговариваясь друг с другом.

Алексей Малобродский приехал в суд заранее, собравшиеся еще ждали, когда их пустят в зал. Бывший директор «Гоголь-центра» поздоровался со своими знакомыми, в целом он был очень спокоен.

Люди продолжали прибывать, разговоры становились оживленнее. Многие замечали, что я рисую, и интересовались, зачем я это делаю. Одна женщина даже позвала Апфельбаум («Сонечка!»), чтобы показать мои работы, и спросила, смогу ли я отдать их подсудимым после заседания.

Наконец собравшихся запустили в зал. Все молчали, тишину нарушали лишь щелчки фотоаппарата, гул процессоров включающихся ноутбуков и скрип ботинок приставов.

В зал зашла судья. Начала она с того, что стала зачитывать переписку Алексея Малобродского, но, как и в прошлый раз, говорила она очень тихо, сверху накладывался звук клавиш стенографистов, невозможно было услышать практически ничего.

Я чувствовала постоянное напряжение и недовольные взгляды приставов, когда особенно громко штриховала. Двоим мужчинам, которые перешептывались, повезло меньше, и вдобавок ко взглядам им досталось и замечание. Я почувствовала себя как на школьном уроке: люди даже бутылки с газированной водой открывали медленно, чтобы они не шипели. Время как будто застыло и превратилось во временную петлю.

Спустя час судья все так же монотонно читала вслух письма. Ее голос убаюкивал. Чтобы взбодриться, все постоянно меняли позы, перебирали волосы, кто-то читал книгу, кто-то играл в телефоне, другие выбирали одежду в интернет-магазине. Были и те, кто отчаянно продолжал документировать происходившее, но они были в меньшинстве.

Больше всего глаз радовал судебный пристав, который очень трогательно прислонился к стене, закрыв глаза. Прокурор тоже моргал подозрительно медленно.

Единственным, что хоть как-то оживляло процесс, были редкие замечания адвоката Харитонова (Дмитрий Харитонов — адвокат Кирилла Серебренникова. — Прим. ред.).

В итоге задремала и я, но меня разбудил громкий звук: это один из посетителей заснул и чуть не упал со скамьи. Шепот судьи дополнял бархатный шелест страниц, которые она перелистывала.

Все всё время роняли телефоны на пол, и это было похоже на перекличку уснувших.

Спустя 6 часов заседание наконец-то закончилось. Когда из зала выходила я, пристав спросил у меня: «Художница? Рисуешь постоянно в зале суда». Я ответила утвердительно.

«Сноб» продолжит следить за ходом судебного рассмотрения дела «Седьмой студии».